Охотник (СИ)

Глава 1 в которой опытным путем выясняется, что поездки в метрополитене приводят как к приятным знакомствам, так и к тем каких лучше было бы избежать На мой взгляд, Санкт-Петербург, как никакой другой город привлекающий туристов своим архитектурным великолепием и культурным наследием, очень резко делится на два разных, на первый взгляд совсем не сочетающихся, но практически вросших друг в друга города. Первый город шикарный, где-то даже помпезный, очень нарядный, украшенный огнями фонарей, невероятно красивый как в ночном свете, так и при свете солнца. Он горделиво блистает своими роскошными дворцами, золотыми крышами соборов, гранитными набережными, великолепными мостами. Этот город еще помнит, что не так уж давно был столицей Великой Империи. Второй город, особенно в контраст своему красавцу-соседу, неприятно поражает своей серостью, пыльными замусоренными улицами, грязными изгаженными парадными. Он уныло взирает из бедных скучных бетонных коробок и пытается бодриться из более веселых и ярких, но таких нелепых и уродливых муравейников-новостроек, сильно смахивающих на больных попугаев. Первый Петербург, красивый и нарядный, как рождественская открытка, я любил всем своим сердцем, второй серый и убогий ... вынужденно терпел, стискивая зубы. Роскошный великолепный город строили для красивой богатой счастливой жизни, убогий и уродливый воздвигали... на зло врагам. . . которые его захватят, видимо. Чтобы не радовались гады. Так вышло, что я очень не люблю ездить в метрополитене. И если честно, никогда не любил. Даже в самую бедную студенческую юность старался избегать этого сомнительного удовольствия, передвигаясь на автобусах или трамваях. Не потому что ВИП и считаю себя достойным роскошных дорогих машин с личным шофером, просто грязные унылые мрачные стены и потолок ощутимо давят на психику со всех сторон под землей. Отсутствие неба и свежего воздуха угнетает. Но куда больше ‘вымораживают’ люди, с которыми волей-неволей сталкиваешься в метро. Они суетятся, как муравьи, спешат, толкаются и переругиваются друг с другом. Несчастные, усталые, равнодушные, потухшие, замученные жизнью... или озлобившиеся на все на свете, отчаявшиеся. Их унылая пустая или черная отвратительная завистливо-разрушительная энергетика гасит радость в сердце, надежду на лучшее, веру в людей. Грустно смотреть на не нашедших призвания, смысла в своей краткой жизни. Тяжело видеть живущих зря, без радости, тратящих дарованную Создателем жизнь понапрасну. Но хуже всех люди, опустившие руки, спивающиеся, теряющие человеческий облик, те кто перестал даже надеяться на перемены к лучшему. Только студенты и дети как светлячки разгоняют безнадежное уныние метрополитеновских стен. Они еще не успели разувериться в своих силах. Для них окружающая Вселенная полна доброго очарования, интересных загадок, манящих тайн. Они пока свято верят в свое обязательно хорошее и великое будущее и излучают теплую светлую брызжащую весельем энергию юности, которой так не хватает их родителям, и которая казалось была бы способна на несколько мгновений разогнать тени безнадежности в подземке, отогреть хотя бы на секунды души окружающих, вызвать улыбки у старшего поколения. Но, к сожалению, юные и счастливые своей красотой и молодостью чаще воспламеняют лишь ворчливую злобную зависть старых, отчаявшихся и потому больных людей. Понимаю, что описывая метро как место встречи неудачников, я сильно перегибаю палку. Довольно часто бывает, что в метро спускаются в силу жизненной необходимости и вполне обеспеченные состоявшиеся в жизни люди. Всякое случается: машина сломалась или сдана на сервис, намечается корпоративная пьянка или пробки мешают вовремя добраться до места встречи, а на подземке получается гораздо быстрее и надежнее. У меня была хорошая довольно новая, хотя и не особенно дорогая японская машинка, радовавшая своей неприхотливостью и похвальной стойкостью к издевательствам такого небрежного хозяина как я. на бензин денег хватало, но из-за постоянных пробок, возникающих вопреки (или благодаря) всем усилиям нашей “мудрой” власти, мне приходилось кататься на метро довольно часто. Особенно если нужда заставляла ездить в центр города. Иначе просто не успеть на все запланированные встречи. И машину там часто негде запарковать. Разве что с собой в портфеле унести. В тот понедельник когда началась эта странная, но прелюбопытная история мне опять не повезло в смысле передвижения: важная встреча с крупным клиентом была назначена на другом краю карты. Ему было удобнее у