Река Имен (СИ)

Но это не заставляет исчезнуть это противное чувство тяжести. Я встряхиваю голову, слишком сильно ушел в мир звуков и запахов. Она все так же сидит в оконном проёме и в задумчивости гнет пальцы. Дождь изменил направление и теперь капли барабанили ей по спине и залетали в помещение. На полу образовалась огромная лужа, даже старый пористый цемент не мог впитать в себя столько воды.

Со вздохом стаскиваю ее с окна и кутаю в полотенце, которым вытирался сам. Девушка покорно поддается всем моим действиям, никак не реагируя. Ее мысли сейчас далеко отсюда.

-О чем ты думаешь?

-О прошлом, – она оседает на тумбу, забираясь на нее с ногами, кладя голову на колени, – О моем прошлом.

Я возвращаюсь к сбору бумаг, оставляя девушку в покое. Сейчас она мне ничего не скажет. Она всегда молчит, может быть у нее просто нет слов, а может быть, она просто не видит смысла что-то рассказывать. Я видел ее в таком состоянии пару лет назад. Тогда она просидела целый день у меня на балконе, обхватив колени руками и не мигая, смотря вдаль. Тогда я ничего не спрашивал. Мне было нечего у нее спросить, а ей было нечего мне ответить. Сейчас, то же самое.

Может быть, поэтому мне так тяжело сейчас. После того случая я не видел ее почти пять месяцев. Она просто ушла и не вернулась. Тогда, я не мог найти себе место, внутри все рвалось на части, и я не мог с этим ничего сделать. Потом она появилась. Просто пришла, и что-то внутри встало на место.

Но сейчас все было не так. Возможно, именно это чувство заставило меня прийти сюда. Но что мне делать? Я не чтец и не провидец, я не могу забраться ей в голову или узнать, что с ней будет завтра. Я могу почувствовать только то, что происходит с ней сейчас, но дверь заперта.

-Нео сказал, что мы были с ним друзьями в Центре. Что с помощью меня они управляли им, а с помощью него они искали Иных, – тихо, монотонно заговорила Эннки, – Я не помню его... Но я помню, как меня грызло чувство вины, когда я бежала. Все это время, я думала, что я чувствовала вину перед моим врачом, за то, что убила его. А когда Нео мне все рассказал, я поняла... Что не хотела бросать его...

-Ты жалеешь, что оставила его? – повернувшись к ней, скинул очередную стопку бумаг в коробку.

-Не должна, но жалею, – вздыхает девушка, откидываясь назад. С ее волос все еще капает вода, – Умом я понимаю, что это было правильно. Его бы спасли или убили. Я бы помешала ему бежать. Он бы чувствовал вину передо мной и не смог бы уйти. Из-за нас двоих сорвался бы план, который разрабатывали годами, – она поднимает взгляд на меня, – Но на душе все равно гадко и противно. Я бросила единственного человека, который любил меня просто так, предала его.

-Ты же знаешь, что это не так, – я подхожу к ней, опускаясь на корточки, – Ты знаешь лучше меня, что ты поступила так, потому что это было правильно. Так ты спасла и себя и его. Это был лучший выход для всех. То, что вы встретились теперь, лишние этому доказательство.

-Соль здесь в другом, – грустно улыбается она, – Я всегда думала, почему я была там все это время? Я могла бы сбежать когда угодно. Что меня останавливало? Я всегда считала, что в моей жизни там не было ничего кроме боли и лжи. И сейчас все мои представления о прошлом рушатся одно за другим.

-А что изменилось? – я оторвал ее ладони от коленей, беря их в свои, – Прости, но я не понимаю.

-Я вспомнила, – девушка нервно кусает губу, смотря мне в глаза, – Сегодня ночью, я вспомнила несколько фрагментов из моего прошлого. И знаешь, там были и хорошие люди, которые действительно хотели нам помочь.

-Везде есть хорошие люди. Птица тому доказательство, – улыбнулся я, поглаживая ее по тыльной стороне руки.

-Там были хорошие медсестры и охранники. Не просто мило улыбающиеся манекены, как большинство, а действительно хорошие. Они делали все что могли, чтобы мы чувствовали себя хоть немного лучше.

-Я помню другое, – усмехнулся я, – Но тем не менее, кто-то же урезал количество транквилизаторов и успокоительных, что мне кололи. Таких случайностей не бывает.

-Мне кажется, мне тоже кто-то помог сбежать, – кивнула девушка, – Только, я не понимаю, зачем им это. Они слишком многим рискуют, начиная от собственных жизней, и заканчивая жизнями людей. Ведь неизвестно, как мы могли себя повести, оказавшись в необычных условиях. Мы могли убить много людей.

