Река Имен (СИ)

Там и правда никого нет. Архив встречает меня тишиной и запахом пыли. После того, что рассказала Эннки о бумажных носителях информации, я понимаю, почему Итан искал здесь что-нибудь странное. И ведь нашел. Он отдаст те бумаги Эннки, судя по всему, она в этом разбирается.

Я прошел вдоль стеллажей вглубь комнаты к окну с широким подоконником. Перед ним, как и перед первым, стоит стол. Плюнув на пыль и грязь, лезу на широкий подоконник с ногами. Вот. Теперь здесь не грязно. Вся грязь на мне. Плевать.

То, что произошло утром... У меня до сих пор перед глазами стоят глаза девочки, а в ушах звенел гулкий голос мужчины.

Я открыл вторую дверь, и теперь я не знаю, нужно ли открывать остальные?

Ненавижу себя. Ненавижу. За то, что сделал с ними. За то, что я жив, хотя я этого не заслуживаю, а они нет, хотя они должны были жить. Ненавижу себя за слабость и глупость. За трусость. Я ведь даже боюсь узнать, что я еще натворил. А теперь я уверен, что не мало, недаром, у всех дверей три, а у меня пять. Но больше всего, я ненавижу себя, за Итана...

Его бы не отпустили. Они бы убили его. Ни за что бы не отпустили. Не будь он таким сильным, его бы убили. И это была бы моя вина. Я знаю, цинично рассуждать о жизни одного человека, если загубил тысячи, но они... Они просто толпа. Грубо. Знаю. Но это так. А Итан... Не будь он таким сильным я бы потерял его, так и не имев.

Глупые мысли, но я не могу перестать думать об этом. Внутри все сжимается и к горлу подкатывает тошнота. Мне нужен Итан. Когда я успел так к нему прикипеть? Когда начал зависеть от него? Ведь раньше я как-то справлялся. Как-то. Подходящее слово. Если задуматься, чем я был до встречи с Итаном? Чем я был в промежутке “после пробуждения в больнице и до встречи с Итаном”? Жил ли я эти десять лет?

-Оууу... Прости, чувак. Я думал, здесь никого нет, – чей-то голос вывел меня из оцепенения. Я и не заметил, что царапаю свою руку.

-Ты кто? – не слишком вежливо спросил я у незнакомца.

Это был парень лет двадцати с черными волнистыми волосами и азиатскими чертами лица. Он был одет будто в домашнюю одежду, трикотажные бриджи и растянутая футболка. Значит пациент. Какого хрена пациент делает в архиве?

-Ямато, – пожал плечами он, проходя глубже.

-Какого хрена ты тут делаешь?

-Ищу место, чтобы спокойно покурить, – пожал он плечами.

-Для этого есть курилка.

-Я же говорю. Спокойно покурить.

-И поэтому ты здесь? В архиве, где может быть хранятся бесценные данные, – изогнул брови я.

-И где убирались в последний раз... – он оглянулся вокруг, – Никогда!

-Ну, мало ли, – отвернулся от него, – Кури и проваливай.

-Как великодушно, – усмехнулся он, вынимая пачку сигарет из заднего кармана, – И грубо.

-Как смог.

-А что ты тут делаешь? – он закутил и подошел ближе, упираясь в стол.

-Думаю, – лаконично ответил я, морщась от запаха табака.

-Видимо, о чем-то не слишком приятном, – заключил он затягиваясь.

-Все что нас окружает не слишком приятно, а то, что творится у меня в голове очень хреново.

-Может, тогда стоит, ну не знаю, позвонить семье, друзьям, любимому человеку? Обсудить это с теми, кому доверяешь, – он склонил голову к плечу, скользя по мне взглядом, – Я лезу не в свое дело. Знаю. Просто совет. Мы же люди. Мы должны помогать друг другу.

-По-твоему, я похож на человека, который нуждается в чьей-либо помощи? – я скосил на него взгляд.

-Нет, – он улыбнулся, качая головой делая новую затяжку, – Ты похож на змею, которую лучше не трогать, иначе укусит. А, насколько я знаю, змеям чужая помощь не нужна. Они либо справляются со всем сами, либо умирают.

-Зачем ты мне все это говоришь?

-Не знаю. Просто говорю и все.

-Завязывай с этим, – я снова отворачиваюсь.

-С курением?

-С разговорами не о чем. Слова начинают терять свой вес, если слишком часто их использовать.

-Я не часто. Я когда надо. Ты ведь меня слушаешь. Значит, мои слова до тебя дошли. Они не ушли в пустоту.

