Ученик воина

вен.

Майлз бешено заходил туда-сюда. Он испытывал неодолимый порыв схватить Айвена и как следует встряхнуть – в надежде, что хаотически дрейфующая у того в голове информация кристаллизуется в логическую цепочку доводов.

– Если тяги Неклина курьерского корабля Димира были повреждены в результате диверсии во время остановки на Колонии Бета, пройдут недели, прежде чем корабля хватятся. Все, что знают в посольстве Барраяра, – корабль отправился на задание, совершил прыжок… и не существует способа узнать, находясь на Бете, появился он с противоположной стороны или нет. Какой совершенный способ избавиться от улик… – Майлз представил смятение и ужас людей на борту корабля, когда прыжок пошел не как надо и их тела начали струиться и расплываться, словно акварельные картинки под дождем… Он заставил свои мысли вернуться к абстрактным рассуждениям.

– Не понимаю. Где, по-твоему, Димир? – спросил Айвен.

– Он мертв. Полностью и окончательно мертв. И ты должен был быть полностью и окончательно мертв, но ты опоздал на корабль. – Он издал высокий, истерический смешок. И взял себя в руки – в буквальном смысле, обхватив свои плечи ладонями. – Полагаю, они посчитали – если задача была избавиться от пергамента, – что они и тебя туда кинут. В этом сюжете просматривается определенная экономия; как раз такой склад ума, надо думать, доведет и до прокуратуры.

– Ну-ка, сдай назад, – потребовал Айвен. – Что вообще, по-твоему, было в этом пергаменте – и какие к черту «они»? Ты становишься таким же параноиком, как старина Ботари.

– Черная лента. Это было обвинение в преступлениях, за которые полагается смертная казнь. Императорский ордер на мой арест по смертельному обвинению, выдвинутому в Совете Графов. А обвинение? Ты сам сказал. Нарушение закона Форлопулоса. Измена, Айвен! Теперь спроси-ка себя: кому выгодно, если меня осудят за измену?

– Никому, – быстро ответил Айвен.

– Хорошо, – Майлз воздел глаза к небу. – Попробуй по-другому. Кто пострадает, если меня осудят за измену?

– О, твоего отца это бы просто уничтожило. Я хочу сказать, окна его кабинета выходят на Главную Площадь. Каждый рабочий день он стоял бы у окна и смотрел, как ты умираешь от голода. – Айвен смущенно кашлянул. – Это бы свело его с ума.

Майлз шагал туда и сюда. – Убрать его наследника – будет это казнь или ссылка, – сломить его дух, свалить его самого и его центристскую коалицию вместе с ним… Или заставить его превратить фальшивое обвинение в настоящее в попытке меня спасти и сместить его – уже за измену. Что за дьявольская «вилка»! – Умом он восхищался идеальным совершенством заговора, в то время как от свирепой ярости у него чуть дух не перехватывало.

Айвен покачал головой. – Чтобы все зашло так далеко и твой отец этому не воспрепятствовал? Я имею в виду: он, может, и знаменит своей беспристрастностью, но предел есть даже у него!

– Ты видел свиток. Если они самого Грегора дожали до состояния подозрительности… – проговорил Майлз медленно. – Суд может как признать виновным,