себя в офисе возле метро Удельная, и мне пришлось бросить машину во дворике в паре сотен метров от Макдональдса и ехать с Васильевского острова на столь нелюбимой подземке, так как опозданий этот клиент (бывший бравый вояка) органически не переносил. Чтобы как-то вознаградить себя за стресс я прихватил с собой книжку и путь до пункта назначения провел весьма неплохо, мысленно пребывая в красочном волшебном мире населенном воинственными варварами, мудрыми магами и симпатичными любвеобильными ведьмами, весело с юмором крушащих все подряд и друг дружку. Встреча с клиентом затянулась до самого позднего вечера (долго пришлось объяснять почему он должен платить такие ‘скромные’ деньги всего лишь за спасение своего бизнеса пока партнеры не успели ‘кинуть’ его окончательно), зато закончилась получением солидного заказа и отправкой аванса на расчетный счет нашей фирмы. Обратно за машиной на Василеостровскую я ехал в метро уже в прекрасном настроении и обычно давящую атмосферу подземки просто не замечал. Моя душа была наполнена красивой мелодичной музыкой, жизнь как в детстве казалась прекрасной и удивительной. Клиент был крайне перспективный, со связями и что гораздо важнее набит деньгами как бочка сельдью. В моей жизни наступал (как я надеялся) новый этап развития. Наша фирма благодаря этому клиенту могла выйти на более высокий уровень и на более серьезные деньги. В то время я их ценил довольно сильно. Деньги казались мне надежным фундаментом для комфортной свободной и счастливой жизни. Это позднее я понял, что деньги это все-таки не самое главное в жизни. Они хороший слуга, но крайне скверный хозяин. На одной из остановок в мой вагон вошла высокая стройная сероглазая девушка с роскошной волной светлых волос и села почти напротив меня. Очень яркая, красивая, (похожая на идеал из моих снов) с лицом и глазами как будто светящимися изнутри. Девушка-огонь, прекрасный цветок. Я стал осторожно (чтобы не показаться нахальным или навязчивым и не напугать) любоваться девушкой, сильно завидуя ее возможному молодому человеку. Моя собственная личная жизнь месяц назад разлетелась вдребезги, эффектно, со слезами, скандалами, битьем посуды на зависть мексиканским сериалам, и не спешила налаживаться. Может быть это, подумал я, как раз шанс исправить столь досадное положение? Не на работе же мне к коллегам женского пола подкатывать? Не комильфо как-то. Девушка заметила мой интерес и улыбнулась мне. Не зазывающе, а просто доброжелательно и жизнерадостно. В ее глазах я заметил ответный интерес, искреннее любопытство и некоторую вполне понятную опаску. В наше время всеобщего озверения и падения нравов от окружающих можно ожидать всяческих гадостей. А зло частенько любит рядиться в красивые добропорядочные одежды. Я улыбнулся в ответ с максимальной теплотой, на которую только был способен, и подмигнул ей. Между нами стала протягиваться тонкая невидимая нить симпатии, которая позволяет мужчине подойти к девушке и познакомиться. Тем более, что судя по ее заинтересованно- оценивающему взгляду она так же была свободна от серьезных романтических обязательств. Я, собравшись с духом, хотел встать и пересесть на скамью к девушке, и даже уже успел придумать как начать с нею разговор, чтобы произвести хорошее первое впечатление, но неожиданно на очередной остановке в вагон влез странный тип. Он был не очень высок (пониже меня), не очень широк в плечах, но явно жилист, мускулист и очень подвижен. Я поймал себя на мысли, что не хотел бы встретиться с таким в спарринге в ночном переулке. Тип двигался по вагону мягко как рысь, сильный и гибкий, излучая уверенность сильного закаленного в схватках зверя. Такой черной едкой концентрированной злобы и ненависти, какая волнами расходилась от него, я еще никогда в жизни не встречал. Тип выглядел очень колоритно: узкие черные бездонные глаза, большой крючковатый нос и ярко красные будто накрашенные помадой губы. И все это великолепие на белом, будто усыпанном мукой лице. В общем, редкостный красавец. Во сне если привидится такой, подушку сожрать можно. От избытка впечатлений. Увидев этого типа, я был настолько потрясен его обликом и волной негатива, что едва не позабыл про девушку и свои планы познакомиться с нею. Тип вальяжно устроился на сиденье рядом с девушкой, нагло уставился на нее пристальным голодным взглядом и стал облизываться как кот на сметану. Это могло бы выглядеть нелепо и смешно, но почему-то вызывало только ужас. Тип не казался клоуном. Скорее сошедшим с экрана голливудского фильма кошмаром. Только