Охота на Эльфа [= Скрытая угроза]

На главной алее мы разошлись в разные стороны.

— О чем ты хотел его спросить? — поинтересовался я у Циркача.

— Теперь неважно, — отмахнулся он. — Просто мне было интересно, зачем русскому с немецким гражданством работать на курдов.

— Не зачем, а за что, — ответил я. — За деньги. Самое время было влезать с таким вопросом.

— Да я понимаю, — буркнул Циркач, — просто тип очень уж мерзкий.

До самых ворот парка мы не заметили ничего подозрительного, но даже если за нами следили — чего такого?

Мы больше не претендовали на их зеленую «БМВ», припаркованную на специальной стоянке, сразу вышли на проезжую часть и тормознули первую же попавшуюся машину. Это было не такси, просто какой-то драный «фольксваген». Ну и что? В Германии тоже, хоть и реже чем у нас, а подвозят попутчиков.

Особенно, если это свои.

За рулем сидел Шкипер, Пиндрик — рядом.

— Ну, как? — спросили они чуть ли не в один голос.

— Центральный офис «Мерседеса» вне опасности. Мы разнесем в пыль посольство России, — сообщил им Циркач.

А потом мы быстренько обсудили планы на вечер. И было решено: первое. Шкипер и Пиндрик присоединяются к нам в самый последний момент и только в случае крайней необходимости. Второе. Пытаемся дозвониться Эльфу до, а не после — после мы должны встретиться. Звоним в Бонн людям Павленко. При желании к восьми вечера они могут успеть к месту событий. Чем более масштабной будет заваруха, тем больше шансов пустить операцию совсем по другому сценарию. Идея принадлежала Филу. И мы теперь думали, кого ещё можно пригласить на сумасшедшее рандеву в Кройцберге. Местную «штадтполицай»? Разведку БНД? Российскую агентуру? Нет, в Россию нас просили зря не звонить.

За пару кварталов от дома мы бросили «фольксваген», и разными маршрутами пошли дальше пешком. Пиндрик со Шкипером наблюдали за нами через площадь с другой стороны Ораниенштрассе, а мы подошли к дому напротив по нашей улице. Двое у подъезда сразу не понравились мне. Это были незнакомые, но слишком хорошо узнаваемые по манере поведения персонажи. Не стоило сейчас идти в квартиру к Монике. Не стоило даже звонить. Либо у неё уже сидели гости, либо эти двое ждали гостей. В любом случае самой Моники, скорее всего, в квартире не было. В лучшем варианте сбежала, в худшем все-таки забрали. И теперь не криминальная полиция, а какая-нибудь из спецслужб. Мы все, конечно, симпатизировали этой милой хромоножке с экстремистскими наклонностями, не говоря уже о Циркаче, который не просто симпатизировал, но даже он в сложившейся ситуации ничем не мог быть ей полезен. Уж если и вытаскивать девчонку, только при участии Эльфа, но это станет возможным ближе к ночи.

Кстати, мы пробовали звонить Семецкому ещё из машины — номер не отвечал. Не стоило даже и гадать, по какой из миллиона причин этот супершпион решил отключить свой мобильник.

Что нам оставалось делать? Только ездить по городу до вечера. Джип-«мерседес» был предусмотрительно оставлен не у самого дома, и мы без проблем загрузились в него поначалу все пятеро, с тем, чтобы потом вновь разделиться. Опасность кружила где-то рядом, и не стоило рисковать ради того, чтобы вместе пообедать.

А выбрать в Берлине ресторан — это не проблема. Точнее не проблема найти — их в этом городе прорва. Выбрать — как раз огромная проблема, если вы хоть что-нибудь в этом деле понимаете. Мы не понимали почти ничего, и нам было проще. Циркач не слишком настойчиво предлагал посетить что-нибудь экзотическое, а Фил с маниакальным упрямством рвался в русское кафе «Гегель» (да, да именно русское, и именно Гегель, а не Гоголь!). Он честно признался, что хочет вновь оказаться на красивой и уютной маленькой площади Савиньиплатц, где видел накануне у соседнего с кафе дома очаровательную проститутку. Девушка, облаченная в свою вечернюю униформу, стояла в совершенно киношной позе перед раскрытым подъездом борделя и, зазывно покачивая ключиками в правой руке, строила глазки конкретно Филу. И она была очень похожа… Фил недоговорил, на кого. Но мы все поняли. Вопрос в другом: почему эта шлюшка выбрала именно его? Профессиональная точность взгляда?

А ведь Фил вчера и впрямь был готов к романтическому приключению. Да только у нас стояла на углу полная оружия машина, Циркач ждал (не теряя времени) на квартире у Моники, Пиндрик со Шкипером болтались где-то в качестве агентов наружного наблюдения, и, наконец, существовала возможность срочного вызова в любую минуту. Мы там, на площади и остановились-то всего лишь потому, что обещали Монике купить по дороге пива. Увидели открытый киоск, времени было часов девять, по берлинским понятиям глубокая ночь, и второго открытого ларька рисковали уже не встретить. Взяли упаковочку и полетели дальше, готовые к чему угодно.

Вчерашнее появление Эльфа лишь подтвердило справедливость наших опасений.

Ну, а сегодня ехать на встречу с приворожившей Фила девушкой было глупостью в квадрате. Если не в кубе. Во-первых, для представительниц древнейшей профессии ещё рано; во-вторых, день выдался похлеще вчерашнего; в-третьих, кто сказал, что именно она бывает там каждый день? Но Фила влекла на Савиньиплатц какая-то странная смесь ностальгии по прошлому и интуитивного стремления к авантюре, свойственного всем нам. И мы подчинились этой блажи, так как и мне и Циркачу было в сущности все равно, куда ехать.

Мы выбрали не самый короткий маршрут — спешить некуда, да и город знали плохо — и в итоге заехали в довольно странное место, где перед высоким старинным домом на зеленой лужайке тусовалась хипповатого вида молодежь и бродячие собаки, а глухая стена здания изрисована была не традиционно бездарными граффити, уже намозолившими глаза, а огромным, искусно выполненным сюрреалистическим полотном, в центре которого была несчастная растерзанная кукла и гигантский омерзительно-розовый кольчатый червяк. Мы вышли из машины и стали рассматривать это произведение искусства, благо никуда не торопились.

И тут от тусующейся молодежи отделилась знакомая фигура. Моника торопилась и потому зримо прихрамывала на искусственную ногу.