Невеста для принца Эльдорадо (СИ)

- Ругательство, наверно, - предположила Лона.

- Нет! Дюк не есть ругательство! Ругательство есть... - и он начал перечислять ругательства.

- Молчать! - рявкнул я. - Лошади есть хотящие твоего внимания. А мы не есть хотящие.

Конюх, задумавшись, постоял, принял решение и занялся лошадьми. Мы взяли свои вещмешки и собрались уже идти в отель, но тут в конюшню вбежала разъярённая баба, отяжелевшая месяца четыре назад. Она начала орать на конюха, но выслушав его ответ, обратила своё внимание на нас.

- Вы есть дюк д'Арен, не так ли? - спросила она у меня. - А она есть ваша наложница, не так ли?

- Она есть моя невеста, - поправил я. - Но я есть желающий знать, дюк это есть что?

- Ой, я есть сказавшая "дюк" по-нашему, - смутилась женщина. - Это есть "герцог" на торговом.

- Я есть герцог только в Эльдорадо.

- А я не есть герцогиня нигде.

Её титулы меня совершенно не интересовали, тем более, жар вновь усилился, рана разболелась, и я хотел поскорее прилечь, да и услуги лекаря вовсе не помешали бы. Лона шёпотом потребовала, чтобы я подтвердил, что я считаю её своей невестой. Я сказал, что слово "наложница" мне противно, пусть лучше будет "невеста". Она, похоже, хотела от чего-то другого, так что обиженно надула губки и отвернулась.

Конюх вдруг тоже чего-то от меня захотел, причём, что самое удивительное, не денег. Понять его было трудно, бедняга еле ворочал языком, и постоянно вставлял в свою и без того невнятную речь слова местного языка. Наконец, беременная баба соизволила перевести, оказалось, он не может сосчитать, сколько у нас лошадей. Ума не приложу, почему бы ей самой не сказать конюху, что у нас три лошади. Пришлось произнести это мне.

- А это есть не лошадь, не так ли? - он показал пальцем на Дваша, а тот в ответ грозно зарычал.

Хотел ему сказать, что это пони, но предпочёл молча уйти из конюшни. А во дворе нас уже ждал менеджер отеля, радостный от того, что видит нас. Мне показалось, что радость отчасти искренняя. Двое коридорных, что пришли с ним, тут же взяли у нас багаж, и вовремя - держать вещмешок одной рукой было тяжело.

- Вы не возражаете против того же люкса для новобрачных? - спросил нас менеджер.

- Не возражаем, - улыбнулась Лона. - Я ведь его невеста. Люкс для новобрачных - то, что надо.

- Номер бронирован на имя герцога д'Арена и его наложницы. Исправить в журнале на "невесту"?

Она посмотрела на меня. Её, похоже, свело с ума слово "невеста". Отец говорил, что женщины помешаны на браке, а возможность стать герцогиней многим из них затмевает мозги. Но он говорил не о принцессах, для которых титул герцогини - понижение. Тут я обратил внимание на кое-что странное, нуждающееся в прояснении. Но сначала всё-таки нужно убрать "наложницу". Мерзкое слово, да и не соответствующее сути дела.

- Исправление есть необходимое, - решительно заявил я. - Но вы есть сказавший, что номер есть бронированный. Бронировавший есть кто?

- "Блувштейн-банк". Разве они действовали не по поручению Вашей Светлости?

- Я не есть Светлость. Я есть Дарен.

- Как вам будет угодно. О деньгах не беспокойтесь, все расходы оплачивает банк. В письме особо подчёркнуто, что абсолютно все, даже если они кажутся неоправданными. Мне бы так, - тяжко вздохнул он.

- Тогда прямо сейчас и начнём расходовать, - к Лоне вновь вернулось хорошее настроение, причём наверняка не из-за денег. - Нам срочно нужны целитель и портной.

Менеджер что-то сказал мальчишкам, один из них передал свой груз второму и умчался. Их начальник что-то бубнил о том, что в прошлый раз за люкс с нас взяли, как за простой двухместный номер, но теперь отель возьмёт по прейскуранту, на двадцать процентов дороже. На проценты мне было плевать, в тот раз он поселил нас туда, потому что люкс расположен вдали от других номеров, чтобы никто не беспокоил новобрачных, и чтобы они никого не беспокоили. Да, здесь боятся горцев, а Дваша я порой и сам боюсь. Неудивительно, что нас снова селят подальше от остальных. Хотя судя по его радости, клиенты с расходами без лимита отелю не лишние, стало быть, этих самых остальных здесь не так и много. Да и откуда обилие постояльцев? Порт Болотный закрыт, караванов оттуда стало куда меньше.