в отличии от экранных монстров он выглядел пугающе натурально. Девушка сначала просто с возмущением отвернулась от него, всем своим видом говоря: ‘не буду я с тобой знакомиться, нахал’, затем видя, что это не помогает, уже сильно напуганная, пересела на мой диван. Тип вопреки всем правилам приличия продолжил пожирать ее глазами, как голодный кусок мяса. На секунду я встретился с ним взглядом и содрогнулся: парень был безумен. Глаза налиты кровью, зрачки невероятно расширены как от приема сильного наркотика. Его взгляд напоминал холодную мерзкую трясину и пугал почти до инфаркта силой своей ненависти и отсутствием разума. Но поддаться и испуганно отвести глаза мне не позволила гордость и внезапно закипевшая в крови ярость. Во мне на минуту проснулись гены предков, не раз ставящих полмира на колени. Неожиданно мне захотелось прыгнуть на этого наглого урода и свернуть ему шею, так сильно он меня разозлил. Тип слегка опешил, ощутив глубину моего ответного гнева, заморгал и первым опустил взгляд, отвернувшись в сторону. – Извините, – сказала мне девушка испуганным шепотом. – мы с вами незнакомы, но не могли бы вы меня проводить до дома? Я живу недалеко от станции метро Василеостровская. На улице уже темно, а этот странный парень напротив очень сильно испугал меня. Вдруг он тот самый жуткий маньяк? Я очень боюсь маньяков. – Обязательно провожу, я как раз на Васильевском машину оставил. Еду забирать. – я улыбнулся, – но у меня есть куда лучшее предложение: давайте я всю жизнь буду вас провожать до дома? – Посмотрим, – девушка очаровательной улыбкой показала ямочки.- по крайней мере место постоянного провожающего у меня вакантно. – Какое удачное совпадение. Мне как раз некого провожать до дома уже больше месяца. А что за тот самый жуткий маньяк-то? – поинтересовался я, с удивлением осознав в который раз, что совершенно оторван от того чем живет и дышит простой российский народ. – Разве вы телевизор не смотрите?- удивилась моя собеседница. – об этом по всем каналам сейчас в новостях рассказывают. Милиция сбилась с ног. – Не смотрю, – покаялся я, – и советских газет не читаю. Аппетит и нервы берегу по совету профессора Преображенского. Девушка сначала прыснула, затем испуганно нахмурилась: – За последнюю неделю нашли несколько женских тел. Жутко изуродованных ... изнасилованных, – ее передернуло от ужаса и отвращения. – кошмар какой-то. По телевизору просили не ходить вечером по одиночке. – Скверно, – я на секунду представил себе эти милые картинки и мне тоже стало не по себе.- надеюсь, его как можно скорее обезвредят. А лучше сразу прикончат при задержании. Контрольным выстрелом в голову. Как таких выродков земля только носит? – Я тоже надеюсь, что его поймают – девушка воздохнула с грустью, – я на самом деле ужасная трусиха. – Если честно, я тоже боюсь маньяков, – сказал я чтобы приободрить ее и подмигнул, – кстати, меня зовут Виталий. – Приятно познакомиться. Юля. – сказала она своим мелодичным голосом. – Мне тоже очень приятно. – я улыбнулся, затем краем глаза поймал типа: адские ангелы, а ведь этот красавчик точно на маньяка похож, на лице ж крупными буквами написано: ‘жестко сорвало крышу’. я с тоской подумал о том что так и не собрался купить для самообороны пневматику или хотя бы баллончик с перцем. Был бы хоть какой-то козырь в рукаве в случае серьезной драки помимо диплома о высшем образовании. Потенциальный маньяк посмотрел на меня еще раз повнимательнее, как будто увидел во мне что-то сильно его удивившее, почему-то вдруг занервничал и шустро переместился в другой конец вагона подальше от нас. На секунду мне показалось, что в его глазах мелькнул испуг. Ай, да я – гроза маньяков районного масштаба!!! Юлия, заметив бегство уродливого типа, вздохнула с облегчением, сразу же повеселела и стала рассказывать о себе: о том, что учится в Университете на факультете иностранных языков (причем в настоящем Университете, а не бывшем коммунальном училище), как недавно ездила на три недели в Лондон по студенческому гранту, как лучшая студентка курса, и как ей там понравилось: все ухожено, чисто, красиво, приветливые, доброжелательные люди, старинные здания, потрясающая архитектура, мосты, Темза, Биг Бен, а самое главное воздух, атмосфера столетиями свободной благополучной страны. Я соглашался с девушкой, что старушка-Англия есть good (несмотря на обилие индусов и арабов в Лондоне), а сам с растущим беспокойством искал глазами маньяка. Тот куда-то успел подеваться. Возможно, передумал приставать к девушке, увидев, что она нашла