Дети победителей (СИ)

А тогда, в 2236 году, Кейтелле (по документам - Кеталиниро, 2210 года рождения, преподаватель младших классов) обнаружил себя на границе Катри, вплотную к Империи. С лопатой в руках, в прострации. Один среди незнакомых людей, потерянный и замерзший.

Серый лес принял новобранцев с поезда в неласковые объятья. С железнодорожного полотна в сторону временного лагеря немилосердно задувал осенний ветер, все казалось промозглым и чужим. Кейтелле думал, что непременно околеет до смерти - в пути поезд встал почти на сутки, и группа молодых ребят в тесном пространстве оказалась к этому не готова. Ожидание изматывало - никто не мог объяснить причин. А когда поезд тронулся, облегчения это не принесло - вагоны продувались насквозь, вместе с одеждой, выданной на распределителе.

Их сгрузили в незнакомой местности и сразу вручили лопаты.

“Сейчас согреетесь!” - грубовато шутили местные. Кеталиниро так трясло, что вышибало остатки разума, он очнулся только когда заметил, как из соседнего вагона выносят два маленьких закоченевших трупа в тонких серых шинелях.

- Не спи, - сказал кто-то за спиной. Через косую ухмылку и сквозь зубы, судя по интонации. Обладатель насмешливого голоса вывел его из распределительной очереди одним довольно резким, но беззлобным толчком. - А то проснешься с дыркой промеж глаз.

Кеталиниро развернулся и испуганно воззрился на невысокого солдата - молодого, потрепанного. Пыль покрывала его до самой макушки так, что сложно было угадать блондина, под раскосыми глазами залегли глубокие тени. Насмешливый чудак щелкнул перед носом пальцами, и Кеталиниро послушно сконцентрировался на почерневших от земли когтях у своего лица. Те, правда, быстро исчезли, ретировавшись в теплый карман.

- Командир наш бесноватый, не зли его.

- Пулю в лоб пустит? - не понял Кейтелле.

Солдат растерялся.

- Что?.. Нет! Не настолько бесноватый. И без него хватает, кто пулю в лоб… Рейнайоли.

Кеталиниро не сразу заметил ладонь, протянутую на этот раз для ритуала приветствия. Оказалось, солдат назвал имя, представился. Итак, пока остальные новобранцы получали лопаты, Кейтелле обзавелся чем-то вроде гида в стране смерти.

Рейнайоли не стукнуло и семнадцати. Светлыми и тонкими волосами новый знакомый был обязан предкам из Империи, около которой лежала его община. Внешность представлялась типично крестьянской - добродушное лицо с голубыми зенками, чуть оттопыренные уши, нос кнопкой. Картину слегка портила вечная косая ухмылка. Сначала Кейтелле списал ее на грубоватый характер, но потом пригляделся и понял - никакой ухмылки в помине не было, только маленький шрам справа, дорисовывающий линию рта.

Говорил Рейнайоли быстро и суетливо, но неграмотно, чего Кейтелле особо не замечал, сам знал катри поверхностно - все, что успел схватить на курсах дополнительного образования. В общем, Рейнайоли оказался деревенщиной, которому три месяца назад сунули в руки оружие. К сему обстоятельству последний относился философски.

- Видишь вон того, который высокий? - Рейнайоли ткнул когтем в сторону собрания у палаток. - Келлиарних. У него еще фарш вместо лица. Ну? Видишь?

“Фарша” Кеталиниро за дальностью не заметил.

- К северу от нас расположился отряд Риза, - говорил Келлиарних низким голосом. - Связи нет, сигнал все время прерывается.

- Проклятые плавучие станции! - выплюнул кто-то рядом с Кейтелле. - Зуб даю, все из-за них!

Он не успел понять о каких станциях идет речь - командир продолжал рассказывать неприятное:

- …не исключено, что между нами полчища крыс. Готовьтесь к худшему.

- Сойтись с Ризой не помешало б, - заметил Рейнайоли. - После вчерашнего нам уже ничего не поможет, кроме подкрепления.

- Мы и есть подкрепление, - сказал Кеталиниро тихо.

- Не шути! Какое из вас подкрепление, салаги? Ты, небось, боевого ружья в жизни не видал? Только на картинках?

Несмотря на раздражающий снисходительный тон и диаметрально противоположные взгляды в жизни, Рейнайоли всегда оказывался рядом. Те ямы они тоже копали спина к спине. Отряд Ватана в скорбном молчании хоронил своих. Лопаты вгрызались в мерзлый грунт, солдаты тяжело дышали. По крайней мере, одно обещание сбылось - никто больше не дрожал от холода, а некоторые даже загибались от жары.

