Правила экстрасенса (СИ)

«Сны» - мелькнуло у Воронцова в голове. «Господи, неужели это так начинается? Если люди так начинают сходить с ума, то я не хочу! Не хочу!»

- То есть, вы думаете, что это все-таки крыша, да? В смысле, что она улетает?

Мишка снова хрюкнул в воротник куртки. Афанасий Павлович вздохнул:

- Да нет, Лёня. По крайней мере, для меня ты выглядишь вполне адекватно. Думаю, тут дело в другом.

Старжевский кивнул:

- Ага, я тоже сразу понял.

Леонид удивленно уставился на подопечного:

- Что ты понял-то?

- У вас возможности открылись. Сверхъестественные. Такое часто после ударов током бывает.

Лёня повернулся к Баркину, ожидая, что тот лишь посмеется над богатой фантазией паренька, но патологоанатом на полном серьезе утвердительно закачал головой:

- Молодой человек прав. Я как раз это хотел сказать. Видишь ли, когда ты сказал, что Рыбкин признался тебе во всех своих преступлениях, и при этом ему не нужно было от тебя ни отсрочки, ни содействия, а только личного прощения, я понял, что приходил он к тебе действительно уже после своей смерти. Видимо, там. – доктор указал на пол. – Ему за это тоже могут срок скостить, века этак полтора-два.

«Неплохие у них «там» сроки», - подумал Воронцов.

- Ну, а раз Рыбкин к тебе пришел мертвый, ты смог его увидеть, такого у тебя до летаргии не наблюдалось, и в остальном ты вполне здоров, то из всего этого можно сделать только один вывод: у тебя появились потусторонние способности.

Лёня саркастично усмехнулся:

- И вы правда верите в эту чушь? Это же все сказки или мошенничество, чтобы у дураков деньги выманивать! – весь этот ералаш постепенно стал действовать ему на нервы. Он хотел найти ясное логическое объяснение ситуации, и ждал от патологоанатома конструктивных предложений. А тот ему бред суеверный стал всучивать! Нет уж, на такие «последствия» Лёня не подписывался!

Рассерженный, Воронцов встал с дивана и подошел к двери.

- А что касается Рыбкина, то это наверняка ребята из соседнего кабинета у нас постарались. Подумали, раз я с того света вернулся, то можно со мной теперь так пошутить. Наняли какого-нибудь актера. Еще и денег ведь не пожалели на грим. Клянусь, узнаю, чья это была идея, я этому шутнику тоже поездку в морг устрою, но только в один конец! – Леонид распахнул дверь и встретился лицом к лицу с худым усатым мужчиной в белом халате. В первую секунду Воронцов хотел оттолкнуть его в сторону, но потом умерил свой пыл – все-таки незнакомец, которого он уже где-то видел, был ни в чем не виноват:

- Проходите. Мы уже уходим. - он отошел к стене, давая ему пройти в приемную и не замечая при этом, как лицо младшего лейтенанта, наблюдающего за этой сценой, бледнеет, а глаза становятся размером в чайные блюдца.

Мужчина, вопреки ожиданиям, совсем не удивился взбудораженному посетителю, но и в комнату он тоже заходить не стал. Вместо этого, он повернулся к Лёне спиной и медленно проследовал дальше по коридору. Только тут Лёня заметил, что одет незнакомец был не в халат, а в простыню. Такую же, в которой он сам разгуливал тут два дня назад. В следующую секунду его словно прибило молнией, и он вспомнил, где видел этого незнакомца, причем совсем недавно.

Покойник тем временем, как ни в чем не бывало, проследовал дальше по коридору и исчез… в стене.

Лёне стало плохо. Застонав, он понял, что ноги больше не держат его, и стал медленно сползать вниз по дверному косяку.

Миша и Афанасий Павлович тут же бросились к капитану, подхватили его под руки и отвели к дивану. Воронцов почувствовал, как у него по лицу текут слезы, он хотел что-нибудь сказать, но изо рта вырывалось только непонятные стоны и мычание, голова словно ехала задом наперед на американских горках.

- Сейчас, сейчас все у нас будет хорошо. – с успокаивающим голосом, словно разговаривал с маленьким ребенком, Баркин достал из шкафа аптечку и вытащил оттуда ампулу со шприцом. – Сейчас мы укольчик сделаем, и успокоимся. И поедем домой, ляжем в постельку, а утром все будет не так страшно.

