Комарра

огда намеревались запечатать – или украсть – их будущее. А если бы провели, то вряд ли посмели бы. Двадцать лет назад, может, и пятнадцать, вы и получили бы поддержку большинства. Но даже десять лет назад уже было поздно. Неужели ваши сограждане захотели бы запечатать навечно ближайший рынок и потерять там торговлю? Потерять всех родственников, переехавших на Барраяр, и своих внуков полубарраярцев? Ваш торговый флот обнаружил, что барраярский военный эскорт ой как им полезен, причем довольно часто. Так кто же здесь настоящий тиран – грубые барраярцы, которые, пусть и неловко, стараются включить Комарру в свое будущее, или комаррские интеллектуалы, которые желают исключить всех и вся, кроме себя самих? – Майлз сделал глубокий вздох, чтобы подавить закипающий гнев, сознавая, что балансирует на лезвии ножа. Осторожно, осторожно. – Так что единственное, что нам остается, это спасти как можно больше жизней из обломков.

Через некоторое время госпожа Радоваш спросила:

– Как вы можете гарантировать нам жизнь?

Это были первые слова, что она произнесла за все время. До этого она лишь внимательно слушала.

– Моим приказом как Имперского Аудитора. Только император Грегор может его отменить.

– А почему император Грегор этого не сделает? – скептически поинтересовался Каппель.

– Ему все это очень не понравится, – честно ответил Майлз. И мне придется ему обо всем этом докладывать, помоги мне Боже… – Но… если я дам слово, не думаю, что он станет возражать. – Помолчав, Майлз добавил: – Или мне придется подать в отставку.

– Как приятно нам знать, что после нашей смерти вы подадите в отставку! – фыркнула Фоскол. – Какое утешение!

Судха теребил губу, глядя на Майлза… на голоизображение, напомнил себе Майлз. Похоже, не только ему не хватает подспудных подсказок… Инженер молчал, размышляя… О чем?

– Ваше слово? – скривился Каппель. – Знаете, что оно для меня значит?

– Да, – резко ответил Майлз. – А вы знаете, что оно значит для меня?

Госпожа Радоваш склонила голову набок, и ее спокойный взгляд стал, если таковое возможно, более сфокусированным.

Майлз наклонился к комму:

– Мое слово – это единственное, что стоит между вами и ретивыми героями из Имперской службы безопасности, намеревающихся прорваться к вам сквозь стены. Им коридоры не нужны, знаете ли. Мое слово вынуждает меня придерживаться данной мною присяги Аудитора, которая в данный момент помогает мне не моргнув глазом выполнять долг, а я считаю его более ужасающим, чем вы можете себе представить. У меня только одна клятва. И она не может быть правдива в отношении Грегора, если ложна перед вами. Но если печальный опыт моего отца в том мерзком эпизоде в Солстисе и научил меня чему-то, то лишь одному – не обещать того, что не в моих силах. Если вы спокойно сдадитесь, я смогу удержать все под контролем. Если же службе безопасности придется захватывать вас силой, то возможно всякое. В возникшем хаосе и неразберихе перевозбужденные барраярские юнцы запросто способны перестрелять бешеных