Астронавты

азуется магнитное поле. Пока напряжение тока не изменяется, оно остается неподвижным. Когда ток усиливается, поле начинает вращаться по закону Эрстеда...

- Черт возьми! - вскричал я. - Правило штопора!

- Да. Оно гласит, что если ток идет в направлении, указываемом острием, то поле вращается параллельно виткам штопора. В лабораторных опытах проводником служит медная проволока, а телами, которые поле перемещает, железные опилки. Здесь же - это подземный проводник и магнетитовые камни. Когда ток достигает большого напряжения, магнитное поле перебрасывает камни с одной стороны трубы на другую. Так и получилось: с запада - пустое пространство, а с востока - груда камней.

- Но труба прерывается выше этого места, - заметил я.

- Это ничего не значит. Она просто заземлена, и ток идет в скалу. Вы должны помнить, что там есть "железный грунт", который не оказывает почти никакого сопротивления.

- А, верно! Значит, вертолет тоже был переброшен на эти камни?

- Да.

- И горючее взорвалось? Но ведь я выключил зажигание...

- Вследствие индукции в металле должны были возникнуть вихревые токи, настолько мощные, что металл тотчас же начал плавиться, - пояснил инженер.

Я опустил голову.

- Это пустое, ровное место было ловушкой... - прошептал я подавленно. А я там приземлился. Хорошо приземлился... Но как можно было это предположить?

- Можно было! - резко ответил Арсеньев. - У нас были все данные: мы видели, что эта часть трубы находится под током... правда, слабым в то время, когда мы там были, но ток этот мог каждую минуту усилиться. Кроме того, мы выяснили, что эти камни - железная руда. Мы видели, что пустое пространство окружено грудой нагроможденных камней... Почему? Кто их туда сдвинул и зачем? Для нашего удобства? Нужно было думать! Думать!..

- Правильно, - подтвердил Солтык. - Но довольно об этом. Нужно решить, что делать сейчас.

Четыре шлема склонились над картой.

- По прямой линии от ракеты нас отделяет девяносто-сто километров очень пересеченной местности. Думаю, что я не преувеличиваю. Воды у нас мало, припасов тоже, а кислорода... - Арсеньев взглянул на манометр кислородного аппарата.

- Хватит часов на сорок, - сказал я.

- Даже меньше, так как потребуется большое напряжение сил. Вы знаете, как мы условились с товарищами. Если мы не вернемся до восьми вечера, Осватич полетит на самолете по акустическому следу. Будем надеяться, что он не потеряет его и долетит до кратера... где след обрывается.

Астроном взглянул на меня.

- Можно ли ввести самолет в ущелье?

Я закрыл глаза. Передо мною всплыли черные, раздробленные скалистые стены.

- Ввести можно, - сказал я, - но...

- Но что?

- Но повернуть нельзя. Самолет не может повиснуть неподвижно, как вертолет.

- Значит, любая такая попытка должна кончиться катастрофой?

- Да.

- Будем надеяться, что Осватич окажется... более рассудительным, - сухо произнес астроном. - Хорошо. В лучшем случае он сможет сбросить нам баллоны