Волчья шкура

— Кто твой отец?

— Я не знаю.

— Тогда, как же?..

— О непрочном зачатии слыхала? Вот так. Почему тебя не удивляют дети, зарожденные в пробирке? А ребенок, родившийся через девять лет после смерти отца? Помнишь, сама в интернете читала? Это тебе ничего не напоминает? Тут разницы нет: девять ли, сто девять или…

Ирина отвела глаза. Она судорожно пыталась удержать рассыпающийся ворох мыслей.

— Но ведь это так сложно: оборудование, специалисты, клиники…

— Вы только в начале пути. И технологиям вашим два-три десятка лет, что же говорить о том, чему по меркам ребенка вечность? В моем случае речь идет не рождении человека, а о возрождении бессмертного. Достаточно того, что ты оказалась в нужное время в нужном месте.

У Ирины закружилась голова. Опять нахлынула летняя жара, дохнуло полынью и пересохшей пылью. Почему я? В пророчестве на волчьей шкуре было сказано о какой-то кетке. Но она даже побоялась спросить об этом Мишу, чтобы не разрушить тот хрупкий мир, в котором жила все эти годы.

— Бессмертного?

— А что такого? Ну, почти бессмертного. И вообще пора спать. Вам завтра на работу. Да и у меня дел невпроворот. Анчар, есть деньги в доме или карточку дашь?

Анчар разозлился. Он сразу понял, что лишний здесь, и никто не считается с тем, что разговор затеял он, что он легко согласился отдать Мише вещь, цены которой по нынешним меркам не существует. Забыли, кто в доме хозяин! Пахать, как последний осёл, чеки без счета выписывать — это Анчар, а умные разговоры разговаривать, на вопросы отвечать, логичные, между прочим, вопросы и уместные — Анчара можно и в дальний угол задвинуть. Твое место у холодильника: выпей рюмочку, расслабься, закуси котлеткой…

Ладно Миша, с ним давно все ясно: нахлебник малолетний, дылда-недоросль, но Ирка! Ирка! Глаза отводит, говорит с Мишей, как с нормальным. А его, мужа, пусть гражданского, — не его вина — в грош не ставит. Не поддержала, не посмеялась над Мишиными бреднями, а видела же, что муж головой крутит, ничего не понимает.

«Кто отец, кто отец!..» Я отец, будь этот Миша хоть ангел пребелый, хоть черт с рогами. В моем доме живет, мой хлеб с маслицем ест, на мои деньги катается. А она-то, она… Всерьез его лапшу проглотила, и добавки просит. Эх, жизнь!

Водка ли, обида ли резко ударила в голову.

— У тебя дела? «Золотой венец» на палочке вертеть?

Ира вздрогнула, будто очнувшись.

— Какой «золотой венец»?

— Я утром Мише омфал подарил, тот, с балкона, а он его на горшок обменял. Говорит, это «золотые венцы», и горшок ему позарез нужен.

Ира напряглась, и закусила губу, что-то вспоминая и обдумывая.

Анчар улыбнулся про себя. Вот, наконец-то! Сейчас Ирка сыночку врежет, мало не покажется. Музейную вещь, можно сказать, семейную реликвию на горшок обменял! Жалко, что не на «жвачку»…

— Миша, горшок? «Золотой венец»? Это, как у Иштар?

Миша ответил спокойным, чуть затуманенным зеленью воспоминаний взглядом.

— Как у Иштар.

Анчар опрокинул в рот третью рюмку, нюхнул кулак.

— Вы мне зубы не заговаривайте. Так что у тебя за дела, белобрысый?

Нефилим равнодушно посмотрел на Анчара, но ответил:

— Дела? Ну вот, например, почему мы с Ириной в Од а-Шарон приехали, а не в Иерусалим? Спрятал я в незапамятные времена кое-что у переправы. Уже и река высохла… Недавно то место нашел, а оно асфальтом залито. Теперь ломаю голову, как забрать свои вещи.

Анчар по привычке, как советскую «Приму», разминал сигарету.

— А если ты такой крутой, почему дал арабам себя похитить?

— Кто тебе сказал, что меня похитили? Все зависит от точки зрения. Ты сам так решил и начал действовать по обстоятельствам. И они думали, что украли меня. А как мне было попасть в Шхем? Это в современном Израиле непросто даже нам. Там тоже кое-что поискать нужно было. Оказалось, это в фотоателье. Когда-то на этом месте хорошая промоина для тайника была… Под корнями старого фисташкового дерева. Осталось придумать, как достать то, что случайно оказалось среди чужого добра.

