Границы бесконечности

альным, призрачным. «Я сломаю двери ада и изведу из него мертвецов…» Полузабытая цитата звучала как-то неправильно. Ладно.

Облаченная в доспехи группа охраны катера – последняя – вернулась из тумана и тьмы, повинуясь электронному свистку, словно команда пастушеских собак. Их хозяин, Марко, стоял внизу у трапа. Пилот ревом двигателей катера выражал свое нетерпение поскорее отправиться в обратный путь.

И вдруг из тьмы начался плазменный обстрел, заставивший зашипеть влажный от дождя воздух. Какой-то цетагандийский герой – кто знает, офицер, пехотинец или техник – выполз из развалин и нашел оружие. И противника, по которому можно стрелять. У Майлза в глазах замелькали красно-зеленые отблески.

Из темноты выкатился дендарийский патрульный – по спине его доспехов змеилась светящаяся полоса. Впрочем, она почти тут же потухла в грязи. У доспехов заклинило ноги, и теперь патрульный извивался, как отчаянно бьющаяся рыба, пытаясь вылезти из них. Второй неприцельный плазменный удар растратился на превращение нескольких кубометров тумана и дождя в перегретый пар.

Именно то, чего им сейчас не хватало: застрять под огнем снайпера. Пара наемников снова нырнула в туман. Перевозбудившийся пленный (Господи, это же еще один приятель Питта!) выхватил оружие у застрявшего в доспехах солдата и собрался последовать за ними.

– Стой! Возвращайся потом и дерись тут сколько душе угодно, болван! – Майлз захлюпал по грязи к Марко. – Отходите, грузитесь, взлетайте. Не тратьте время на перестрелку! Некогда!

Кое-кто из оставшихся пленных упал лицом в грязь и начал зарываться в нее, как червяк. Вполне разумный рефлекс в любой другой ситуации.

– Поднимайтесь на борт, по трапу. Марш, марш, марш!

Беатрис вскочила и начала повторять его слова, загоняя пленных на катер.

Майлз задержался около упавшего дендарийца, левой рукой расстегнул зажимы доспехов. Солдат скинул чуть не убивший его панцирь, вскочил и захромал к катеру. Марко и еще один охранник ждали у трапа.

– Готовься поднять трап и взлететь по моему сигналу, – крикнул пилоту Марко.

И тут плазменный луч полоснул лейтенанта по шее. Майлз ощутил обжигающий жар в нескольких сантиметрах над своей головой. Марко рухнул, не издав ни звука.

Майлз пригнулся, задержавшись на секунду, чтобы сдернуть с Марко шлем с передатчиком. Шлем снялся вместе с головой. Майлзу пришлось упереться парализованной рукой, чтобы высвободить шлем от страшного груза. Вес головы, ее плотность и округлость запечатлелись всеми его чувствами – прочно, до конца жизни. Голова упала рядом с телом Марко.

Майлз проковылял по трапу – последний дендариец в доспехах втянул его за руку. Трап странно проседал у них под ногами: глянув вниз, Майлз увидел в том месте, где прошел убивший Марко плазменный луч, оплавленную полосу.

Он ввалился в люк, сжимая в руках шлем и крича в него:

– Взлетай, взлетай! Марк, сейчас же! Марш!

– Кто говорит? – послышался голос пилота.

– Нейсмит.

– Есть, сэр!

Трап еще не успел втянуться, когда