Рейс по ту сторону смерти (СИ)

   Честно, я изумился с наших красавцев, какие в них обнаружились залежи такта и терпения. Они так очаровательно серьёзно выговаривали невообразимые для штрафника пошлости "право" и "положено"! Если раньше эти глупости лишь веселили ребят, отныне они их люто возненавидели. Парни осознали насколько прав Черныш, говоря, что слова - ложь - оружие слабых. И недостаточно просто понимать это, штрафники тренировались применять понимание, демонстрировать непробиваемую невозмутимость и бесконечное терпение. Сам Черныш подавал пример, иначе б, конечно, нефига у ребят не вышло.

   Терпение и твёрдость дали результаты - тёткам надоело биться головами в эту стену. Конечно, они не отступились, истеричные штурмы сменила правильная осада - изматывали методическим обстрелом подначек, выискивали слабые места, вели подкопы интриг и сплетен. Но главное - от попыток подчинить они перешли к приручению. В ход пошли ласковые взгляды, улыбки, лесть, "трогательная беспомощность", "робкие просьбы"...

   Как, ни странно, мы сумели обратить себе на пользу и этот яд. Беда дамочек была в том, что, кому и сколько общаться с ними, решали старшины - а мы отнеслись к этому более чем серьёзно, нам хватало горького опыта прошлой жизни. Ребята получали отраву строго дозировано и немедленно выдёргивались на проветривание мозгов - пацаны боролись за братцев без жалости, высмеивание порой бывало очень жестоким. Хотя, что такое настоящая "голубиная" жестокость, пацанам показали "беззащитные жертвы".

   Не то дамам наскучила роль доноров яду, не то яду было слишком много - они быстро нашли жертву в своей среде и принялись её травить. Тоненькая кареглазая брюнетка небольшого роста с самого начала держалась несколько особняком. С ней были приветливы, даже почтительны, её вначале всюду сопровождали несколько подруг. Но постепенно отношение к ней изменилось - все стали её избегать, подруги отдалились. С ней никто не разговаривал, она проводила всё время лишь со своими детьми - двумя мальчишками восьми, десяти лет и девочкой лет четырёх. В определённый момент бойкот сменился травлей - ей высказывались какие-то колкости, за её спиной всегда звучал ехидный смех. Наконец, одна сорокалетняя бабища подняла руку на её сынишку - закатила мальцу затрещину. Малыш с рёвом бросился к матери, а она могла лишь обнять ребёнка и плакать, кусая губы, под торжествующими взглядами этого бабья.

   Свидетелями сцены были пацаны. Захар до поры не вмешивался, дал ребятам возможность оценить шоу и маленькую деталь - бабы их как пиратов, вообще, уже не стеснялись. Орали и смеялись, как в женской бане! Заки спокойно подошёл к бедняжке, протянул ей руку, говоря, - пойдёмте, миледи. Старшина предлагает вам разделить обед.

Тётки успели услышать о легендарных старшинах, типа: "Вот погодите, придёт старшина!" Напуганная женщина с надеждой оглянулась в поиске поддержки, но увидела лишь торжествующие, злорадные взгляды. А штрафнята уже взяли её детей на руки, что-то ласково заговорили. Она опёрлась на руку Захара, встала. И пошла за ним, не отпуская сына.

   Поднялись на палубу, никто даже не обернулся - все были заняты делом. Только Грегори позволил себе рассеянный небрежный взгляд. Захар всё же пунцовый от смущения под воображаемыми насмешками, на негнущихся ногах едва ли не строевым шагом прошёл в кормовую надстройку. Войдя в каюту капитана, буркнул, - дядь Яш, покорми их. Там эти тётки злые...

- Юнга, - укоризненно покачал головой сэр Джеймс, - где твои манеры? Что ты там бормочешь? Представь леди по-английски!

- Садитесь за стол, - обратился Захар к женщине. - Это сэр Джеймс, капитан, он добрый.

Ребята рассадили детей за столом и поспешили смыться от неловкости положения. Дядя Яша выжидающе уставился на Захара. Парень совсем смутился, и мне это надоело.

- Боцман, дай людям пожрать, - сменяю Зака у руля, - жалко тебе что ли?

