Астронавты

сь к своей "мурашке", волны, испускаемые экраном в вашем шлеме, возбудили ее. "Мурашка" ожила и начала передачу. А когда вы от нее отдалялись или только отворачивались, волны больше не попадали на нее, и приборчик выключался. В этом приборчике есть устройство наподобие вариометра, с помощью которого он устанавливается точно в направлении пучка радиоволн. Ясно?

Последняя моя гипотеза разбилась вдребезги. Я молча кивнул и решил, что никаких гипотез никогда больше строить не буду.

- Значит, это не существо? - спросил я через минуту.

- Очевидно, нет.

- А что это может быть?

- Мы не знаем. Коллега Лао Цзу думает, что таким способом обитатели Венеры записывали различные сведения.

- А, так это что-то вроде книги?

- Или пластинки, фильма, письма... Во всяком случае, это какой-то документ, содержание которого можно будет, если потребуется, воспроизвести.

- А разве колебаниями... хотя, правда, "отчет", знаменитый "отчет" тоже был записан колебаниями... Может быть, эти такие же, как те?

- Как видите, профессора Чандрасекара здесь нет. В течение двух часов он старается с помощью "Маракса" ответить на этот вопрос. Пока что мы должны вооружиться терпением.

Возвращаясь в Централь, я прошел мимо кабины "Маракса". Мне хотелось заглянуть туда, но меня удержала большая красная надпись "Тихо!", светившаяся над дверью. Осватич все еще сидел в Централи со своим Эвклидом. Я пошел наверх, в шлюзовую, надел скафандр и вышел на палубу ракеты. Ночь была темная и морозная.

Включив ручной фонарик, я увидел, что туман исчез. Белый световой кружок пробежал по палубе, бросая светлые блики, пока не затерялся среди неясных очертаний, запорошенных тонким слоем снега.

Я погасил фонарь и уселся на палубе. Некоторое время ничего не было видно, и я выключил внутри шлема радар, так как его зеленоватый экран ослепительно светился. Постепенно глаза начали привыкать к темноте. Мрак вокруг меня был различной степени насыщенности; чернее всего он был низко над горизонтом, где, по моему мнению, находились горы. Небо было лишь чуть-чуть бледнее их. На нем не было даже того отсвета, какой отбрасывают на Землю тучи, освещенные сверху Луной. Снизу, с ледяной поверхности, доносилось тихое потрескивание: лед утолщался и выдавливал корпус корабля кверху.

До сих пор я смотрел на север, в сторону перевала. Повернувшись к югу, я увидел пепельный, мигающий отблеск. Сначала я подумал, что это мне показалось, но потом мне удалось различить вершины гор на сером, неясном фоне. Там был какой-то свет, но настолько слабый, что, поглядев на него какое-то время, я стал сомневаться, действительно ли вижу что-нибудь. Пришлось закрыть глаза. А когда я снова открыл их, то убедился, что это не ошибка, что там действительно тлеет какой-то очень слабый, но все же настоящий свет.

Я вернулся внутрь ракеты, оставил скафандр в шлюзовой и спустился в нижний коридор. Красного света над кабиной "Маракса" уже не было. Я приоткрыл дверь. Возле пульта, похожего очертаниями