Вспомни о Флебе

в другом государстве и на другом континенте.

Можно было видеть две маленькие ледяные шапки, но остальная планета представляла собой степи, саванны, пустыни, леса и джунгли. Бальведа хотела остановиться и повнимательнее рассмотреть карты, но Хорза потянул ее прочь, в другую дверь, ведущую к носу поезда. Мимоходом Оборотень выключил освещение карт, и яркие поверхности голубых океанов, зеленой, желтой, коричневой и оранжевой земли, синих рек и красных городов и линий коммуникаций медленно поблекли в серой тьме.

Ох-ох.

Существ в поезде стало еще больше. Трое, кажется. Они идут вперед. Что теперь?

Ксоксарл вдохнул и выдохнул. Потом напряг мускулы, и проволока немного соскользнула с роговых пластин. Но тут старик подошел ближе, и он прекратил попытки.

- Ты ведь Эвигер, верно?

- Да, так меня зовут, - ответил старик. Он остановился и начал разглядывать идиранина, его три ноги с тремя толстыми пальцами каждая, с круглыми костяными утолщениями над как бы обтянутыми кожей коленями, потом массивный пояс чашеобразных пластин и плоскую грудь и, наконец, большую седловидную голову командира отделения. Тот наклонил голову и смотрел на человека.

- Боишься, что убегу? - загремел Ксоксарл. Эвигер пожал плечами и чуть крепче сжал ружье.

- Мне-то какое до этого дело? - сказал он. - Я тоже пленник. Этот сумасшедший крепко держит нас всех здесь. Я не хочу ничего, только бы вернуться. Это не моя война.

- Весьма разумная точка зрения, - похвалил Ксоксарл. - Я очень хотел бы, чтобы как можно больше людей уяснило, что их дело, а что - нет. Особенно в отношении войн.

- Ну, я не думаю, что вы лучше.

- Давай скажем: другие.

- Говори что угодно. - Эвигер опять начал разглядывать тело идиранина. - Я хочу лишь, чтобы каждый занимался только своим делом. Но не верю, что что-то изменится. Все закончится слезами.

- По-моему, ты не имеешь к этому отношения, Эвигер. Ксоксарл степенно и мудро кивнул.

- Все мы не имеем отношения.

- Храбрый занимается тем, к чему ведет его собственное решение. - Голос идиранина приобрел некоторую жесткость. Эвигер посмотрел в широкое и темное лицо над собой.

- И это говоришь именно ты!

Он повернулся и отошел к поддону. Ксоксарл посмотрел ему вслед, быстро завибрировал грудью, напрягая и расслабляя мышцы. Проволока соскользнула еще немного. Он почувствовал, что путы вокруг запястий за его спиной немного ослабли.

Поезд набирал скорость. Регуляторы и экраны казались тусклыми, поэтому он смотрел наружу, на огни на стенах туннеля. Сначала они деловито скользили мимо, медленно заглядывая в боковые окна широкой палубы управления, в спокойном ритме его дыхания.

Теперь за каждый вздох успевали заглянуть два или три фонаря. Поезд нежно вдавливал тело в сиденье и удерживал его в нем. Кровь - чуть-чуть, совсем немного - высохла под ним и крепко приклеила тело к сиденью. Курс проложен. Нужно сделать еще только одно. Он исследовал пульт, проклиная тьму, собравшуюся позади его глаз.

Разыскивая