Он кивнул Мише держать капитана за плечи, а сам закатал рукав его свитера и ввел иглу в вену.

- Что это такое? – спросил лейтенант, все еще не отошедший от вида начальника, разговаривающего с пустым коридором.

- Успокоительное. – доктор ввел лекарство и вытащил шприц. – Отвези его домой и уложи спать. И желательно, чтобы с ним рядом кто-нибудь был, когда он проснется.

Глава 3. О том, что жизнь призраков - это еще цветочки или Первое правило экстрасенса

Девочка зажмурилась от света прожекторов, свет становился все ярче и ярче и, наконец, перед тем, как стать совсем невыносимым, вдруг резко погас, открыв Лёне вид на его спальню. Здесь, наоборот, царила темнота, нарушаемая только огоньком черной свечи, стоящей на откуда-то взявшемся в Лёниной спальне круглом журнальном столе. Внезапно подул резкий холодный ветер, пламя свечи затрепетало, и вместе с порывом в комнату влетели фотографии. Они рассыпались по полу, из-под ног Воронцова откуда ни возьмись вдруг выкатился грецкий орех и принялся кругами кататься по фотографиям, вызывая у капитана новый приступ головной боли. Наворачивая круги, орех стал расти в размерах и оставлять за собой странный мокрый след. Вскоре скорлупа начала принимать черты человеческого лица, и Лёня с ужасом понял, что у жидкости, растекающейся по фотографиям, был темно-красный цвет. А голова тем временем перестала кружить по комнате, обернулась к Лёне своим страшным лицом и хищно улыбнулась….

Обливаясь холодным потом, Воронцов заставил себя вырваться из странного кошмара. Он лежал у себя дома на диване. В спальне, так же, как и во сне, царила темнота, не хватало только фотографий и окровавленной башки, решившей устроить ралли у него по ковру.

Входная дверь хлопнула, заставив Лёню вздрогнуть от страха. За приоткрытой дверью спальни мелькнула знакомая тень и взяла курс на кухню.

Лёня помотал головой, пытаясь стряхнуть с себя остатки сна. Ему это удалось, но вместо головы и ореха на ум пришли сначала Рыбкинский допрос с пристрастием, а затем и встреча с далеко не прекрасным незнакомцем в морге. Лёне стало страшно, в первый раз за много лет и во второй раз за этот день. Ему захотелось туда, где есть свет и люди – на кухню к Мише.

Старжевский внимательно изучал содержимое холодильника и, услышав Лёнины шаги, испуганно обернулся:

- Ой, вы давно проснулись?

- Только что. – Лёня сел за стол и посмотрел на чайник. Хотя бы он теперь ему больше не снился. Миша бесцеремонно достал из холодильника хлеб и колбасу, также бесцеремонно соорудил себе бутерброд и со смаком откусил от него половину. Лёня посмотрел на лейтенанта и понял, что после всего того, что с ним сегодня случилось, съесть что-то он сможет в лучшем случае только недели через три.

- Как вы себя чувствуете?

- А ты как думаешь?

- Может, вы хотите чего-нибудь? Я могу в киоск сбегать.

Больше всего сейчас Лёне хотелось, чтобы кто-нибудь был с ним рядом. Кто-нибудь жизнерадостный, вроде Миши. И потом было еще кое-что…

- Я хочу найти этого шутника, из-за которого мне теперь неделю кошмары сниться будут.

Лейтенант сел напротив Воронцова и покачал головой:

- Леонид Сергеевич, это не шутки. Или вы думаете, что тот, кого вы видели в морге, тоже актер? Да и Костылёв сказал, что на такое представление у них денег бы не хватило.

Капитан вытаращился на подчиненного:

- Костылёв? Ты… ты что, был в РУВД и все им рассказал?!

Старжевский простодушно пожал плечами:

- Ну да. Нужно же было убедиться, что это не их рук дело. Они все клятвенно заявили, что ничего такого у них даже в мыслях не было. Со смертью не шутят…

Лёня устало провел ладонью по лицу – что они еще сказали или подумали, он даже спрашивать не хотел. Единственным его желанием было, чтобы этот цирк закончился, раз и навсегда. Хватит ему мертвых душ, вещих снов и прочей чертовщины, он просто хотел нормальной, спокойной жизни.