Запад Эдема (пер. О. Колесникова)

Херилак кивнул, соглашаясь.

– Животные знают, когда за ними наблюдают. Однажды я следил за несколькими длиннозубыми, и они повернулись, почувствовав мой взгляд. Охотник тоже может почувствовать это.

– Так вот, – тихо сказал Мунан, вороша угли костра, сейчас за нами следят. Не поворачивайтесь, а сделайте вид, что собираете дрова, и при этом взгляните на холм за моей спиной. Там есть кто-то, следящий за нами, я в этом уверен.

– Сделай это, Керрик, – сказал Херилак, – у тебя глаза лучше моих.

Керрик медленно поднялся, сделал несколько шагов и вернулся с сучьями, которые подбросил в костер.

– Я не уверен, – сказал он. – На гребне у вершины холма есть какая-то тень под камнем. Это может быть охотник.

– Сегодня ночью охрана будет усилена, – сказал Херилак. – Это новая страна, и в холмах здесь может быть все, что угодно. Даже мургу.

Однако ночью тревоги не было. Перед рассветом Херилак разбудил Керрика и они отправились к Мунану, решив воспользоваться военной хитростью. Двигаясь разными путями, тихо, как тени, они уже были на своих позициях.

Когда Херилак крикнул, как птица, они направились к краю, держа оружие наготове. Однако сейчас там никого не было.

Керрик указал копьем.

В этом месте трава была примята, а потом выпрямилась. Кто-то был здесь, следя за нами.

– Разойдемся и поищем следы, – сказал Херилак.

Нашел их Мунан.

– Здесь отпечаток ноги.

Они склонились, разглядывая его. Не было никаких сомнений относительно существа, оставившего его.

– Тану, – сказал Херилак, глядя на север. – Неужели темные тану последовали за нами сюда?

– Это было бы нелегко, – сказал Керрик. – Если они сделали это, то им пришлось обойти нас по холмам и зайти вперед. Нет, пожалуй, это отпечаток других тану. Я уверен в этом.

– Тану – позади, тану – впереди, – нахмурился Херилак. – Не придется ли нам сражаться, чтобы иметь возможность охотиться?

Эти тану не всегда убивают тану. Это начинается только тогда, когда приходит холодная зима. А сейчас мы находимся далеко на юге, где зимы не такие плохие.

– Что же нам делать? – спросил Мунан.

– Следить за ними самим и попытаться договориться, – сказал Керрик. – Может, они боятся нас.

– А я боюсь их, – сказал Мунан, – боюсь копья в спину.

– Значит, мы боимся друг друга, – сказал Керрик. – До тех пор, пока мы идем все вместе, со множеством копий и луков, эти новые тану будут слишком бояться нас, чтобы подойти поближе. Если я пойду один, взявши с собой только копье, возможно, я встречусь с ними.

– Это опасно, – сказал Херилак.

– Вся жизнь опасна. Здесь есть тану, и вы видели их следы. Если нам не удастся установить с ними мирные отношения, нам останется только одно. Ты хочешь этого?

– Нет, – ответил Херилак, – смертей хватает и без того, чтобы мы убивали друг друга. Сегодня мы останемся в этом лагере. Дай мне свои стрелы и лук, не заходи слишком далеко в холмы. Если до полудня ничего не произойдет, возвращайся. Ты все понял?

Керрик кивнул и молча положил свое оружие. Затем подождал, пока двое охотников вернутся в лагерь тем путем, которым пришли, повернулся к ним спиной и медленно пошел по склону.

Вокруг был камень и твердая почва, поэтому, кто бы ни оставил первый след, выследить его было нелегко. Керрик дошел до следующего гребня и остановился, оглянувшись назад, на палатки, которые были сейчас далеко внизу. Пожалуй, здесь было хорошее место для ожидания. Оно было открыто во все стороны, и никто не смог бы подобраться к нему незамеченным. К тому же, в случае бегства путь был ясен. Керрик сел лицом к долине и, постукивая копьем, стал ждать.

Холмы были тихие, голые и лишены какого-либо движения. Только муравьи суетились в песке перед ним. Они облепили мертвого жука, который был во много раз больше их, и пытались утащить его к себе в гнездо. Керрик смотрел на муравьев и одновременно краем глаза поглядывал по сторонам.

Что-то пощекотало ему шею сзади, он потер ее, но там ничего не было. Чувство не исчезало, хотя и не было настоящей щекоткой, и вскоре Керрик понял, что это. За ним следили.