защитника, и вышел на одной из прошедших станций. Или может он и не маньяк вовсе, а просто парень с придурью? Таких в нашем городе столько развелось в последнее время. Эмо там всякие и готы. Хоть дихлофосом их выводи. Но они в целом безобидны. А маньяки как показывает практика как раз чаще всего вежливые, милые и совершенно безопасные на первый взгляд люди. Взывают положительные эмоции и доверие. Очень любят животных и свою мамочку. Меня охватили странные противоречивые ощущения: мне бы радоваться, что не придется разыгрывать сомнительную роль героя в бою на короткой дистанции с хорошо подготовленным противником, но тревога и предчувствие беды в моем сердце почему-то только нарастали. Наконец диктор объявил: ‘станция Василеостровская’, мы вышли из вагона и направились к эскалатору. Юлия весело описывала забавный случай на экскурсии в Лондоне, когда она заблудилась в чужеземном метро и пыталась найти правильный маршрут, а ей как назло все время попадались такие же потерянные туристы как она. Я, слушая ее в полуха, вертел головой по сторонам как локатором в поисках странного парня. Его нигде не было видно, но интуиция, по жизни много раз меня выручавшая, настойчиво шептала, что просто так он от нас не отстанет. Взойдя на эскалатор и не обнаружив поблизости потенциального противника, я позволил себе на минуту утонуть в сиянии глаз девушки и музыке ее голоса. Мои губы шептали ей о том как она прекрасна и удивительна, какие у нее чудесные словно шелк волосы, глаза цвета питерского неба и такие глубокие, что в них запросто можно было утонуть и как мне повезло встретить такую яркую звездочку, как она. Юлия сладко жмурилась от комплиментов, как кошка, у которой почесывали за ушком и улыбалась. На улице меня снова накрыло ощущение тревоги и приближения чего-то ужасного. Было довольно поздно, и людей вокруг практически не было. Пока мы шли до машины, я вертел по сторонам головой в поисках возможного источника опасности. Увиденный в метро парень продолжал меня беспокоить. Видимо это мельтешение и спасло мне жизнь, когда мы свернули во дворик к моей машине. Я случайно качнулся чуть вправо, и потрясающий по силе удар в голову вместо того чтобы проломить мне череп, лишь скользнул по моему затылку и отправил в легкий нокдаун. Я как мешок с картошкой упал наземь и на некоторое время ‘поплыл’, трогая руками грязный потрескавшийся асфальт и пытаясь понять что происходит. Мир вокруг меня покрылся рябью как у плохо настроенного телевизора. Захотелось нащупать пульт и настроить картинку. Более-менее я пришел в себя спустя минуту от криков Юлии. Маньяк успел повалить девушку на землю, сесть сверху и теперь методично срывал, вернее разрывал ее одежду в клочья. На отчаянные попытки сопротивления девушки он не обращал внимания. В моих глазах все еще рябило, в ушах шумело от полученного удара, но голова начала соображать. – Сильный подонок,- констатировал я и тут же отказался от мысли вызвать его по-рыцарски на честный мордобой, а стал искать вокруг что-нибудь тяжелое, что можно было использовать как оружие и вырубить маньяка сзади, пока он занят девушкой. Свои шансы на победу в честной схватке я расценивал как практически нулевые: все-таки я офисный работник, а не уличный боец. Мои самые сильные мышцы прятались в черепной коробке. Что касается боевых искусств, то в последний раз я был в секции каратэ лет пять назад... да и то в качестве любопытного зрителя. К тому же если честно признаться я любил вкусно поесть вечером после долгого рабочего дня и успел растерять юношескую подвижность. К счастью, рядышком в канаве какой-то братишка из солнечного Таджикистана оставил деревянный кол. Добротный такой кол, длинный и массивный. Я поднял деревяшку, прикинул ее на вес, счел вполне убойным снарядом и, не теряя времени, с разбегу со всех сил врезал маньяку по голове. Сил или ярости оказалось неожиданно много: кол с громким треском сломался о макушку типа. Я на мгновение даже испугался, что от избытка усердия убил этого парня и мне ‘светит’ превышение необходимой обороны, затем через секунду увидел, что тот жив и остро пожалел, что его череп остался целым. Маньяк удивительно быстро после такого сильного удара поднялся на ноги, встряхивая головой, и повернулся ко мне. И тут мне стало по-настоящему страшно, хотя и до этого было совсем не смешно: Глаза этого парня горели ярко красным светом как у Шварценеггера в конце первой части Терминатора, а изо рта торчали длинные острые явно нечеловеческие зубы. В этот момент я понял почему мне всю мою жизнь так не