Падающий факел

этого ему нужно составить план, в котором участвовала бы миссис Леммон. Он мог даже не спрашивать ее, хочет ли она идти с ним или нет. Она должна была идти, у нее не было другого выхода – Майклу Вайерману в голову не пришло спросить ее саму об этом и недосуг было вдаваться в детали о том, почему она такая, какая есть, и как можно убедить ее в необходимости бросить магазинчик, дом и добро – все эти ловушки и оковы, которые удерживали ее на наезженной жизненной колее.

Если бы Майкл завел с ней такой разговор, то вскоре узнал бы, что она уже давно вдовствует и живет сейчас на доход от страховки покойного мужа и денег с магазинчика, и что в связи с преклонным возрастом было решено что классификацию ей проходить бессмысленно, и что вот уже несколько лет ее преследует кошмар о том, что она не успеет умереть прежде, чем перестройка Филадельфии докатится до ее дома и магазинчика, которым она владела вот уже тридцать лет. В своих кошмарах она видела себя в незнакомом месте – она силилась наладить там привычный быт, но ничего не могла узнать вокруг, называла свое жилище домом, но ничего похожего на дом в привычном понимании нигде не видела, пыталась устроить себе на причитающиеся деньги обычные развлечения семидесятилетних – бинго, картишки, поездки во Флориду – в общем, тщетно старалась наладить привычную рутину. Она хотела начать все заново, сделать все как было когда-то, начать не с начала, а как в начале – чтобы жить самой, а не ожидать жизненных перемен от других – чтобы делать что-то самой, не позволяя манипулировать собой другим – конечно, в пределах возможного.

Миссис Леммон сказала Майклу Вайерману:

– Именно из-за таких людей, как вы, я и начала читать эти книги. Книги про таких людей как вы. – Но в тот момент он был слишком занят своими мыслями, чтобы суметь увидеть смысл за этим робким признанием.

Вежливо выслушивать комплименты у него сейчас не было возможности – поджимало время. Роскоши позволить себе ждать, когда другие принесут ему свободу или смерть или когда слова миссис Леммон заронят в его душу сомнения, он больше не мог.

3

– Как вы собираетесь бежать? – несмело поинтересовалась у него миссис Леммон.

– Я не…

«Я не знаю» – хотел сказать он, но эти слова могли поколебать ее веру в него и ни он, ни она не могли себе этого позволить.

«Это ли моя единственная причина?» – подумал он раздраженно. «А если ответ будет отрицательным, то не означает ли это, что я никудышный лидер?»

«Франц Хамиль», – с улыбкой сказал он себе, – «вот когда пригодился опыт общения с тобой».

Пора было серьезно обо всем подумать – что-то можно было оставить на потом, но забывать ни о чем не следовало – подумать необходимо обо всем и все тщательно взвесить и если нужно, сделать надолго частью себя – о том, что в начале было массой сомнений, но соотносительно с чем любое произнесенное слово и действие будут мерой смысла и полезности.

– Я не думаю, что это так уж сложно, – вот что сказал он ей.

Но как именно он собирался вывести их из