Возвращение со звезд

ыли такие люди, они назывались нудисты...

- Знаю. Нет, то другое, я думала, что вы все...

- Нет. Значит, этот брит, это... как платье? Такое же обязательное?

- Да. Когда вдвоем.

- Ну, а потом?

- Что потом?

- Во второй раз?

Идиотский это был разговор, и я себя отвратительно чувствовал, но должен же я был, наконец, узнать!

- Потом? По-разному бывает. Некоторым... всегда дают брит...

- Пустая похлебка, - вырвалось у меня.

- Что это значит?

- Нет. Ничего. А если девушка идет к кому-нибудь, тогда что?

- Тогда он пьет у себя.

Она смотрела на меня почти с жалостью. Но я упорствовал.

- А если у него нет?

- Брита? Как же может не быть?

- Ну, кончился. Или... он ведь может солгать. Она засмеялась.

- Но ведь это... неужели ты думаешь, что я все эти бутылки держу здесь, в комнате?

- Нет? А где же?

- Я даже не знаю, откуда они берутся. В твое время был водопровод?

- Был, - хмуро ответил я. Конечно, могло ведь и не быть; я мог прямо из пещеры влезть в ракету. На мгновение меня охватила ярость; потом я спохватился - в конце концов это была не ее вина.

- Ну вот, ты разве знал, откуда берется вода, прежде чем...

- Я понял, можешь не продолжать. Ладно. Значит, это такое средство предосторожности? Очень странно.

- Мне это совсем не кажется странным. Что у тебя там белое, под свитером?

- Рубашка.

- Что это?

- Ты что, рубашки не видела? Ну, такое - белье в общем. Из нейлона.

Я засучил рукав свитера и показал.

- Интересно, - сказала она.

- Такой обычай, - беспомощно ответил я.

Действительно, мне ведь говорили в Адапте, чтобы я перестал одеваться, как сто лет назад; а я заупрямился. Однако я не мог не признать ее правоты - брит был для меня тем же, чем для нее рубашка. В конце концов людей никто не заставлял носить рубашки, а все их носили. Видно, с бритом обстояло так же.

- Сколько времени действует брит? - спросил я.

Она слегка покраснела.

- Как тебе не терпится. Ничего еще не известно.

- Я не хотел сказать ничего плохого, - оправдывался я. - Мне только хотелось узнать... почему ты так смотришь! Что с тобой? Наис!

Она медленно поднялась. Отступила за кресло.

- Сколько ты сказал? Сто двадцать лет?

- Сто двадцать семь. Ну и что?

- А ты... был... бетризован?

- Что это значит?

- Не был?!

- Да я даже не знаю, что это значит. Наис... девочка, что с тобой?

- Нет... не был, - шептала она. - Если б был, ты бы, наверно, знал.

Я хотел подойти к ней. Она вскинула руки.

- Не подходи! Нет! Нет! Умоляю!

Она попятилась к стене.

- Ведь ты же сама говорила, что это брит... сажусь, сажусь. Ну, сижу, видишь, успокойся. Что это за история с этим бе... как это там?

- Не знаю подробно. Но... каждого бетризуют. При рождении.

- Что же это?

- Кажется, что-то вводят в кровь.

- Всем?

- Да. Потому что... брит... как раз не действует без этого. Не двигайся!

- Девочка, не будь смешной.

Я погасил