нравились поездки в метро. Транспорт где можно наткнуться на подобных тварей вообще следует закрыть на карантин. Красноглазый монстр резво бросился ко мне, как будто я не сломал об его голову толстую как бревно палку, а лишь ласково погладил. Я швырнул в маньяка обломок деревяшки, от которого он играючи увернулся, осенил его крестом животворящим (на который он не обратил внимания) и засадил ему в челюсть хук левой. Мой кулак бесполезно скользнул по воздуху, так как он с ловкостью ушел в сторону, а вот его ответный удар попал куда и был нацелен. От боли окружающий мир в моих глазах разорвался красными звездочками. Я наугад махнул рукой, надеясь хотя бы случайно задеть его и снова промахнулся, а он ответил и опять попал. И хорошо так попал, скотина, качественно. Моя челюсть издала протестующий хруст. На этот раз устоять на ногах мне не удалось. Я упал на бок и тут же получил ногой по ребрам. Ребра явственно треснули. Резко резануло болью. Видимо гада не учили в детстве что лежачего не бьют. Я глазами нашел его ноги и попробовал сбить его подсечкой. Он издевательски легко перепрыгнул через вялое движение моих ног, и продолжил крушить мое тело сильными ударами своих железных ботинок. Один из них пришелся мне в голову и на время выключил меня из окружающей реальности. Пришел я в себя от адской боли в шее. Так больно мне еще никогда в жизни не было. Как будто прожигали дыру раскаленной докрасна кочергой. Оказалось, что это маньяк прокусил мне шею своими огромными клыками и, причмокивая от удовольствия, высасывал мою кровь. От ярости и страха я завопил как резаный и попытался оторвать монстра от себя, несколько раз сильно ударил кулаками по его голове – без толку, маньяк лишь глаза прикрыл от наслаждения процессом, обращая на мои усилия вырваться не больше внимания чем паук на трепыхания умирающей в паутине мушки. ‘ах ты .............’ – промелькнуло у меня в голове. Боль и ярость удесятерили мои силы: я воткнул большие пальцы в прямо в прикрытые веки монстра и стал яростно изо всех вдавливать его глаза внутрь черепа. Когда вспоминаю об этом меня всякий раз передергивает от отвращения, но в тот момент я был безумно счастлив, чувствуя как миллиметр за миллиметром лишаю тварь зрения. Маньяк взревел как раненый зверь и рванулся от меня, едва не вырвав мне ладони из запястий, а пальцы из ладоней, но невероятным усилием воли я удержал его, продолжая все глубже и глубже вдавливать свои пальцы в его глазницы. Кажется, я ревел и хрипел ничуть не слабее этой твари. Монстр отчаянно рванулся еще раз, опять безуспешно, а затем стал полосовать меня своими когтями-ножами по рукам, лицу, груди. Было ужасно больно, но я терпел и позволил врагу вырваться, лишь окончательно выдавив ему глаза и погасив мерзкое красное свечение. Маньяк отскочил от меня и упал неподалеку на асфальт, держась за опустевшие глазницы. Его яростный рев постепенно стих и сменился жалобным поскуливанием. Моя голова кружилась от слабости. Я с трудом сел и стал осматривать свои раны: кровь довольно обильно вытекала из моих рук, груди, головы, но больше всего ее лилось из прокушенной ублюдком шеи. Я заткнул рану от укуса рукой, пытаясь остановить кровь. Было бы невообразимо глупо, победив голыми руками такого жуткого монстра, скончаться от банальной потери крови. Отчаянно хотелось жить и крайне неприятно было ощущать как жизнь стремительно вытекает из меня вместе с кровью через раны и порезы. Горячка схватки покинула меня, и я почувствовал что начинаю замерзать. Между тем монстр, перестав скулить, сел на колени, и плотно зажав лапами глазницы стал тихонько раскачиваться и бормотать что-то себе под нос. Что я не смог расслышать как ни старался, но сразу же ощутил беспокойство. Я никогда не был слишком жестоким или кровожадным, скорее наоборот мягким и милосердным, но сейчас почувствовал острую насущную необходимость добить ослепленного врага пока не стало слишком поздно. Еле заметное красное свечение пробивавшееся из-под его пальцев укрепило меня в этой мысли. Было очевидно, что монстр обладал способностью регенерировать свое зрение, к тому же делал это с удивительной скоростью. Еще пара-другая минут, и он опять будет готов продолжить схватку. А я ... я к тому времени наверное уже успею сдохнуть из-за фатально быстрой потери крови, оставив беззащитную девушку в качестве приза выжившей твари. Может пока не поздно тоже стоит перейти на вкусную и питательную свежую человеческую кровь раз это так здорово стимулирует работу организма? Я опять осмотрелся по сторонам в поисках