Приключения блудного барона. (СИ)

Глава 1 Перевал

Возвращение в крепость Тупик торгового обоза в другой раз и в другом месте напоминало бы возвращение в Париж разгромленной французской армии, если бы не сосредоточенные, решительные лица егерей, сопровождающие немногие уцелевшие возы с ранеными.

Сотня чёрных, побитых огнём и дорогой фургонов, только несведущему человеку показалось бы много. Сами же хозяева возов прекрасно знали какие это крохи былого и чего они на самом деле лишились, и судя по их злым, решительным лицам, собирались в самом скором времени с лихвой компенсировать себе потери. И скорее всего постарались бы осуществить эту компенсацию за счёт тех, кто был виновен в их нынешнем положении.

На их лицах не было печати обречённости, присущей разгромленному войску. Скорее их вид напоминал стаю серьёзно потрёпанных, но готовых к бою волков, отошедших в свою нору зализать полученные раны, и в любой момент готовых броситься обратно, порвать врага. Даже недолгий отдых в Гуано, а потом в гостях у Дормидонта, где их встречали как самых дорогих гостей, решительно переломил упавшее было настроение. И теперь они отчётливо понимали, что выбора у них нет. Или возвращаться, или так на всю жизнь и остаться — разгромленным торговым обозом барона. Судя по решительным лицам возчиков и егерей, настроены все были исключительно на первый вариант.

По крайней мере, если судить по разговорам в караване, мыслей о том, чтобы бросить налаженное дело ни у кого даже не возникало. Все разговоры крутились исключительно возле одной тематики: когда, в каком составе, и как быстро будет набран необходимый для начала торговли минимум товара, и главное, кто первым пойдёт на маршрут.

О том, чтобы больше не возвращаться в те негостеприимные места, ни у кого даже мысли не возникало. Ну а если судить по размаху, грандиозности и буйству устроенной по возвращению колоссальной пьянки, отправляться обратно все были готовы хоть на следующий день. Даже раненые серьёзно не рассматривали своё ранение, беспокоясь лишь о том, чтобы их не оставили надолго на долечивании в крепости. Все уже сейчас рвались обратно.

Чем привлекала людей та земля было совершенно непонятно, но отказываться от раз найденного доходного дела никто не собирался. Поэтому, если в голове у Сидора до этого дня и ворочались какие-то мысли отказаться или направить энтузиазм своих егерей на другое дело или в другое место, то послушав разговоры подгулявших парней, пришлось засунуть столь нелепые мысли куда подальше.

Если они с Димоном не хотели лишиться честно заработанного потом и кровью авторитета, и всех тех, кто безропотно делил с ними тяготы прошедшего года, надо было приспосабливаться под запросы трудящихся. Иначе бы отказ от такой реальной и вполне осуществимой мечты, как серьёзно разбогатеть на торговле в Приморье, им бы не простили.

Но что ещё больше поразило Сидора по возвращению, так это то, что до того никому совершено не нужная полуразрушенная крепость в глухих горах, за прошедший год успела уже обрасти довольно внушительным новым посадом. И в когда-то глухом, безлюдном ранее месте кишмя кишел совершенно непонятный какой-то народ.

Неизвестно откуда, словно из воздуха, в крепости появились десятки молодых семей, временно, до особого распоряжения занявших пустовавшие ранее разрушенные дома, а кому не хватило, понарывшие себе разнообразных землянок по всей ближайшей округе.

По большей части это были жёны и члены семей служащих здесь егерей. Но хватало и совершенно незнакомого люда. Неведомыми путями прослышав о хороших заработках в обычно малозанятый осенне-зимний период безделья, они за зиму подтянулись в эти места, и теперь в примыкающем к крепости с южной стороны изрядном уже посаде стояло множество деревянных домов, неведомым образом построенных за такое короткое время.

И как подозревал Сидор, основу этих новых домов составил лес, в больших количествах заготовленный во время вырубки трассы под дорогу на перевал.

Оказалось, что деньги егерей, отсылаемые домой, значительной частью оседали именно здесь, в крепости у строительных бригад.

