Астронавты

ер и я.

- Магнетит, - сказал Райнер, подняв кусок камня. - Высокопроцентная железная руда.

- Ага, вот почему аппарат так гудел! - заметил я. Арсеньев наклонился, вошел под широко расставленные шасси вертолета, снял индукционный аппарат и воткнул вилку его кабеля в розетку на своем скафандре, затем, подняв прибор, начал описывать круги его узким устьем. Поймав след, он большими шагами, легко перепрыгивая с камня на камень, двинулся в ущелье тем путем, которым мы летели. Я бросился за ним. С обеих сторон поднимались отвесные стены. Тучи оседали на краях пропасти, окутывали их и наполняли ущелье странным рассеянным светом.

- Этот звук давала руда, мы на ложном следу, - сказал я Арсеньеву, догоняя его.

- Тут есть еще кое-что, кроме этого проклятого магнетита, - возразил он, потом резко свернул в сторону и начал карабкаться на огромную каменную глыбу, загораживавшую путь. Дальше глыба ниспадала отвесно.

- Там не пройти, - сказал я, но Арсеньев шел все дальше. Я сделал еще шаг и увидел в тени выступа, заслонившего нам половину неба, что-то вроде узкой площадочки. Едва очутившись на ней, я почувствовал, что здесь теплее. Еще несколько шагов, и появилось как бы устье огромного тоннеля. Среди хаотически нагроможденных камней можно было только догадываться о его округлых очертаниях. Здесь был полумрак; Арсеньев достал ручной фонарик и включил его. В просветах между глыбами что-то заблестело. Я навалился на ближайший камень, а когда его удалось сдвинуть, начал откатывать и другие, пока не обнажился изломанный, смятый пласт волнистого железа. Арсеньев переложил фонарик в левую руку, правой взял индукционный аппарат и приблизил его к скалистой преграде.

- Сюда бы нужно прийти со специальным оборудованием, - заметил Солтык, - чтобы отвалить камни.

- Может быть, это дорога?.. Их дорога? - спросил я.

- Это не дорога, - сказал астроном. Он вскарабкался наверх по осыпающимся камням и осветил расщелины в скале.

- Это труба... - добавил он.

- Труба?

- Да. Разорванная каким-то катаклизмом. Разрушенная.

- Разрушенная? - повторил я, ошеломленный. Я стоял среди хаотически нагроможденных глыб. Контур тоннеля терялся в них. Только отойдя на несколько шагов, я увидел в этих угловатых "обломках тоннель, который шел здесь в виде прерывистой овальной линии. Арсеньев спустился к нам с аппаратом, перекинутым через плечо.

- Труба, по следу которой мы летели, обрывается где-то здесь, в стене кратера, - указал он в ту сторону, откуда мы прилетели. - Она совершенно глухая, мертвая... В ней нет даже самого слабого тока. Акустический след, который мы слышали в полете, - это только электрическое эхо, отраженное металлическими стенками. А вот эта часть, - он указал на каменную баррикаду, - работает. Хотите послушать? - и он подал мне конец кабеля, направив в то же время аппарат ко входу в тоннель.

- Да ведь это... - начал я, но Арсеньев прервал меня:

- Пожалуйста, не говорите!

Он подал кабель Солтыку, чтобы тот тоже услышал