подходящего оружия. Один из обломков кола, расколовшегося об голову монстра, имел острый конец. Где-то я читал или может быть видел по телевизору, что таких шустрых парней успокаивают как раз с помощью деревянных кольев. Из осины. Интересно из какого леса эта деревяха появилась? Сейчас проверим опытным путем. Я поднял обломок и быстро в прыжке изо всех оставшихся в израненном организме сил ударил монстра острым концом кола в спину. Он, почуяв мое движение, довольно резво дернулся в сторону, но уклониться не успел. Дерево неожиданно легко пронзило его спину насквозь. Как раз между лопаток. Монстр отчаянно завыл, попытался сняться с кола, но я продолжал засаживать свое деревянное оружие все глубже и глубже, затем он вдруг ловко и сильно полоснул своими когтями меня по ноге. Я с распоротой ногой и трехэтажными матами отлетел в сторону и упал рядом с девушкой. Она медленно приходила в себя, осматриваясь вокруг сумашедшими от страха глазами и пытаясь понять, что вокруг происходит. – Что случилось? Это маньяк? – спросила Юлия, дрожа от страха и холода и, пытаясь закутаться в разорванную в клочья одежду. Я очумело уставился на нее, пару секунд мучительно пытаясь вспомнить кто эта девушка и что она здесь делает. Адреналин последних минут схватки так сильно захватил меня, что заставил позабыть почти обо всем на свете. – Нет, это не маньяк, а чебурашка на кокаине. Беги отсюда, дура. Что происходит узнаешь в завтрашних газетах. Если останешься живой. – выругался я, пытаясь остановить кровь. Безуспешно. У меня элементарно не хватало ладоней, чтобы заткнуть все дыры в своем теле. – А как же ты? Ты же истечешь кровью. – она с тревогой смотрела на меня. – Я попробую сделать тебе перевязку. Нас учили на ОБЖ. – А головой на ОБЖ вас думать не учили? Беги к метро за ментами и скорой. – попросил я, чувствуя холод и усиливающуюся слабость. Стало мучительно жаль умирать, но при этом одновременно сильно захотелось подняться и пнуть врага хотя бы еще разок. Напоследок. Сломав при этом его мерзкую шею. – Беги пока не поздно. О таких событиях лучше смотреть по телевизору и ужасаться. Всяко лучше, чем если другие будут смотреть репортаж о тебе. Мои призывы бежать опоздали. Из темноты арки во дворик скользнуло пятеро мужчин в зеленых плащах с капюшонами. У всех пятерых глаза тоже светились в темноте как у моего недавнего противника. ‘Целая группа монстров в помощь поверженному собрату, просто другая разновидность. Видимо, еще более злобная’, – жизнерадостно подумал я, отметив, что свет из их глаз был не ярко-красный, а жемчужно-серый. Четверо из вновь прибывших ловко рассыпались по дворику, окружая нас, а пятый вытащил из ножен на боку длинный слегка изогнутый похожий на японскую катану меч с неожиданно ярким для простой стали отливом и быстрым полным изящества движением отрубил моему, все еще пытающемуся сдернуться с колышка, противнику голову. Одним ударом, что показывало немалую сноровку, и хорошую заточку лезвия. Тварь даже лишившись головы все равно сдохла не сразу, а еще несколько секунд дергала лапами, упорно не желая расставаться с жизнью. – Добить лежачего любой бы смог. – подумал я зло. – ты б как я попробовал. Ручками завалить... живого бодрого монстрика со здоровыми целыми глазками. Девушка, увидев столь красочное лишение монстра головы, ахнула и опять хлопнулась в обморок, а я позволил себе осторожно порадоваться: по крайней мере они не союзники маньяка. Но на всякий случай снова стал искать себе оружие. Потому что принцип ‘Враг моего врага – мой друг’ не всегда срабатывает. Чаще к сожалению работает другое правило когда убирают нежелательных свидетелей. Один из незнакомцев черноволосый с красивым будто высеченным из мрамора лицом, по-видимому, главный, встал возле обезглавленного трупа и негромким, но властным голосом приказал сработавшему за палача: – Классифицируй тварь для отчета, Эллин. Остальные посмотрите по сторонам: нет ли посторонних любопытных глаз. То что я понял язык, на котором переговаривались эти странные господа (русский с немного странным певучим акцентом) оптимизма мне не прибавило. Как говорилось в одном хорошем фильме: покойный слишком много знал. Чем больше я услышу, тем меньше проживу... Эллин вытащил из рюкзака толстые перчатки, надел их и уже защищенными руками очень аккуратно даже опасливо поднял голову монстра с земли. Он внимательно осмотрел голову, глаза, осторожно потрогал клыки, и выругался: – Грешная саламандра, это ж Высший метаморф. Взрослый и вполне сформировавшийся. – Ты не ошибся? Они в последнее