- Зак, уши оборву! - вспылил дядя Яша по-русски. Но наткнулся на мой насмешливый взгляд и сообразил, что перед ним немного не тот Захарка. - Снова на тебя накатило?

Я перешёл к наглому разглядыванию его персоны. Он опустил глаза, рявкнул, - вестовой! Притащи что-нибудь перекусить для детей...

- По нулевому приоритету, - вношу поправку.

- Ай-ай, сэр! - звонко отозвались из-за двери. Во время разговора ребятня не сводила с нас глаз. Девочку заворожила монументальность дяди Яши, а мальчишек явно восхитила отвага маленького Захара. Через пару минут дежурный прибежал с камбуза с подносом, выгрузил тарелки и снова убежал. Пока я расставлял блюда, парень успел обернуться ещё разок.

- Хватит, что ли? - спросил пацан. Я кивнул. - Проваливай, братец.

- Ай-ай, сэр старшина, сэр! - явно на публику выкрикнул парень и смылся по добру.

Женщина подняла на меня заплаканные глаза... вернее, уже смеющиеся глаза. - Значит, ты... простите, вы - тут главный???

   - Блин, Заки, нафиг ты их сюда притащил? - уточняю у своего "носителя".

- Э... просто... - замялся Захар, - просто иди в задницу, раз такой умный!

- Угу, опять, значит, импровизируем. Вот засранец! Ладно, сам напросился...

   - Тут главный сэр Джеймс, - отвечаю ей ровным тоном, - а, вообще, главный у нас ярл. Вы кушайте, не обращайте на нас внимания - нам нельзя нарушать режим дня.

- Спасибо, э...

- Просто Заки, - улыбаюсь ей со всем Захаркиным обаянием.

- Спасибо, просто Заки, - улыбнулась она, - а я Ирен Грант...

- Жена капитана Гранта? - ляпаю насмешливо. А она кивнула и явно собралась зареветь!

- Повремените со слезами, Ирен, - говорю ей торопливо, - сначала расскажите, отчего вас невзлюбили  эти бабы...

   Если честно, мне это было совсем неинтересно, то есть, в общем, я уже догадался. Просто ей явно требовалось пожаловаться, озвучить обиды. Слова пусты - высказанные беды не так тягостны. Чистый психоанализ и ничего личного. Хотя её рассказ меня даже позабавил. Она подтвердила мои догадки - большинство тёток в прошлом лебезили перед ней как перед госпожой. Но часть из них требовали с неё денег! По праву, как она сама считала! Они заплатили баронету Гранту за проезд до Джеймстауна и сейчас намекали на компенсацию! Ведь коли сам капитан фактически на том свете, значит, по его обязательствам отвечать вдове и детям.

   Я принялся её утешать, раз уж взялся за психоанализ. Заверил, что никому она ничего не должна как пленная - у невольников нет обязательств ни перед кем, кроме их хозяев. И у тех тёток на том же простеньком основании нет никаких прав, кроме права жить, пока они делают, что им скажет хозяин. Кто хозяин? А кому мы их всех вскоре продадим - нам-то они ни в каком виде не нужны. И не нужно так плакать - её мы продадим с детьми в одни руки, обязательно добрые. А её муж... э... вообще-то, правда - почти мертвец. Хотя у них есть маленький шанс увидеться на этом свете. Только нафиг ей этот прохиндей и неудачник? Ладно-ладно, пусть он папа её замечательных деток, но дело-то своё отцовское он уже сделал? Блин, просил же не рыдать! Вот не буду больше ничего рассказывать!

   Ирен взяла себя в руки и очень вежливо попросила сообщить о наших планах на её пока ещё живого супруга. Ну, у меня-то особых планов и быть не могло, одни догадки о планах ярла. "Забияка" пошёл сначала по очень пологой дуге, а сейчас уже зачем-то идёт в полветра. На бизани угнездился второй наблюдатель и не спускает окуляров с корабля её мужа. Мне почему-то кажется, что ярл на всё это пустился не только для того, что бы дать мужикам шанс. Дядя Яша не к месту фыркнул и замотал головой, она с надеждой посмотрела на меня.