Барраяр

ин передала тебя мне.

– Чтобы вы меня обучили. Мы думали, вы были солдатом.

– Никогда. Но это не значит, что я не воевала. – Корделия помолчала.

– Что ты потребуешь взамен, Дру? Твоя помощь – только, пожалуйста, без всяких клятв, пусть этим балуются те, другие идиоты – в обмен на что?

– На спасение Карин, – решительно ответила Друшикко. – Я вижу, как все они здесь постепенно приходят к выводу, что ее жизнь не так уж важна. Три года я охраняла принцессу. Это достаточный срок, чтобы узнать человека и привязаться к нему. А теперь они, похоже, считают, что я могу переключить свою преданность, словно я – робот. Здесь что-то не так. Я хочу… по крайней мере попробовать спасти принцессу. В обмен на это, миледи, – все, что хотите.

– Так… – Корделия потерла губы. – Что ж, по-моему, это будет равноценный обмен. Одна безразличная для них жизнь за другую. Карин за Майлза. Она расслабилась и глубоко задумалась. «Сначала ты на все на это смотришь. А потом сама становишься этим».

– Одна ты не справишься. Нужен… еще один человек, тот, кто хорошо знает столицу. Сильный, выносливый, умеющий обращаться с оружием. Бдительный. И к тому же это должен быть верный друг – такой, что ближе брата.

При последних словах она чуть улыбнулась, встала и подошла к комм-пульту.

– Вы хотели видеть меня, миледи? – спросил Ботари.

– Да. Входите, сержант.

Квартиры старших офицеров не внушали Ботари священного трепета, но он все же нахмурился, когда Корделия жестом велела ему сесть. Сама она заняла место за столом напротив.

Корделия смотрела на Ботари, а тот в свою очередь смотрел на нее. Внешне он выглядел вполне здоровым, хотя морщины в углах его привычно сжатых губ за эти дни стали еще глубже. Она почти воочию видела, как в его теле переливается не находящая выхода энергия: короткие замыкания ярости, жесткий ритм самоконтроля, а под всем этим – спутанный наэлектризованный клубок сексуальных токов. И как все нарастает и нарастает отчаянная потребность действовать. Моргнув, она постаралась сосредоточить взгляд на менее пугающей внешней оболочке: ничего особенного, просто усталый некрасивый мужчина в военной форме. К ее удивлению, Ботари заговорил первым:

– Миледи, вы не слышали ничего нового об Элен?

«Гадаешь, зачем тебя сюда вызвали?» К своему глубокому стыду, она почти забыла про дочь сержанта.

– Боюсь, что ничего нового. Сообщалось, что ее и мистрис Хисопи держат в какой-то гостинице на окраине Форбарр-Султана, переоборудованной под тюрьму. Там много заложников, которых считают не столь значительными. Ее не перевели ни во дворец, ни куда-то еще.

«Элен – не принцесса Карин, она далеко от дворца. Что я смогу пообещать Ботари?»

– Мне жаль было узнать о вашем сыне, миледи.

– О моем мутанте, как сказал бы граф Петер.

Она наблюдала за его руками – они могли сказать больше, чем невозмутимо-непроницаемое лицо.

– О графе Петере… – начал Ботари и умолк, стиснув переплетенные пальцы. – Я хотел поговорить с адмиралом. Я не подумал, что могу