столетие довольно редко попадаются... чрезвычайно хитрые и опасные твари. А уж чтобы их найти уже почти мертвыми так такое я вообще не припомню – сильно удивился и явно обрадовался главный, – Проверь техникой. Магия в этом мире работает очень нестабильно. Как будто ее здесь что-то блокирует. Эллин поколдовал каким-то странным прибором со светящимися лампочками, вытащенным из рюкзачка за спиной, над головой, потом над отрубленным телом, покрутил колесиками, рычагами, затем сказал: – Это метаморф. анализатор подтверждает. Впрочем, это и невооруженным глазом видно. Смотри, Гледен, какие у твари клыки, форма черепа. – он поднес голову к главному. Тот тоже внимательно осмотрел и даже аккуратно потрогал клыки: – Невероятно. У этих тварей ведь феноменальная скорость, сила, реакция. Как простой смертный в одиночку смог его одолеть без специального снаряжения? Я надеюсь, все в курсе почему мы ходим в Дальние миры минимум пятерками? Чтобы в случае нечаянной встречи с одним метаморфом иметь гарантированный перевес в схватке. Пару столетий назад случалось, что один-единственный мет брал верх сразу над тремя хорошо вооруженными и специально тренированными охотниками. Неподготовленный Абориген просто не мог победить его почти что голыми руками. Легче дракона из рогатки завалить. Эллин, сделай в ускоренном темпе реконструкцию событий. Надо все тщательно проверить. Может здесь была другая команда? Вот только куда она делась, бросив столь ценный трофей? – Гледен, абориген истекает кровью и похоже вот-вот встретится с Создателем. Я прошу разрешения помочь ему. – сказал один из незнакомцев наклонившись надо мной. – Помочь встретиться с Создателем? – со злой иронией спросил я, пытаясь подняться. Умирать следует гордо в бою, а не на коленях, решил я, но встать у меня не хватило сил, лишь харкнул кровью под ноги проявившего милосердие. – Ошибаешься, уважаемый, Эрлиннен, не палач, а наш целитель. – усмехнулся Гледен. – он очень редко убивает. Только в самом крайнем случае. Убийства разрушают его исцеляющий Дар. Да и остальные из нас стараются не убивать простых людей без нужды. Мы охотники. Охотимся на нечисть вроде той твари, что ты помог убить. Эрлин, ты не только вправе но и обязан помочь этому доблестному человеку. Не жалей на него своих снадобий и трав. Мы прекращаем патрулирование и срочно возвращаемся на базу. Необходимо как можно скорее доложить Совету об обнаружении метаморфа. Эрлиннен присел рядом со мною, дал выпить горькое остро пахнущее пряным содержимое из темного флакона и стал делать медленные как будто изучающие пассы руками над моим телом, тихо шепча что-то на неизвестном мне языке. Боль понемногу начала отступать и меня окутало ощущение покоя, тепла и легкости. Я прикрыл глаза и на некоторое время задремал. Очнувшись через какое-то время, я услышал как целитель с явной печалью в голосе говорит старшему: – Я подлатал его, как мог, он будет жить, но, проклятые драконы, он инфицирован. Метаморф успел хорошенько укусить его и впрыснуть свой яд. Парень сам станет злобной тварью в течение трех-четырех суток. Самое разумное и милосердное убить его прямо сейчас, пока он не пришел в сознание. Пока он еще человек и его душа не потеряна для Света. Пока он еще может получить достойное такого незаурядного человека посмертие. Я осмотрел себя и очень удивился: раны затянулись без малейшего следа, только отверстие на шее слегка кровоточило и причиняло некоторую боль. Чудеса. – И пока мы еще можем убить его без лишних проблем, – веско добавил еще кто-то. – Если он сейчас без подготовки смог голыми руками завалить тварь, то каким бойцом он станет, превратившись в метаморфа? Не хотел бы я потом охотиться за ним. Даже пятью пятерками сразу. Не захлебнуться бы нам потом в крови из-за чувства ложного милосердия. – Парень убил метаморфа. – горячо сказал Эллин, – он сделал нашу работу за нас и почти наверняка спас жизнь как минимум одному из нас. За последние три головы этих тварей, если вы не в курсе, братья-охотники отдали пять жизней и считается, что это вполне удачный для нас размен. Парень сильно помог нам. А вы предлагаете вознаградить его за это милосердной смертью? Где ваша честь? Позор вам, охотники. – Если парня можно было бы спасти или исцелить, отдав ему всю свою кровь и жизнь без остатка, то я бы пожертвовал собой не раздумывая, – сердито возразил целитель. – но он обречен. От ИНФЕКЦИИ нет лекарств. Вы это знаете не хуже меня. Он все равно умрет... или сейчас как хороший человек честной смертью... или зверь сломает его разум и