Падающий факел

что уйдет по меньшей мере месяц, даже при использовании ультрадрайва. Можно не сомневаться, что пришельцы аккуратно просчитали все возможные варианты и не станут консервировать здесь больше людей, чем нужно для того, чтобы продержаться максимально-необходимый срок. Но что случится, если помощь так и не придет никогда? Что будет, если некий враждебный флот начнет перехватывать и уничтожать корабли пришельцев или, что даже лучше, ловко блокировать их путь до тех пор, пока земной гарнизон не будет уничтожен весь без остатка, а на месте его не появятся передовые военные базы Центавра?

Голос Майкла поднялся почти до крика. Его начало охватывать неистовство. Уж в чем-чем, а здесь он наверняка разбирается больше Хобарта.

– Земля слишком долго жила в мире, пришельцы размякли и потеряли хватку. По их мнению, да и по вашему тоже, бунтовщиков в горах трогать не стоит, потому что скоро они исчезнуть сами собой – перебьют друг друга, перемрут от болезней или ослабеют и сократятся числом настолько, что о них можно будет забыть. Но что будет тогда, если горные отряды получат современное оружие и во главе их окажется человек – всего один человек, но талант – которые сможет организовать их и возглавить и столкнуть процесс с мертвой точки? Потом все само собой покатится под гору. Кто может предугадать, чем все это закончится? Гарнизоны пришельцев могут сейчас контролировать ситуацию, поскольку повстанцы не решаются атаковать широким фронтом. Но что если такая атака начнется – что если несколько тысяч человек разом спустятся с гор и начнут стрелять? Сколько мобильных патрулей сейчас находится в распоряжении пришельцев? Сколько областей Земли они могут оборонять одновременно. Нет, они ни за что не решатся начать широкомасштабную войну – они затрубят отступление, запрутся в свои форты и перейдут на осадное положение. И как только это произойдет, как только пришельцы окажутся приговоренными к ожиданию подкрепления – которое не придет никогда…

Майкл вдруг опомнился и с изумлением взглянул вниз на собственный кулак, которым он раз за разом с маху ударял в ладонь. Он даже не чувствовал боли. Он уже не сидел, а стоял, нависнув над Хобартом. Просто невероятно, как он быстро стал терять над собой контроль.

Он глубоко вздохнул и опустился на место. Доктор Хобарт рассматривал его с нескрываемым любопытством.

– Всего этого конечно не может быть, – проговорил он.

– Да, конечно, – отозвался Майкл, борясь с легким приступом головокружения.

– Я восхищен вами, мистер Вайерман, и хочу, чтобы вы знали об этом. Я восхищен и поражен тем, что услышал от вас. То, как вы сказали это… нет, здесь определенно в этом что-то есть.

Хобарт отлично владел собой – он по-прежнему был спокоен, по-прежнему вежлив и корректен, по-прежнему держал ситуацию под контролем. Но все это определенно требовало от него сил, возможно немалых. Казалось, что он раз за разом удерживает себя от чего-то.

– Величие и слава победителя? Восторг и наслаждение убийства? – спросил Вайерман. – Вы