Силы Хаоса: Омнибус (ЛП)

Ублюдок Сахаал скормил псайкера варпу, удостоверившись, что его лицо и слова окажутся последними вещами, понятыми беднягой в этой жизни. Именно они и станут наконечником смертельной волны…

Как далеко могло распространиться сообщение? Как глубоко в варп смог улететь крик ужасной смерти псайкера?

Я — Зо Сахаал, Мастер Когтя…

Снова и снова.

Мита продолжала биться в конвульсиях на полу офиса Ородая, собирая всю силу воли для восстановления умственной защиты. Оборона формировалась в ее разуме как штормовые щиты. Потом Мита сосредоточилась и начала медленно перемещать пульсирующий сигнал вне пределов своего разума.

Ей стало чуть легче, и она смогла перевести дух.

Боль и страх отступали, исчезал и благоговейный трепет перед первым страшным ударом. Сортируя перепутанные чувства, дознаватель смогла добиться в своем разуме некоторого порядка.

Теперь окружающий варп стал спокойным бассейном с нефтью, по крайней мере, Мите так казалось. Смерть астропата виделась легкой рябью в центре, от которой расходились небольшие концентрические волны. Девушка смогла приблизиться и ясно увидела весь процесс, которым насладился Повелитель Ночи; она оказалась болезненно впечатлена его силой: сложная фрактальная симметрия — каждый маленький компонент являлся точной копией единого целого, каждый круг нес в себе тень, нес в себе эхо, нес информацию о недавно содеянном.

Заглянув внутрь, Мита проникла сквозь уменьшающиеся кольца и нашла в себе силу исследовать и ощутить на вкус призрак Повелителя Ночи. А ведь еще недавно она не была способна даже приблизиться к нему. Все было так, словно ей подарили досье на врага: первоначальный снимок ослепил ее, но, когда яркость стала пропадать, когда она привыкла к слепящему сиянию, дознаватель смогла увидеть каждый аспект противника.

И невероятно, какой гнев держал Сахаал в душе!

Под всеми слоями лежала потеря. Яркий сгусток, часто становящийся полночно-темным, плавал, словно кракен, в океане гнева.

Он что-то потерял. Нечто любимое. То, чем он гордится и дорожит, как святыней.

Он потерял — и это его расстраивает. И он совсем один.

С точностью, которую Мита изо всех сил старалась поддержать, она начала отгибать эхо-слои врага, прекрасной, но быстро исчезающей копии Повелителя Ночи. Дознаватель немедленно обнаружила целый лес эмоций, похороненный глубоко под слоем времени и барьерами самоотречения.

Мита потрясенно перебирала их:

Амбиции.

Неуверенность.

Расстройство.

Одиночество.

Подозрение.

Паранойя.

Власть.

Она отстранилась от этих чувств, внутренне задыхаясь. Вышла из транса и обнаружила себя в отчаянных объятиях Винта, защищающего могучими руками свою повелительницу от непонятной угрозы. Все еще не вполне придя в себя, Мита рассеянно поблагодарила помощника и отерла рот. Разум продолжат содрогаться и пульсировать от последствий недавнего удара.

Наблюдать сознание Повелителя Ночи — даже сквозь туман теней и эхо — это как внезапно увидеть ментальную карту самого себя.

Снаружи офиса Ородая было столпотворение. Повинуясь инструкциям Миты и своей преданностью, Винт вынес ее через узкую дверь вестибюля, где безжизненно сидели сервиторы командующего, лишенные приказов. Их человеческие копии — помощники и писцы, чьи начальники отправились на войну, — столпились в углу комнаты, где старый вьюспекс передавал Гражданский Канат Веры — плохонькую картинку и сообщения с мест событий. Иногда виндикторы радостно вскидывали кулаки в воздух, и Мита с холодеющим сердцем приказала поднести себя поближе. Она уже могла представить, что они видят.

…и далее в дренажный колодец, известный как Кривой Вертел, где сопротивление было преодолено с трудом и…

Пропаганда. Проклятый Ородай, с его раненой гордостью! Отправился с префектами в Крестовый Поход, прихватив с собой журналистов.