сожрет душу. Честь тут совершенно ни при чем. Наоборот. Если мы не можем спасти его жизнь, то должны хотя бы помочь сохранить душу. – Я слышал были случаи когда заразившимся удавалось удержать контроль над болезнью. – задумчиво промолвил еще один голос. – этот парень кажется вполне крепким чтобы попробовать сделать невозможное. Завалить мета голыми руками тоже похоже на немыслимое чудо, а он смог. Вдруг и внутри себя сумеет одолеть тварь? Не справится – выловим и убьем. Хорошие мы станем охотнички, если начнем бояться дичи. Даже если в роли дичи высший метаморф. Честь в данном случае требует от нас помочь парню постараться выжить и остаться человеком, а не добить его. Даже если так было бы спокойнее и разумнее...жизнь без чести для охотника не имеет смысла. Жили бы мы по разуму давно подались бы в купцы или наемники. Лично я так считаю. – Голоса разделились. – подвел итог Гледен. – впрочем, решение принимать, как и нести за него ответственность перед Советом все равно мне. А решаю я следующее. – он сделал паузу. – Мы дадим парню шанс, но . . . я не хочу потом гоняться за ним, если он не выдержит испытания и станет метаморфом. Больно уж этот парень шустрый и удачливый. Не люблю таких врагов. Чтобы обезопасить себя от нежелательных последствий, наденем-ка ему на шею мой обруч и запрограммируем артефакт как следует. Если парень превратится в тварь, обруч оторвет ему голову. Как мы знаем с оторванной башкой меты не жильцы. Это едва ли не единственный способ гарантированно их прикончить. – Разумно. На таких условиях я тоже за, – сказал врач, – только чтобы дать парню больший шанс пусть обруч будет не только мечом палача, но и посохом учителя. Пусть учит его самоконтролю и всему, что поможет парню остаться человеком и бороться с тварью внутри. Вдруг абориген и в самом деле сможет то, что еще никому не удавалось? – Курс охотника ему явно не помешает, – согласился старший.- да и полный набор всех возможностей обруча оставим, в том числе и ‘личность’. Мало ли что укушенному в будущем понадобится. Заодно будем считать, что отблагодарили его за помощь в ликвидации мета. Пока я накладываю программу на обруч, приберитесь тут. Уберите кровь, труп мета, а ты, Эрлин, помоги девушке, подлечи, проверь на наличие инфекции и почисти ее память. Незачем ей помнить всякие ужасы. Она кажется хорошая девушка и потому пусть видит только светлые сны. – Кровь всю убрать? – уточнил один из охотников. – или только метовскую? – Лучше всю. – подумав, распорядился Гледен. – постарайтесь максимально зачистить здесь все следы. Как будто ничего и не было. – А парню память чистить? Мы ж на местном языке болтаем, а он все слышит и запоминает... даром, что спящим принцем прикидывается. – Нет смысла. Обруч все равно должен будет рассказать ему гораздо больше чем успели мы при нем тут разболтать. Без правильного понимания происходящего парню не выжить. – А он болтать не начнет? Это ведь один из запретных миров. Нам нарушение режима секретности ни к чему. Помнишь чем закончился прошлый контакт с аборигенами из похожего мира? Нам влетело. – И правильно влетело. Наша миссия – уничтожать нечисть, а не свергать местных тиранов. – Весьма спорное утверждение, Гаррет. Мы убиваем вампиров, а ведь многие из них умеют пить кровь, не убивая людей, уничтожаем некромантов, хотя они редко когда отнимают жизнь больше чем у десятка человек в год, и при этом должны сквозь пальцы смотреть на художества тиранов, чьи руки обагрены кровью миллионов? По мне так эти деятели худшая разновидность нечисти. – В этой реальности не верят в Сопредельные миры. Поэтому возможный вред раскрытия режима секретности минимален – в задумчивости сказал старший. – с другой стороны наложим-ка на обруч контроль и за соблюдением секретности. Чтобы парень не откровенничал с кем попало после третьего стакана. -Этот мир вызывает у меня странные ощущения. Воздух пахнет дымом и серой. – сказал целитель принюхавшись. – что здесь делают с обладателями Дара? Сжигают на кострах? – Нет. Их лечат у целителей разума. Здесь не верят в магию. Хотя ею этот мир пропитан насквозь. Но странная здесь царит магия...недобрая. У меня от нее мороз по коже. – Лучше уж сжигали бы, – сказал целитель, помрачнев. – чем лечили от Дара, отнимая разум. – Помолчите пять минут, пока я формулирую, – приказал главный, надевая мне на шею артефакт из тусклого серебристого металла. Обруч обжег мне шею в месте укуса твари. – на базе языками поработаете, философы. Лучше смотрите по сторонам. Нам лишние любопытные глаза ни к чему. Гледен за