Ересь Хоруса. Омнибус. Том II (ЛП)

Я добежал до поворота, но обнаружил перед собой лишь темноту. Даже с фосфорными лампами, шипевшими и мигавшими в вонючем воздухе, нельзя было разглядеть ни друга, ни врага.

Очередная вспышка оставила перед глазами монохромно-серое изображение двух легионеров, скрестивших клинки, дав мне цель. Я метнулся к ним со всей скоростью, какую позволял ил под ногами. Мои союзники успели пробиться вглубь второго сегмента трубы, оказавшегося таким же длинным, как первый, и были далеко от меня.

Я остановился, пытаясь оценить, сколько врагов нас атаковало и откуда. Без вспышек дульного пламени опять ничего не было видно. Подняв выданный болтер к лицу и прижавшись щекой к прикладу, я медленно повел им из стороны в сторону. Выстрелы отражались от купольного потолка, давая громкое эхо и не позволяя определить их источник. Я заметил, что труба в этой части канализации была отнюдь не прямой. Ее поддерживали колонны, чьи основания скрывались в ядовитой воде, повсюду были альковы и ответвления, служебные мостики и аванкамеры. Не зная, в каком направлении двигаться, я очень быстро потеряю своих спасителей и потеряюсь сам.

Где-то в отдалении сражался Коракс. Я слышал треск его силового кнута и чувствовал запах озона от молниевых когтей даже сквозь вонь воды, уже дошедшей мне до пояса. Прорвав вязкую пленку, образовывавшуюся вокруг меня, я поспешил через эту трясину к брату.

В задергавшемся рядом силуэте я узнал еще одного Ворона, выбросившего крылья назад, когда его насмерть прошило болт-снарядом.

— Коракс! — позвал я, не прекращая водить болтером из стороны в сторону, поскольку опасался, что стрельбой навскидку могу задеть брата или его сыновей.

Лязгнула сталь, прогремели выстрелы, но ответа не было.

— Коракс!

По-прежнему ничего. Тоннель чернел передо мной, словно гигантская зловонная пасть, но вдруг тьму прорвала буря. Я успел заметить вспышки, дульное пламя, эфемерное свечение силового оружия. Потом мне оставалось только всматриваться в силуэты — в остаточное изображение удара, уже нанесенного, убийства, уже совершенного.

В зловонной жиже, плещущейся у пояса, мелькнул труп в броне. Из-за темноты и его положения лицом вниз сложно было определить, кому он принадлежал. Я начал пробираться к нему через трясину, но не успел: воздух вышел сквозь отверстия в броне, и труп бесследно исчез под водой. Я погрузил руку в грязь, пытаясь поймать его, — мне нужно было его увидеть, коснуться того, в чьей реальности не приходилось сомневаться. Кончики пальцев что-то нащупали. Опустив руку глубже, так что вонючая вода намочила лицо, я схватил предмет. Подняв его к свету, я увидел череп. Сточная грязь сползала с выбеленной кости, словно мертвая кожа. Он скалился, как скалятся все черепа, но что-то знакомое привиделось мне в этом жутком лице.

На меня смотрела отрубленная голова Ферруса Мануса.

Отпрянув, я уронил череп и уже собирался вновь за ним наклониться, когда услышал голос Коракса:

— Вулкан!

Над головой пролетел небольшой круглый предмет с мигающей кнопкой активации. Парабола увела его в воду совсем рядом со мной.

Я развернулся, резко вдохнул и только успел зажмуриться, как ударная волна толкнула меня в жижу. Кожа на спине вспыхнула от впившейся шрапнели, а я с головой оказался под водой и коснулся дна тоннеля. Осколок ребра, выступающая бедренная кость, рельефный стержень позвоночника — я греб руками по подводному кладбищу в отчаянной попытке ухватиться за что-нибудь и вынырнуть из воды.

А потом меня несло вверх волной, порожденной взрывом, до самой поверхности. Я вылетел на воздух вместе со струями грязи, липшей к телу, ударился об стену и сполз вниз.

Болтер я потерял, выпустив его при падении. Пока я кашлял, пытаясь избавиться от грязной воды в легких, кто-то приблизился ко мне, шлепая по трясине.

Перед глазами все плыло, но, подняв взгляд, я все же различил протянутую мне руку.

— Все кончено, — сказал Коракс.

— Я их даже не видел, — выдохнул я.

