Нейромантик

о Бонна.

Три маленьких японских туриста, вежливо улыбнувшись Армитажу, суетливо проскользнули в магазинчик. Армитаж подчеркнуто быстро и недвусмысленно прошел к витрине и встал у Ривейры за спиной. Ривейра повернулся к нему и улыбнулся. Он был необыкновенно прекрасен; как решил для себя Кейс, внешность Ривейры тоже была делом рук хирургов Тибы. Тонкая и продуманная работа, ничего общего со смесью примитивной броскости поп-звезд - лицом Армитажа. Лоб Ривейры был высоким и гладким, серые глаза спокойными и холодными. Его нос производил впечатление некогда превосходно вылепленного, затем сломанного и несколько неуклюже поправленного. Четко очерченные челюсти и промелькивающая улыбка намекали на непреклонную мужественность облика. Зубы у Ривейры были мелкие, ровные и чрезвычайно белые. Со своего наблюдательного пункта Кейс видел белые пальцы Питера, выбивающие дробь над поддельными осколками древних скульптур.

Ривейра вел себя спокойно, совсем не так, как можно было бы ожидать от человека, на которого вчера вечером напали, усыпили выстрелом из иглострела, похитили, подвергли досмотру у Финна и заставили присоединиться к их компании под командованием Армитажа.

Кейс бросил взгляд на часы. Молли уже следовало вернуться из похода за наркотиками.

- Могу поспорить, что ты, сволочь, и сейчас под кайфом, - сказал он, обращаясь к вестибюлю гостиницы.

Седеющая итальянская матрона в белом кожаном смокинге опустила на нос очки с эмблемой "Порше" и строго посмотрела поверх них на Кейса. Кейс широко улыбнулся ей в ответ, поднялся с места и закинул сумку на плечо. Ему нужно было запастись в дорогу сигаретами. У него мелькнула мысль - разрешено ли вообще курить на японских челноках?

- Ну, пока, мадам, - сказал он даме, которая поспешно водрузила очки на прежнее место и отвернулась.

Сигареты продавались в магазинчике сувениров, но Кейсу не хотелось получить шанс вступить в разговор с Армитажем или Ривейрой. Он пересек вестибюль и в нише, в конце ряда телефонов-автоматов, нашел торговый автомат.

Кейс покопался в кармане, вытащил пригоршню местных монет и один за другим начал бросать в щель торгового автомата кружки из легкого сплава, бессознательно изумляясь анахронизму процесса. Телефон рядом с ним зазвонил.

Кейс машинально снял трубку.

- Да?

В трубке - мелодичные переключения на линии, слабые, почти неслышные голоса перекликаются в беспросветной дали, и звук, напоминающий шум ветра. Затем:

- Здравствуй, Кейс.

Монетка в пятьдесят лир выпала из его руки, звякнула о мраморный пол и закатилась под брюхо торгового автомата.

- Это Зимнее Безмолвие, Кейс. Пришло время нам поговорить.

Голос в трубке был синтезированным, компьютерным.

- Разве ты не хочешь поговорить со мной, Кейс?

Кейс повесил трубку.

Забыв о сигаретах, Кейс возвращался к своему креслу вдоль длинного ряда телефонов-автоматов. И каждый из них звонил, один раз, когда Кейс проходил мимо.



. * ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. Полночь на рю Жюль Верн * .

.8.

Архипелаг.

Острова.