Из последних сил отмахиваясь от реальности, Кейтелле кружил в воспоминаниях: кажется, только вчера он стоял перед классом, в тепле и уверенности - завтрашний день непременно наступит, а уж там, завтра, мы точно выгоним крыс с наших земель! И все в таком приподнятом духе.

Одна за одной всплывали картинки: вот Реммиллиен - его наставник - посмеивается в учительской, затем резко мрачнеет и закатывает целую лекцию о предателях, которым гореть в аду, учителя молча его слушают, пьют чай и деловито кивают.

…наставник просит четырехлетнего сына вылезти из-под стола. А тот - ни в какую, заливается, повизгивает от удовольствия.

…в дверном проеме мелькают ангельские лики учеников Кеталиниро. Да, он не сильно-то с ними справляется, но они его любят и даже немножко берегут. И вообще, все его любят и берегут. Маленькие чертята хотят о чем-то спросить классного руководителя, но Реммиллиен велит зайти после собрания.

“Корнуйен, пойди, поиграй с ребятами, сейчас тут будет очень скучно”. Наставник какое-то время молчит, дожидаясь ухода сына, а дальше внезапно, с таинственной улыбкой сообщает, что решил идти добровольцем. Тогда существовал термин “доброволец”.

“Не думаю, что надолго, Кейтелле. Успокойся же, ну… У тебя еще занятия сегодня, держи себя в руках”.

Кеталиниро сам думал отправиться на фронт, но не так скоро. Не через неделю. И следующие кадры: сборы, эшелон, краткий инструктаж… незнакомый, холодный мир.

Кейтелле, в общем, и до этого понимал, где находится. Но тут выпрямился, огляделся, посмотрел на грязную лопату в руках - в голове будто щелкнуло. Оказывается, копал могилы. До определенной секунды он рыл каменную катрийскую землю, не спрашивая особенно, кому это могло понадобиться. Для кого эти ямы? Напрасно глаза искали опору в темнеющем пространстве - хоть что-то родное, знакомое. Даже сумерки здесь незнакомые.

Хватило бы и слабого заверения, что впереди ничего страшного не ждет. Но войну обещали долгую, а значит, будет тысяча и один шанс не вернуться домой, к своему классу и наставнику. Где он теперь, интересно? Где они все?

- Эмолий, предатель, - серьезный детский голос вырвал Кеталиниро из воспоминаний. - Снова променял меня на свежее мясо!

Кейтелле развернулся и чуть не столкнулся лоб в лоб с кем-то маленьким и грозным.

“Лет не больше десяти”, - прикинул Кеталиниро автоматически. Незнакомец - словно маленькая пародия на Рейнайоли: весь перемазан землей, даже в светлых волосах повисли комья, а крохотную руку оттягивала лопата с урезанным черенком. Непонятно - то ли он так усердно копал, то ли просто валялся. Их глаза встретились. Кейтелле стоял в яме, а дитя - на краю, потому они оказались на одном уровне. Реальность снова принялась отчаянно ускользать - уж слишком дико выглядел мальчик на фоне могильных раскопок. Некоторых вещей не должно происходить.

- А! - отмахнулся Рейнайоли. Даже не обернулся.

- А ты чаво стоишь?! - крикнул малый на Кеталиниро. - Дотемны успеть надо, эй! Келлиарних ведь и в ночь хоронять заставит! Он немного того…

- Бесноватый?

Ребенок внезапно засмеялся, запрокинув голову. Несколько человек, что стояли неподалеку, кинули на него косые взгляды.

- Химилла, ты уж все, что ль? - вмешался Рейнайоли, которого детеныш назвал Эмолий.

- Мой салага грохнулся в обморок, - буднично сообщил тот. - И мне сказали драпать к тебе. И чтоб вы оба потом помогли мне.

- Тут двоим-то тесно, - проворчал Эмолий.

- Ну тода я сверху буду. Крадинировать вас, - важно заметил Химилла, опираясь по-хозяйски на лопату. - Салаги.

Говорил ребенок с ломаным акцентом, отрывисто, словно на непривычном языке, но командным голосом, совершенно не стесняясь произношения. Выходило почти забавно. “Крадинировать” ему быстро разонравилось, и Химилла спрыгнул, чтобы присоединиться к работе - выходило неудобно, но выгонять такого усердного малыша никто не стал. Кроме того, он успешно разгонял угрюмое молчание.