Обо всём этом я думал, чтобы отвлечься от жгучей боли в руке. Не сказал бы, что полностью получилось, но до комнаты добрался. Менеджер отпер дверь, отдал Лоне ключ и ушёл, коридорный поставил вещмешки там, куда она показала, и тоже покинул нас.

Я попытался снять сапоги, но голова закружилась, и я рухнул на пол, хорошо ещё, что не на левую руку. Лона испуганно вскрикнула и бросилась на помощь, но чем она могла помочь? Сам дополз до кровати и взобрался на неё. Лона стащила с меня сапоги и штаны, а вот куртку и рубашку - не смогла. Не так давно ей удалось вытащить меня из кольчуги, когда я отбил задницу седлом, но в тот раз я мог хоть немного приподняться.

В дверь постучали, Дваш лениво зарычал, Лона открыла, и в номер вошла симпатичная женщина в коротком чёрном шёлковом халатике и сандалиях без каблука. В руках она держала небольшой саквояж, на нём сияла эмблема, как на моей аптечке - змея, обвившаяся вокруг бокала, символ медицины. Дома я бы и не усомнился, что передо мной лекарь, но в Камарге - совсем другое дело. На всю Лигу Побережья едва ли найдётся сотня женщин с высшим образованием, и вряд ли среди них есть лекари.

- Вы - лекарь? - удивлённо спросила Лона, которая всё это знала не хуже меня.

- Я - медик, но не лекарь, - ответила вошедшая. - Диплома нет. Но для большинства случаев моей квалификации достаточно. А если нет, зову одного из городских лекарей.

Медичка всё это отбарабанила без всякой интонации, похоже, выучила наизусть. Не теряя времени, она подошла ко мне, переступив через развалившегося на полу Дваша, лёгкими прикосновениями пальцев с короткими ноготками пощупала мою руку возле раны, и недовольно скривилась.

- Сложно для меня. Нужен хирург. Рана гноится, и в ней что-то застряло, причём глубоко, - она выглянула в коридор и что-то кому-то крикнула. - Минут через двадцать придёт лекарь. А я пока попробую снять жар, да и неплохо бы что-нибудь сделать против заразы. У вас есть аллергия на какие-нибудь препараты?

- Аптечка миротворцев есть устраивающая меня полностью, - ответил я.

- Отлично. Мы препаратами из неё и пользуемся. Но странно, что горцы используют медикаменты, приготовленные для людей.

Жаропонижающее подействовало минут через пять. Жар не совсем ушёл, но стало куда легче. Я попросил медичку отвернуться, потому что без штанов, а она только рассмеялась и сбросила обувь и халат. Лона вскочила, будто ей на колени пролили кипяток. Наверняка с её губ готовы были сорваться слова о проститутках, которых мы не заказывали, но она не успела.

- И вы, горец, раздевайтесь, - сказала медичка мне. - Идёмте в баню, буду готовить вас к операции. Вас раньше оперировали?

- Да, но те операции есть происходившие в госпитале.

Оперировали меня уже четырежды - две стрелы, рана копьём, и аппендицит. Тогда операции делали военные лекари, сейчас будет голая женщина, может быть, выйдет чуть приятнее, хоть она и плохо относится к горцам. Я собрался с силами, отбросил одеяло, встал, снял с помощью Лоны куртку и рубашку и поплёлся в баню.

- Вы, девушка, тоже раздевайтесь, - распорядилась медичка. - Кто-то должен оказывать горцу моральную поддержку. Вы же не хотите, чтобы это делала я, да и мне противно.

Мы все трое вымылись, потом медичка побрила мне руку вокруг раны, вполголоса сетуя на густые волосы. Это у меня-то! Я - полукровка, вот у чистокровных горцев, хотя бы у папы или дяди Бадена, на теле такая шерсть, что они даже не загорают под солнцем. Хотя горное солнце чаще дарит ожоги, чем загар. Хоть медичка и кривилась от отвращения, брила она осторожно, и всё равно каждое прикосновение кинжала к раненой руке вызывало резкую боль. Лона почувствовала и стала оказывать моральную поддержку, как её понимала. Она положила себе на грудь мою правую ладонь и начала нежно её поглаживать. В других условиях это было бы что-то сексуальное, но сейчас я не испытывал ничего, кроме благодарности.