Виртуальный свет

ты нас ждут, мы договорились, вы только позовите кого-нибудь из них.

- Что-то не очень вы похожи на христиан.

Шеветта перегнулась через Райделла и окинула христианнейшего стража ледяным взглядом.

- Не знаю, кто уж там такой ты, брат, но мы - Арийские Назареи, из Юджина. Нам не очень-то и хочется заезжать внутрь, у вас же тут, говорят, кого только не встретишь - мулаты, полукровки, любое смешение рас. В наши дни куда ни плюнь, везде расовые предатели.

- Назареи? - с сомнением переспросил охранник. - А чего вы тогда не бритоголовые?

- Шибко умный? - презрительно фыркнула Шеветта. - Ты скажи мне еще, что Христос был евреем. Ты дурак или только притворяешься? Знаешь, что это такое? - Она тронула свою голову, короткие шипастые пучки волос.

Охранник растерянно молчал.

- У нас там священные гвозди. Ну что, дошло?

Пора выручать беднягу, подумал Райделл. Вон как побледнел, того и гляди в обморок хлопнется.

- Слышь, приятель, - лениво бросил он, - так ты позовешь старину Саблетта или как?

Охранник молча повернулся и исчез в сторожке. И чего он, спрашивается, так дрожит?

- Какие еще гвозди? - спросил Райделл.

- Долго рассказывать, - отмахнулась Шеветта. - Это я от Скиннера слышала. Страшные дела.



Дора, Саблеттова мать, пила мексиканскую водку с кока-колой. Пьют и такое, пьют и похуже, но чтобы безо льда, при комнатной температуре... Да и наливалось все это из больших пластиковых бутылок, купленных, судя по внешнему виду, еще до Рождества Христова - может, последнего, а может, и того, самого первого. Водка-то еще и ничего, а вот кока-кола выдохлась напрочь, ни одного пузырька; по некотором размышлении Райделл решил, что ему и вообще не хочется водки - ни теплой, ни холодной.

В гостиной Дориного трейлера не было ни стульев, ни табуреток, только диван и кресло с откидной спинкой. Дора полулежала в кресле, положив ноги на край столика, - это я, извинилась она, для кровообращения. Райделл и Шеветта примостились на крошечном, чуть побольше банкетки, диванчике, а Саблетт сидел прямо на полу, подперев коленями

широкий костлявый подбородок. Гостиная поражала стерильной чистотой, полным - несмотря на изобилие безделушек - отсутствием пыли. Саблетта берегут, догадался Райделл. А украшалок быта было действительно много - картинки и фотографии, декоративные теремки и статуэтки, резные полочки с теми же самыми статуэтками и знаменитые молельные платочки. Ну крыса крысой, подумал Райделл, взглянув на плоский голографический портрет преподобного Фаллона. Кожу себе на морде подтянул, загар искусственный навел, а все равно как был крысой, так и остался. Большой портрет Джей-Ди Шейпли действовал Райделлу на нервы, его глаза, казалось, все время-смотрели на тебя. Самые, нужно думать, любимые в семье вещи, включая портрет Фаллона, группировались вокруг старомодного телевизора - большого, сверкающего хромировкой ящика, разительно непохожего на современные ультраплоские модели. По экрану беззвучно метались герои какого-то черно-белого