-И что они значат?

-Кто знает.

-Тогда какой в этом смысл?

-Ты отвлекся от грустных мыслей.

-Зачем тебе это?

-Ты такой же, как я, – он поворачивает ко мне запястье левой руки, на котором виднеется черный рисунок. Я не всматриваюсь.

-Так ты иной? – почему-то, то что он иной не вызывает во мне никаких эмоций.

-Если бы я знал, что значит “иной”, может быть и ответил, – улыбается он.

-Что ты умеешь? – я еще раз окинул его взглядом.

-Видеть ложь.

-Как это?

-Точно не знаю. Сначала, это было на уровне ощущений, потом стал замечать внешние признаки, ну там, мимика, жесты, тембр голоса, глаза. Сейчас, это происходит само собой. Я просто это вижу, чувствую. Не знаю, как это объяснить, – он морщится и делает новую затяжку, успокаиваясь.

-И каково это? Видеть ложь?

-Хреново, – он сощурил миндалевидные глаза, – А что можешь ты?

-Вижу будущее. И прошлое. И настоящее, – я немного задумался, – Возможно, еще что-то, но я не уверен.

-Как это?

-Долгая, неинтересная история, – махнул я рукой, – Как ты понял, кто я? Ты поэтому пришел?

-Нет, – он затушил окурок о столешницу, – Я понял это, буквально, перед тем, как показать тебе мою руку.

-Как?

-Не знаю. Раньше такого не было, – он развернулся ко мне спиной, усаживаясь на столешницу.

-Ты покурил?

-Да.

-Тогда проваливай.

-Не хочу.

-А я хочу.

-Зачем ты так? – он повернулся в пол оборота, – Что я тебе сделал?

-А разве, обязательно что-то делать, чтобы вызвать в человеке желание побыть одному?

-Но, ты ведь не хочешь быть один, – он поставил одну ногу на стол, укладывая на колено голову, – Просто ты хочешь, чтобы здесь был не я.

-Ты психолог?

-Когда каждую секунду своей жизни ты видишь только ложь, волей-неволей становишься психологом, – жмет плечами он, – Твоя реакция означает, что я прав?

-Да, – смысл врать тому, кто видит ложь.

-Почему не позвонишь ему?

-Потому что он занят, и это первое. И мне нужно все обдумать самому, это второе. И это, все-таки, не твое дело...

-Это три, – закончил он за меня, – Я, вообще-то, обычно к людям не лезу. Знаешь, после того, как насмотришься на их лживые натуры, как-то не очень хочется с ними даже здороваться. А ты... В тебе есть загадка. Не ложь. Нет. А именно загадка. И еще в том парне, ну знаешь, высокий, широкоплечий, платиновый блондин. Этакий альфа-самец. Он тоже.

-Ты об Итане? – я изогнул брови сощурившись.

-Да, вроде. Медсестры о нем часто говорят. В основном гадости, но это не более чем зависть и ревность. Я видел его лишь пару раз и то мельком, но он мне показался не таким уж и ублюдком, как о нем говорят, – он чуть задумался, – У тебя же были длинные волосы, да?

-Да, – просто кивнул я.

-Тебе так лучше, – улыбнулся он, – О тебе тоже много говорят, – он нервно передернул плечами, – Точнее о вас...

-Слушай, Ямато, – оборвал его я, – Тебе не кажется, что вот это уже совсем не твое дело? Нет?

-Кажется, – спокойно кивнул он, вынимая еще одну сигарету из пачки, – А еще мне кажется, что я должен это сказать. Я не знаю, правда это или нет, потому что это знаете только вы сами, но я знаю, что всеми ими правит зависть и ревность. В глубине души они знают ответ, все знают, но не хотят в этом признаться. Даже себе.

-Ты суешь нос во что не следует, – вздохнул я, мотая головой, – Все это я знаю и так.

-Знаешь, – легко соглашается он, – Но одно дело просто знать, и другое, получить подтверждение от постороннего наблюдателя.

-Спасибо. Мне полегчало, – саркастически улыбнулся я.

-Не за что. Обращайся, – ответил он, тут же закуривая.

Я уперся ногами в стол, отодвигая его, на что словил недовольно-непонимающий взгляд. Слез с подоконника и открыл нараспашку окно, впуская в комнату свежий воздух. Отсюда открывается вид на дорогу и окружающие здание пятиэтажки. Вид настолько безнадежный, что хочется спрыгнуть вниз. Хотя, это безнадежно. Четвертый этаж. Только кости переломаю.