Виртуальный свет

На обеих скулах дочерна загорелого - даже и не поймешь, белый он или какой еще, - лица ярко выделялись большие нашлепки из лейкопластыря, верный признак рака кожи. Людской поток, стремившийся ко входу в метро, раздваивался, равнодушно обтекал старика и копов, снова смыкался.

- Добро пожаловать в Лос-Анджелес, - провозгласила Карен. - Цени, что едешь на машине, а не подземкой.

Ужинали они в обществе самого Аарона Персли, в Голливуде, как объяснила Карен, а точнее - на Норт-Флорес-стрит. Ресторан был техасско-мексиканский, и кормили там просто здорово, все блюда вроде бы и знакомые, но как-то особенно вкусно приготовленные. Месяц спустя у Саблетта был день рождения, и Райделл повел его в этот же самый ресторан - пусть парень поест родной, как у себя дома, пищи, может, и взбодрится немного. Однако ничего не вышло.

- Все столики заняты, - сказал швейцар.

Райделл взглянул в окно и увидел, что ресторан почти пуст - потому, наверное, что время было совсем раннее.

- А как же эти? - спросил он, указывая на свободные столики.

- Заказаны, - отрезал швейцар.

- Пошли, - сказал Саблетт. - Да и вообще зря мы сюда сунулись, тут же все будет переперченное, а у меня изжога.


А лучше всего было объезжать на "Громиле" горы и каньоны, особенно если лунной ночью.

Там иногда видишь такие вещи, что даже и не понять, видел ли ты их или нет. Один раз - тогда было как раз полнолуние - Райделл вел "Громилу" по ущелью и вдруг за поворотом увидел обнаженную женщину; она застыла в лучах фар, ну точно как олень, выбежавший из леса на просеку, - дрожит, а с места сдвинуться не может. Словно примерзла. Так вот она и стояла добрую секунду, достаточно долго, чтобы Райделл увидел - а может, ему это просто почудилось, - что у нее на голове то ли серебряные рога, то ли какая-то такая шляпа в виде полумесяца концами вверх, и она вроде бы японка. И вот это-то - что японка - поразило его больше всего. Затем она увидела Райделла - то есть это он отчетливо увидел, что она его видит, - и улыбнулась. И тут же пропала.

Саблетт же впал в священный ужас и разразился неудержимым, как понос, потоком слов. Он извел недельный запас своей антиаллергийной жвачки и все говорил и говорил; фильмы ужасов - все, наверное, какие он видел в жизни, - дико мешались с бредовыми россказнями преподобного Фаллона о ведьмах и колдуньях, о дьяволопоклонниках и могуществе Князя Тьмы, и так оно продолжалось, пока Райделл не озлился вконец и не сказал своему экстатическому компаньону: "Заткни хлебало".

Теперь, когда женщина исчезла, ему хотелось не слушать всякую хренотень, а спокойно подумать. Подумать о том, как она выглядела, что она тут делала, да и о том, кстати, каким это образом она исчезла. Не обращая внимания на Саблетта, уныло поникшего на соседнем сиденье, Райделл пытался вспомнить, как же это было: вот она здесь, на шоссе, а потом вдруг ее нет. Забавно, он же вроде и помнил все, помнил отчетливо, но только в двух разных вариантах одновременно, тоже заморочка, но совсем иная,