— Не сомневайся, брат, они мертвы, но после взрыва сюда стянутся другие. Надо двигаться.

Коракс помог мне подняться, и вместе мы прошли в конец канализационного тоннеля, откуда служебная лестница вела вверх и наружу.

— Где остальные? — спросил я, заметив отсутствие Кравекса и других Гвардейцев Ворона.

— Мертвы, — мрачно ответил Коракс, смотря прямо перед собой. — Сюда, — добавил он, указав на лестницу. — Я пойду первым. Не отставай.

Я кивнул, стараясь не думать о том, что чувствовал мой брат в этот момент.

На полпути вверх по лестнице Коракс сказал:

— Они знали о характере миссии и взяли на себя этот риск.

Я не ответил, только молча последовал за ним.

Воздух наверху был полон дыма с палуб инженариума, но в сравнении с тем, что было в канализации, казался едва ли не освежающим.

Мы стояли на пороге очередного широкого зала, заставленного механизмами и упаковочными ящиками. Над головой высились подъемники, а сбоку была установлена кабина управления. Она выглядела пустой.

— Подсобная палуба, — пояснил Коракс, переходя на ровный бег. — Используется в основном в качестве склада и ремонтного зала. Относительно небольшая. Хорошо защищенная.

— Твой корабль близко? — спросил я, следуя за ним.

— Сюда…

Коракс добежал до пересечения первым. Когда он остановился как вкопанный, я понял, что что-то не так. Догнав его, я увидел, что именно.

В фюзеляже «Громового ястреба» зиял пролом, из которого валил дым. От рваной дыры, обращенной краями внутрь, расходились черные пятна. Корабль все еще стоял в зажимах, но одна из подпорок погнулась. Броневая плита в головной части была расколота, а носовые орудия выведены из строя.

— Боюсь, ваш полет отменяется, — заметил тихий голос из теней.

С резким стуком повернутого рычага осветительные трубки под потолком погасли.

Несколько мгновений царила тьма, пока ее не нарушил алый свет от пары узких овалов — ретинальных линз легионера. А за ним еще двадцать воинов вышли из альковов и из-за разбитого корабля, где они заранее затаились, и выстроились перед нами, отрезая выход с палубы.

Мы с Кораксом не сдвинулись с места.

— Их так мало… — заметил он мне.

За спиной залязгали шаги десятерых легионеров.

— Очень мало, — согласился я.

Вперед выступил воин в терминаторской броне, один из Атраментаров:

— Сложите оружие.

Я узнал его голос: именно он обращался к нам ранее.

— Я не подчиняюсь приказам нострамских отбросов, вырядившихся солдатами, — ответил Коракс.

Еще десять воинов преградили нам путь позади.

Я мельком взглянул в их сторону и хмыкнул:

— Всего сорок? Керз переоценил ваши шансы остановить нас.

Атраментар рассмеялся; из-за вокс-решетки смех его звучал глухо и зернисто. Его наплечники усеивали шипы, а тусклый полуночно-синий металл брони оживляли только нарисованные разряды молний. В одной руке он сжимал массивно выглядящий молот.

— Ночной Призрак сказал взять вас живыми, — ответил он, — но ничего не сказал про невредимость.

Четыре взвода Повелителей Ночи начали доставать клинки и дубинки.

— Его ошибка, — заметил Коракс и вспарил с помощью прыжкового ранца. С его губ сорвался вопль — птичий боевой клич, оглушивший Атраментаров на драгоценную долю секунды. Стальные крылья расправились за спиной, и как тень ангела смерти, Коракс бросился вниз и насадил воина на свои молниевые когти, с которых Атраментар соскользнул на палубу, давясь кровью, и умер.

В приземлении Повелитель Воронов взмахнул кнутом, опутал побежавшего в атаку легионера вокруг талии, вздернул в воздух и швырнул в стену.

Я развернулся и толкнул башню из ящиков, которые повалились на пути у воинов, стоявших позади нас. Это задержит их лишь на несколько секунд, но мне этих секунд будет достаточно.

Устремившись к Повелителям Ночи, которые нападали спереди, я врезался в двух легионеров и подбросил их в воздух за счет одной лишь массы и инерции. Перехватив одного поперек талии, я метнул его, как диск, и он, вращаясь, сбил с ног трех других. Второго я схватил за голову и вбил в пол. От удара палуба погнулась и раскололась, а несколько прутов арматуры проткнули моего противника через спину и вышли из груди.