Он медленно встал и повернулся, взглянув на травянистый склон холма и стоявшие вдали деревья. Никого не было видно. На склоне росли и кусты, но они были так редки, что не могли служить убежищем. Если за ним следили, то только из-за деревьев. Керрик смотрел на них и ждал, но ничего не двигалось. Если прячущийся наблюдатель боится, значит, нужно брать инициативу в свои руки. Только положив копье на землю, он осознал, что его пальцы сильно сжимают древко. Это была его единственная защита, и он не хотел расставаться с ней. Но это было необходимо, чтобы наблюдатель – или наблюдатели – поверили, что он пришел с миром. Сделав над собой усилие, с решительностью, которой не чувствовал, он отбросил копье в сторону. Под деревьями по-прежнему не двигались.

Керрик нерешительно сделал один шаг вперед, потом другой. Горло его пересохло, а удары сердца громом звучали в ушах, пока он медленно шел к деревьям. Оказавшись на расстоянии броска копья от их убежища, Керрик остановился, не в силах заставить себя идти дальше. Хватит. Пусть теперь идут те, кто прячется. Он медленно поднял руки с открытыми ладонями и громко крикнул:

– У меня нет оружия. Я пришел с миром.

Никакого ответа. Но было ли движение в тени под деревьями? Он не был уверен. Отступив на шаг, он снова крикнул.

В темноте что-то шевельнулось, там явно кто-то стоял. Керрик сделал еще шаг назад, и фигура двинулась вперед, выйдя на солнце.

Первой реакцией Керрика был страх. Он отшатнулся, но ухитрился взять себя в руки и остаться на месте, а не броситься бежать.

У охотника были черные волосы и темная кожа, бороды не было. Руки его были пусты, как и у Керрика, и он не носил мехов, как это делали охотники из предгорий. Голова его была обмотана чем-то белым, а вокруг поясницы была обернута белая кожа. Не серо-белая, а белая, как снег.

– Мы будем говорить! – крикнул Керрик, делая шаг вперед.

В ту же секунду черный охотник повернулся и чуть не бегом бросился под защиту деревьев. Увидев это, Керрик остановился. Охотник обернулся, и даже на этом расстоянии Керрик заметил, что мужчина дрожит от страха. Поняв это, он медленно сел на траву, подняв руки в жесте миролюбия.

– Я не причиню тебе вреда, – сказал он, – подходи, садись, поговорим.

После этих слов он больше не двигался. Когда его поднятые руки устали, он опустил их и положил ладони на бедра, начав что-то напевать вполголоса. Потом взглянул на небо, на пустой склон вокруг себя, стараясь не делать резких движений, которые могли бы испугать незнакомца.

Охотник сделал один нерешительный шаг вперед, потом другой. Керрик улыбнулся и кивнул ему, не шевеля своими руками. Шаг за шагом охотник двигался вперед, пока не оказался в шагах десяти от Керрика. Там он опустился на землю, скрестив ноги, как это делал Керрик, и уставился на него широко открытыми испуганными глазами. Сейчас было хорошо видно, что он не молод. Кожа его была морщинистой, а черноту волос то тут, то там нарушали седые пряди. Керрик улыбнулся, не делая никаких других движений. Челюсти мужчины шевельнулись, и кадык дернулся, но из горла не донесся ни один звук. Он пожевал губами и наконец заговорил. Слова буквально хлынули потоком.

Однако Керрик ничего не понял. Он улыбнулся и кивнул, давая собеседнику возможность выговориться. Наконец тот замолчал, наклонился вперед и опустил голову.

Керрик терялся в догадках. Он подождал, пока охотник взглянул на него, затем сказал:

– Я не понимаю тебя. Ты знаешь, о чем я говорю? Хочешь узнать мое имя?

Он коснулся груди.

– Керрик. Керрик.

Ответа не было. Незнакомец сидел молча с открытым ртом, его глаза были круглые и белые и выделялись на темной коже. Когда Керрик замолчал, он снова наклонил свою голову, что-то сказал, затем встал, направился обратно к деревьям. Другой охотник шагнул из тени и что-то подал первому. Увидев, что за ним есть еще и другие, Керрик подобрал ноги под себя, готовый вскочить и убежать, однако когда никто не вышел вперед, он немного расслабился. Он продолжал следить за деревьями и приближающимся охотником.