Астронавты

л идущие из глубины звуки.

- Ну, теперь скажите, что это вам напоминает.

- Лампы под током! - вскричали мы в один голос, словно уговорившись. Некоторое время мы смотрели друг на друга. Свет фонаря отбрасывал на мрачную скалистую стену наши тени - силуэты сгорбившихся великанов с треугольными головами - и отражался в металлических шлемах.

- Да, - произнес астроном. - Это звук, издаваемый катодными лампами, когда в них идет ток.

- Но что тут могут делать лампы и где они? В трубе?

Арсеньев пожал плечами. Сев на корточки, я приподнял несколько плоских глыб, на которых мы стояли. Нижняя часть их была погружена в темный ил. Я прикоснулся к нему: пальцы утонули в вязкой массе. Мне стало противно, и я хотел уже подняться, как вдруг рука наткнулась на какой-то большой и твердый предмет. Я напрягся и вытащил из-под камня что-то вроде обломанной ветки. Но это, собственно говоря, было мало похоже на обыкновенную ветку. Это был короткий, довольно толстый цилиндр, из которого выступали три более тонких, а каждый из них, в свою очередь, тоже разветвлялся, так что в конце концов получался пучок тонких, гибких прутьев. Все вместе весило килограммов пятнадцать и было с метр длиною, а у основания самого толстого из цилиндров виднелись концентрические слои металла, попеременно серые и желтые.

- Какая-то алюминиевая верба, - сказал я. - Посмотрите, профессор.

Арсеньев осматривал мою находку с величайшим любопытством: брал в пальцы каждую веточку, подносил к ней электрометр, но все безрезультатно. Потом он огляделся вокруг.

- Полетим дальше над ущельем по следу трубы.

- Этот чертов магнетит будет сильно мешать, - заметил я.

- Ничего, зато труба теперь отзывается собственным голосом.

Мы вернулись к вертолету. Тут Арсеньев остановился и влез на высокую глыбу.

- Подождите, я должен это исследовать...

Включив аппарат, он начал обходить место посадки.

- Труба лежит здесь совсем неглубоко... и это пустое пространство... Не знаю почему, но все это мне не нравится... Не понимаю... - Он говорил отрывисто, словно только себе самому.

- Доктор, - обратился он вдруг к Райнеру, - как вы думаете, может ли вот та пропасть быть погасшим вулканом?

- На Земле, судя по горным породам, я ответил бы, что это исключено... обвалы тоже дают совсем другую картину... Но здесь я могу сказать только одно: не знаю.

- Почему труба подходит к поверхности? Случайно ли это?

- Кажется, я понимаю, что вас удивляет, - сказал Солтык. - Труба должна лежать глубже, не правда ли? Если бы мне как инженеру пришлось устанавливать такой крупный силовой проводник, я заложил бы его на глубине не менее шести метров.

- Я думал не только об этом, - произнес Арсеньев, - но и это странно... странно... - повторил он. - Невольно приходит в голову предположение, что сначала была проложена труба, а потом... рельеф местности изменился...

- Вы хотите сказать, что труба была проложена, когда не было еще ни кратера, ни ущелья? - спросил я.

- Вот