Солнышко (СИ)

Солнышко

Однажды ранним-ранним утром, на границе земель свободолюбивых кочевников и государства, где с помощью храброй армии правит император Велиам, появилась на свет маленькая девочка. Первые лучики солнца коснулись ее рыжеволосой головки с первым ее криком. И стала она Солнышком. Солнышком, которое вначале осветила жизнь своих родителей, а потом, с их утратой, и своего приемного отца, своих друзей кадетов. И даже люди другой культуры - эти воинственные кочевники - захотели иметь ее свет рядом с собой. Своим невинным и искренним сердцем, но в тоже время и твердым и несклоняемым духом, она привлекла и взор Великого Хана, который увидел в девушке свое личное Солнышко. И возжелал сам засиять Солнцем в душе своей возлюбленной, дабы их Любовь ярко осветила всю землю, а пески вновь наполнились зеленью и цветением. Эта история наполнена грустью и радостью, слезами и смехом, потерями и встречами, ненавистью и любовью, любовью, которая в итоге, как всегда, побеждает!

* * *

Солнечный луч, скользнув сквозь сваленные в кучу ветки, провалился в сумрачную глубину небольшого пространства неуклюже собранного шалаша и уткнулся в ярко-рыжую макушку маленькой девочки, запутавшись в непослушных кудряшках. Девочка увлеченно закапывала стекляшку, под которую спрятала цветок, уложив его на блестящую бумажку. Потом очистила пальчиком середину стекла, чуть сдвинулась, и солнечный луч осветил малышкин секрет. Бумажка тут же заиграла радужными всполохами, окружив цветок сиянием. Девочка удовлетворенно кивнула, шмыгнула носом и снова закапала созданную композицию.

- Солнышко! - женский голос заставил малышку вскинуть голову. - Где ты, Солнышко?

Девочка припала к небольшой щелке между ветками и поискала глазами мать. Та шла к шалашу, поглядывая по сторонам, и продолжала звать ее. Девчушка снова шмыгнула, утерла нос грязными пальцами, оставив на личике черные полосы, и поползла на выход.

- Вот ты где, - женщина широко улыбнулась и подхватила дочь на руки. - Чумазая какая, - добродушно пожурила она малышку.

- А у меня секрет, - важно сообщила девочка.

- Важный? - полюбопытствовала женщина.

- Краси-ивый, - протянула девочка. - А папа где?

- Папа ушел с остальными мужчинами, - ответила мать, и девочка вздохнула.

Отца она за последнее время видела всего два раза. Первый, когда поздно вечером проснулась, захотев пить. А второй, когда рано утром он случайно задел медный таз, грохнув им, и малышка проснулась, успев увидеть, как отец целует маму и выходит за дверь. Все в их приграничном селе говорили о каких-то степняках. Девочка толком не понимала, что это такое, но уже ненавидела этих неведомых степняков всем своим маленьким сердечком, потому что они отняли у нее внимание папы. Он теперь не играл с ней по вечерам перед домом и не рассказывал сказки, держа на коленях перед потрескивающим очагом.

Отец уходил рано утром и возвращался поздно вечером. Он целыми днями рыл с другими мужчинами земляной вал, обновлял частокол вокруг села, готовил смолу и оружие. Малышка как-то бегала смотреть на то, что делают мужчины, вместе с соседскими детьми. Но их прогнали, велев не путаться под ногами. Крайс, брат ее подруги Мини, с которыми девочка бегала смотреть на отца и других мужчин, важно рассказывал, что он тоже пойдет защищать село. Малышка морщила нос, слушая его, и хотела, чтобы степняки пришли побыстрей, и папа бы уже вернулся к обычной жизни, а то их все ждут, ждут, а они не приходят, затягивая вынужденное отсутствие папы.

- Мой личико и ручки, - велела мать. - Сейчас будем обедать.

- А папа придет? - девочка вскинула на мать большие синие глаза.

- Нет, Солнышко, - вздохнула женщина. - Папа пока занят.

Малышка вздохнула и пошла умываться. Она налила в таз воды из кувшина, намочила руки и обернулась, воровато глядя, смотрит за ней мать или нет. Женщина погрозила дочери пальцем, и девочка взяла кусок мыла, которое варил отец Крайса и Мини.

- И лицо, Солнышко, - строго сказала женщина, подходя к малышке.

Дочь послушно зажмурилась и намылила личико. Мать взяла кувшин и полила девочке на подставленные руки, смывая пену. Малышка начала спешно смывать кусачее мыло с лица, пофыркивая и что-то ворча себе под нос. Женщина тихо засмеялась, глядя на дочь. Потом подала ей полотенце и пошла накрывать на стол.

- Солнышко, иди обедать, - позвала она.

- Иду, - ответила девочка.