-Лето тоже начал параноить. У него тоже возникла мысль, что его могли спасти, чтобы использовать в будущем.

-Мы живем в том мире, где никому нельзя верить. Ты уж можешь мне поверить, я знаю, что творится в головах у людей. И могу тебя заверить, тебе бы не хотелось знать о людях то, что знаю я.

-Всю свою жизнь, я прожил с мыслью, что люди – это величайшая в мире опасность. Страшнее людей на земле не было и не будет ничего, – Эннки выпутала руки из моих и встала, откидывая мокрое полотенце на матрас, – Сколько я себя помню, люди всегда вселяли в меня страх. Я знал, война – это их рук дело. Вирусы – это их рук дело. Вся та мерзость, что заполонила наш мир – это их рук дело. И не бояться таких страшных существ – было бы самой большой ошибкой.

-Какого это, помнить все? – она обходит меня, медленно пятясь назад, к лестнице.

-Не знаю. Никогда об этом не задумывался, – я тоже поднимаюсь.

-Я рада, что не помню, всей той жести, что творилась со мной тогда. Я хочу вспомнить, но все во мне противиться этому. Мое сознание меня бережет, – она останавливается, медленно поворачивает голову вправо и медленно проводит пальцами по одному из документов, – Нео каждую минуту вспоминает все новые и новые детали своего прошлого. И с каждым днем выглядит все хуже. Это не удивительно. Вспоминая такое, можно просто свихнуться, – она берет файл с бумагами в руки. Долго изучает титульный лист и странно хмыкнув, поднимает на меня взгляд, – Меня же там явно держи не за красивые глаза, и не из-за того, что с помощью меня можно управлять Нео. Я явно работала на них. И если меня не подводит интуиция, то выполняла такую же паршивую работу, как и Нео. Если не хуже.

-Не заставляй меня, повторять тебе то, что я говорю Лето, – вздыхаю я не двигаясь с места, – Мы все в одной упряжке. И то, что было не наша вина. Если на то пошло, то мои руки тоже в крови. Я не помню свой побег во всех подробностях, но запах человеческой крови въелся мне в память. Мы все не безгрешны. И возможно, мы все заслуживаем смерти. Но не больше, чем те, кто способен сотворить нечто подобное, – я забираю у нее бумаги. Карточка шестилетнего мальчика, отправленного на переработку, – Это продолжается и сейчас. Прямо сейчас, пока мы говорим, кого-нибудь, очень похожего на тебя и меня, кромсают скальпелем, засовывают в колбу или еще что похуже. Поэтому, мы и должны бороться.

-Только что мы можем?

-Тебе ли это говорить, – усмехаюсь я, обводя все помещение руками, – Ты в одиночку добыла все это. Ты одна смогла вытащить из Центра Чертей. Если кто-то и может им противостоять, то это ты.

Девушка слабо улыбается, медленно скользя взглядом по полу. Переводит взгляд на меня и ее лицо озаряется широкой улыбкой. Очень заразительной улыбкой. Она резко разворачивается, взмахивая все еще мокрыми волосами. Мне на лицо попадают капли и я хмурюсь, продолжая улыбаться. Когда я открыл глаза, ее уже не было.

Дома никого нет. Странно. За все то время, что мы провели в лесу, дома постоянно кто-то был, Сел, Крис или Черти. Лето тоже нет. Я будто пришел в чужой дом.

Копание в бумагах ни к чему не привело. Собственно, я ни на что и не рассчитывал. Если бы там что-то и было, мы бы это нашли еще вчера. Ничего нового мы так и не узнали, в памяти Лето хранилось многим больше информации, чем скрывалось во всех этих коробках.

Среди книг на стеллажах лежат бумаги, что я нашел в архиве. Рекс сказала, что помнит одного солдата, которого они вытащили из залива во время войны, и что им не раз приходилось вмешиваться в бои во время войны, чтобы защитить себя и лес. По поводу той несчастной девчонки, что разорвали звери, она ничего сказать не смогла. Только то, что в лесу зверей способных на подобное несколько. На мой намек, что это был кто-то из Охотников, гонимый голодом, она лишь грозно посмотрела на меня и ушла. Баль сказал то же самое, но на вопрос об их причастности отреагировал легче. Он сказал, что если бы на нее и напали Охотники, но не оставили бы тело там. У них очень трепетное отношение к жизни и смерти, и сделать такое с телом убитого и бросить – это кощунство, на которое могут быть способны только люди.