Видно было, что везде шло бурное строительство. Многие из занятых совсем недавно домов в крепости были обставлены лесами. Повсюду высились кучи новенького, только что завезённого неизвестно откуда ярко жёлтого кирпича и тёсаного камня. Рядом с расчищенными от руин фундаментами старых построек высились кучи каменных блоков от разобранных стен. Кругом виднелись штабеля брёвен и досок, распиливаемых здесь же на месте бригадами каких-то пришлых, незнакомых мастеров.

Вообще было странно видеть здесь такую массу совершенно нового и незнакомого люда, занятого самым активным трудом.

Казалось, все эти люди возникли буквально из воздуха, необъяснимым образом прослышав про возрождаемую крепость, обещающую будущим насельникам достаточную защищённость в случае разных непредвиденных обстоятельств.

И везде делово сновали мастеровые ящеры, возглавлявшие практически все инженерные работы по возведению новых деревянных и по разборке старых разрушенных каменных домов и стен крепости.

После Приморья, Сидору, привыкшему за последний год к своим мелким молодым ящерам, было дико наблюдать какого-нибудь здоровенного, степенного имперского ящера, саженного роста, о чём-то неспешно и обстоятельно спорящего с каким-нибудь местным коренастым мужиком, который был ему буквально по пояс.

После Приморья это было просто дико, настолько выбивалось из ставшего уже привычным образа огромного ящера-людоеда. В сознании за прошедшее время прочно укоренилась разница — если маленький, то свой, если большой — то людоед и чужой.

За всё то время, что Сидор провёл в крепости, не было, наверное, ни единого дня, когда бы он с теплотой не вспомнил, как они с Димоном корячились осенью на окружающих город пустошах, закрепляя за собой понравившиеся им земельные угодья.

Сейчас вокруг крепости и посада не было ни одного клочка свободной земли. Поэтому первым же делом которым он занялся на следующий же день после прибытия, в качестве третейского судьи занялся разрешением земельных споров, согласовывая границы и размеры занятых новыми людьми участков.

Впрочем, его больше беспокоило, чтобы не залезли на его участки, точнее — на участки их компании. Но, слава Богу, свободных земель вокруг пока что хватало.

Вот, как только разобрался с чужими проблемами, охраной своих земель они с Димоном и озаботились, дабы потом каких конфликтов не возникло.

А потом начались проблемы, о самом существовании чего подобного, ещё год назад Сидор особо и не задумывался.

Появились желающие отправиться на ту сторону через их подземный перевал и торговать в Приморье в составе больших торговых караванов. По их образу и подобию. На торговые трассы Приморья выходили новые конкуренты. И отказать им Сидор не мог, если не хотел доводить дело до вооружённого конфликта. Причём, как ни неприятно это было осознавать — с неизвестным, трудно прогнозируемым концом.

Судя даже по одному только виду, вояки в крепости собрались матёрые и лучше было их не замать.

В новом посаде возле крепости за последнюю пару месяцев собралось чуть ли не до трёх сотен вольных хуторян. Это здесь, хоть и не особо высоко, но всё одно в горах, весна только-только вступала в свои права. На равнине весна уже давно буйствовала во всю силу, и народ, понимая бесперспективность торговли на реке и через Басанрогский перевал шустро потянулся к ним в горы, спеша ухватить за хвост птицу удачу. Неведомым образом прослышавшие про свободную и прибыльную торговлю с Юго-восточным Приморьем они заявились сюда проверить, так ли это.

И убедившись что их не обманули, видя богатство и многочисленность возвращающихся оттуда обозов, горели самым горячим желанием немедленно отправиться туда в Приморье на новые торговые маршруты.

Всё скрытничество Сидора ничего не дало. Никакого толку от того не было. Колоссальные заработки егерей, немыслимые ещё вчера в городе, да реклама, необдуманно устроенная Машей возле банка раздачей безумно высоких заработков ушедших в Приморье парней, сыграли свою роль. Народ повалил в горы, искать проход на ту сторону.