Похлебка была горячей и наваристой, и все никак не желала остывать, сколько девочка не дула на ложку. Она насупилась и положила ложку обратно в миску. Мать строго взглянула на дочь, и малышка снова начала воевать со своим обедом.

- Ты не хочешь есть? - догадалась женщина.

- Не хочу похлебку, - девочка сложила руки на груди, сердито глядя на миску.

- А что хочешь? - спросила мать.

- Хлеб с медом, - малышка посмотрела на маму, широко улыбнувшись, но тут же снова нахмурилась, потому что женщина отрицательно покачала головой.

- Съешь похлебку, получишь хлеб с медом, - сказала она.

Девочка тяжко вздохнула и взялась за ложку. Хлеба с медом хотелось очень. Она уже съела половину своей порции, когда открылась дверь, и в дом вошел отец. Широкоплечий мужчина с рыжей шевелюрой и добрыми веселыми глазами стремительно подошел к дочери и подхватил ее на руки, вызвав своим поступком недовольное ворчание матери. Отец покружил дочку, расцеловал в щеки и крепко прижал к себе.

- Я соскучилась, папа, - обиженно сказала малышка, обнимая отца за шею.

- Я тоже, Солнышко, - улыбнулся отец и снова поцеловал ее. - Очень-очень.

- Ты сегодня придешь раньше? - дочь запустила пальчики мужчине в волосы.

- Я буду очень сильно стараться, - ответил отец.

- Что-то случилось? - спросила мать, подходя к ним и тревожно глядя на мужа.

- Они уже близко, Рин, - тихо сказал мужчина. - Вы еще можете успеть покинуть село, если поедете прямо сейчас.

- Ингер, я бы хотела остаться, - женщина положила голову на плечо мужа, и он обнял ее.

- Я тоже хочу остаться, - насупилась девочка. - Мы с Мини собирались напустить в штаны Крайса муравьев. И у меня секрет.

- Важный? - поинтересовался отец.

- Краси-ивый, - со значением ответила дочь.

Мужчина сильно-сильно прижал к себе малышку, потом посадил ее обратно за стол, велев доедать похлебку, а сам вывел мать за дверь. Недовольная девочка поставила локти на стол и подперла щеки кулачками. Голоса родителей доносились до нее, но слов девочка не разбирала. Наконец, дверь снова открылась, вошла заплаканная мать. Она спешно утерла слезы и улыбнулась дочери.

- Бросай ты эту похлебку, Солнышко, сейчас прокатимся с дядей Габром на его красивой повозке, - сказала женщина преувеличенно весело.

- Ура! - крикнула девочка и спрыгнула с деревянного стула, свалив на пол подушку, которую ей подкладывали, чтобы было повыше.

Женщина быстро связывала в узлы их вещи, отец помогал ей. Девочка побежала к Мини хвастаться, что они с мамой едут кататься. И з дома Мини и Крайса слышался женский плач. Малышка несмело подошла к двери и заглянула внутрь. Мать ее подруги тоже вязала узлы и рыдала. Мини цеплялась за юбку женщины, мешая ей передвигаться, и тихонечко подвывала. Хмурый Крайс во дворе помогал отцу запрягать повозку. Он заметил рыжую головку и крикнул.

- Солнышко, беги домой, сейчас не время для игр.

Она показала мальчишке язык и степенно пошла к своему дому, откуда как раз вышли родители. Отец позвал дочь, и она бросилась к нему вприпрыжку, схватилась на шершавую ладонь и засеменила рядом, гордо поглядывая на дом Мини и Крайса.

- Ингер! - полный мужчина с седыми усами махнул рукой. - Рин, идите сюда! Здравствуй, Солнышко, - улыбнулся мужчина девочке.

Малышка спряталась за ногу отца и уже оттуда важно кивнула.

- Давайте скорей, - поторопил их дядя Габр.

Отец закинул в повозку узлы, усадил на них дочь, поцеловав в щеку, потом обнял жену и ненадолго приник к ее губам. Девочка переглянулась с седоусым мужчиной, он подмигнул ей и кивнул на родителей. Наконец, отец отпустил мать, и она села рядом с дочерью, пытаясь справиться со слезами. Ингер помахал своей семье, и повозка тронулась. Недалеко от ворот они были вынуждены остановиться, потому что повозок оказалось много, а створ ворот был открыт только один. Мужчины, стоявшие возле частокола, провожали уезжающих женщин, детей и стариков мрачными взглядами. Из повозок до малышки доносился плач. Плакали многие, даже мать все еще утирала тихие слезы. Девочка удивленно смотрела на нее, потом положила голову на колени женщины и всхлипнула, поддавшись общему настроению. Женщина погладила упрямые кудряшки дочери и поискала взглядом мужа, спешившего к остальным мужчинам. Дядя Габр следил, как повозки одна за другой выезжают за ворота и ждал своей очереди.