Миша грустно улыбнулся.

— И это далеко не все дела, так, попутные мелочи.

Он потер глаза.

— Спать хочется, поздно уже.

В постели, разглядывая ночные тени на потолке, Анчар сдавленным шепотом спросил:

— Ирк, расскажи про «иштар», а? Совсем я одичал, отстал от жизни.

— Иштар — это богиня, летающая богиня. Было у нее семь магических предметов. Когда она спускалась в царство мертвых, то перед каждыми воротами оставляла один из них. У первых ворот сняла шлем, у вторых — науши, потом — изумрудное ожерелье с шеи, золотой венец, пояс камней с бедер, браслеты, а перед последними, седьмыми, — сбросила свои вуали…

Анчар перестал посапывать.

— Вуали? Сбросила? Класс…

Ира аккуратно зевнула и потерлась щекой о плечо Андрея.

— Андрюш, дай ему свою карточку, а?

— Спи, уже на стол положил.

*****

Хорошо вчера было, ох, хорошо… Чего ж сегодня так погано, блин! Во рту горькая пустыня, плюнуть нечем, язык, как наждачка. И мутит, а нужно продержаться до обеда. Тогда полегчает.

Стараясь придать взгляду суровость и прозорливость, Игорь орлом осмотрел огромную парковку, здание библиотеки, жилые дома и зелень по периметру сквера и опять обернулся к яме. Аккуратный квадрат, чтоб ему пропасть, вырезанный в асфальте, был обнесен оранжево-белой лентой.

Возле ямы, кроме него, следователя отдела по экономическим преступлениям, еще двое: Дагу и Авнер. И им бы пропасть вместе с ямой!

Проведя шершавым языком по сухому нёбу, Игорь скривился и откашлялся.

— В этом деле все началось с ямы, значит, ею должно и закончиться. Как говорят в России, нужно танцевать от печки.

Игорю стало совсем мерзко: какая печка, какая Россия? Что ты гонишь, блин!

— Но вот как раз тут ничего и не понятно, поэтому я вас сюда пригласил. Начнем с тебя, Дагу. Расскажи коротко, что ты знаешь.

Красавец эфиоп из отдела по борьбе с компьютерными преступлениями приехал из Лода. Белая футболка подчеркивает рельефные мышцы груди, белые «Версаче» обтягивают стройные ноги. Дагу скептически улыбнулся, глядя поверх головы Игоря.

— По информации, извлеченной из компьютеров секретаря муниципалитета Моти и подрядчика Авнера, стало ясно, что Авнер систематически получал задания на выполнение различных работ для муниципалитета от Моти, причем договор с завышенной сметной стоимостью составлялся задним числом. Когда работы уже выполнены, проверить истинные затраты невозможно.

Авнер, сабра — коренной израильтянин — крупный, смуглый с волевыми складками на щеках, затравленно посмотрел на Игоря. Игорь тяжело вздохнул.

— И Моти, и Авнер уже признались, и не только они… Ты давай о яме, конкретней.

— А что о яме? Авнер получил от Моти заказ на свой сайт и выдолбил яму. Потом оказалось, что Моти никакого заказа и не думал делать. Предположительно какой-то хакер обошел пароль, установленный Авнером. Больше того, он взломал защиту муниципалитета, вытащил строительные чертежи, внес в них изменения и переслал Авнеру с точным указанием места, где якобы произошел разрыв коммуникаций. Тут поработал хакер высокого класса.

Дагу замолчал. Зачем крутому хакеру сраная яма? Это же, как из пушки по воробьям. Другое дело, Аналайзер… он еще в 98-м году «взломал» Пентагон. И, как оказалось, еще много чего поломал у американских дядей. И тоже из Од а-Шарона… Правда, поймали недавно его в Канаде за попытку облегчить банк почти на два миллиона долларов. Канадских, но какая разница! Од а-Шарон… Может, воздух тут особый, хакерский?

Все трое заглянули в яму.

Игорь с силой потер виски. Голова раскалывается, блин!

— Хорошо, попробуем с другой стороны. Авнер?

Подрядчик почесался, проверил, на месте ли пристегнутая к короткой стрижке кипа.

— А что я могу сказать? Получил задание от Моти, полдня асфальт долбили, яму копали, а ничего не нашли. Я и пошел с чертежами к архитектору городскому ругаться. Ну, он пообещал разобраться. Разобрался… вот…