Проклятие, проклятие, проклятие.

Помощники заметили Миту и постарались соблюсти этикет, сдерживая волнение. Она игнорировала их и приказала Винту приблизиться к экрану. Гигант в мгновение ока раздвинул виндикторов, как ледокол — льды.

…только что получено сообщение от второго крыла — они находятся к востоку отсюда, на территории Меловой Топи, — что мятежная цитадель в Разрушенном Городе пала перед воинами Императора. Живых не обнаружено…

Невысокий репортер, стоявший на безопасном расстоянии от растущего водоворота огня и трассирующих снарядов, был чисто и продуманно одет. Ни единого намека на технические улучшения. Мита не удивилась — она видела передачи Гражданского Канала Веры на других густонаселенных мирах: радостные сообщения о победах Императора, лекции о религиозных догмах, проповеди, дискредитация еретиков и преступников. И всегда ведущий воплощал собой непорочное и мирное человечество.

Мита не сомневалась, что под оболочкой человека, на котором сейчас сосредоточены камеры сервитора-черепа, имеется множество устройств контроля артикуляции, приборов для концентрации диафрагмы, а также приспособлений для передачи изображений прямо на сетчатку. Все эти механизмы едва ли можно назвать фотогеничными.

..мятежники разбиты, и это принесет нам новую славу. Никаких жертв не зафиксировано. Вот истинный пример того, как…

Репортер махнул рукой, обводя грандиозную сцену — безымянный городок обитателей подулья, который уничтожают огнем танки виндикторов. Сквозь дым и вспышки были видны мечущиеся фигурки — дети и женщины, сгорающие заживо.

Мита подумала, сколько миллионов глаз сейчас наблюдают за происходящим, подключенные к сети повсюду на уровнях Эквиксуса. На большинстве миров существовало правило, исходя из которого каждый гражданин должен проводить не меньше часа у экрана, смотря передачи Гражданского Канала Веры. Судя по действиям виндикторов на таможне космопорта, здесь этот закон не менее строг.

Она взмолилась Императору, желая оставаться в уверенности, что инквизитор Каустус сейчас не был среди жадно наблюдающей аудитории.

Хотя он, конечно, узнает о происходящем в любом случае.

…волна мятежников, но хвала Ему-на-Троне-Земли! Аве Император! Герои Префектус Виндиктайр прорвались сквозь баррикады, чтобы послать грязных еретиков в…

Мита сжала зубы. Не еретики. Просто люди. Ничего не стоящие и опустившиеся на самое дно. Которых сейчас вырезают из мести.

Ей слишком легко удалось представить происходящее. Длинная колонна «Саламандр», перемалывающая гусеницами мусор и обломки. Возможно, вначале намерения виндикторов были чисты. Возможно, они на самом деле решили найти виновных в нападении на космопорт. Наказать злодеев. Но подулье наполнено недоверием и паранойей, поэтому ответные выстрелы раздались очень скоро. У множества преступников сдали нервы, и они решили атаковать.

Префекты понятия не имели, кто устроил резню в космопорте. У них не было ни единой зацепки или подозреваемого. Их вела простая логика: сопротивление есть признание вины.

Ородай приказал отправиться в тени и искать чудовищ. А вместо этого они устроили геноцид — великолепный и развратный, кровавый погром всех, кто некогда ускользнул от света.

Кровь струилась по улицам подулья. Жители умоляли о милости Императора, выкрикивали его имя — и умирали. Умирали, продолжая шептать молитвы, глядя на свои сгорающие семьи. Это происходило от имени того же самого бога, к которому взывали жертвы.

Мита приказала опустить себя на пол и пошатываясь пошла к выходу, ощущая себя полностью разбитой.

Сервитор рванулся к ней и внимательно осмотрел мертвыми глазами ее лицо. Потом из кости его плеча выдвинулась телескопическая штанга с миниатюрным аппаратом внутригородской связи и наушниками.

— Вызов, — объявил сервитор, печально открывая вялый рот с динамиком, встроенным в мертвый язык. — Инквизитор ожидает…