Правила экстрасенса (СИ)

- Сумку? – с глупым видом спросил первый, поменьше ростом и побородатее, но при этом менее пропитанный ароматами мусора и перегара.

- В лесу. – икнул второй. – У Охты, на левом берегу.

Лёха присвистнул:

- Так это же уже область! Вы на фига её сюда тащили через весь город?

- Так мы ж не знали, что там внутри… это… конечность. – продолжил заплетающимся языком второй. – Мы думали, там бабки… это… клад. Поэтому подумали, нужно в главный отдел нести. Чтоб там всё по правилам оформили. Находчику же ведь двадцать пять процентов полагается.

- Да, мы вам тут не дураки! – вмешался первый. – Мы свои законы знаем!

Костылёв пожал плечами:

- Да без проблем. Миш, притащи-ка мой ножик. Сейчас мы вам ваши двадцать пять процентов отрежем. Уши и нос подойдут?

- Ты бы им лучше мозгов отрезал, - увидев побледневшие лица бомжей, поддержал шутку Серега. – Нужнее будут.

Милиционеры громко рассмеялись. Гриша оглядел всех присутствующих, и, словно уже зная ответ, спросил:

- Ну что, ребята, кто возьмётся?

Лёха и Серега как один покачали головами.

- Не, на мне и так два глухаря с прошлого месяца висят, а вчера еще и с Приморского «бытовуху» передали.

- А мне с депутатским отравлением разбираться надо. – добавил Смирнов. – Там сейчас целая политическая война разыгралась, а я один посреди фронтовой полосы стою, как дурак.

Гриша бросил взгляд на Лёню.

- А ты, небось, за барабашками своими гоняться будешь?

На какую-то секунду у Лёни появилось странное чувство, что он должен, нет, обязан забрать это дело себе, вместе с головой и бомжами. Но ни первое, ни вторые совершенно не вызывали в нем восторга и желания разобраться. Опыт подсказывал, что труп наверняка был результатом какой-нибудь бандитской разборки, и поэтому имел довольно неплохие шансы отправиться очередным глухарем на полки районного архива. И это только при том раскладе, если убийство действительно произошло на территории города. В противном, и, кстати, более вероятном, случае дело пришлось бы передать областным коллегам, что Григорий мог сделать с таким же успехом, как и он сам. Поэтому, сбросив с себя это неожиданное чувство долга, Воронцов ответил:

- На мне еще Колчаганов висит. – обратив внимание на язвительные нотки в Гришиной интонации, он решил не говорить про просьбу Марчука сходить к Кравцовой, чтобы ребята не подумали, что он теперь действительно решил переключиться с обыкновенных убийств на этот потусторонний бред. – Завтра опять адвокат припереться должен.

Яковлев махнул рукой, схватил сумку за ручки и кивнул уже к тому времени успокоившимся бомжам последовать за ним в кабинет.

Когда Леха и Сергей тоже удалились в коридоре, Лёня перевел взгляд на лейтенанта, сунул ему в карман наручники и улыбнулся:

- Ну что, пошли, за барабашками гоняться.

***

Квартира Нины Никифоровны располагалась почти за городом, у Рябовского шоссе, рядом с Похоровским кладбищем. Выйдя из машины и увидев на противоположной от дома стороне ряды крестов и памятников, выглядывающие из-за деревьев, Лёня представил себе, как бы он себя чувствовал здесь по ночам, и впервые осознал причину нервозности пожилой женщины.

Они поднялись на второй этаж и позвонили в дверь, обитую темно-коричневым дермантином. Через минуту из глубин квартиры послышалось шарканье шлепанец и недовольный голос:

- Чего надо?

Лёня и Миша переглянулись, и Воронцов пообещал самому себе по возвращении лично выкинуть все эти «барабашнутые» заявления в мусорное ведро и новых не принимать, даже если ему это прикажет сам министр внутренних дел.

- Мы из милиции.

- Я милицию не вызывала.

- Вы с заявлением приходили… насчет барабашки.

Старжевский тихо захихикал в воротник.

Дверные замки зашуршали, Воронцов уже хотел было войти внутрь, однако Кравцова открыла дверь только на ширину цепочки от шпингалета и подозрительно прищурилась:

- Документы покажи.

Лёня вытащил из кармана удостоверение и сунул его под нос вредно морщащейся старушке.

- Капитан… ага, Воронцов.

- Всё, убедились? Войти можно?

- Сейчас, подожди. – Нина Никифоровна исчезла в глубине квартиры и через минуту вновь появилась в коридоре с газетой в руках. Подойдя к проему, она внимательно посмотрела на Лёнину фотографию в печатном издании, а потом также внимательно сравнила схожесть копии с оригиналом. Только после этого у нее на лице нарисовалась относительно добрая улыбка, и Кравцова, наконец, открыла милиционерам проход в свои пенаты. Пенаты оказались бывшей коммуналкой, недавно переделанной под многокомнатную квартиру.

- Вот, - довольно произнесла Кравцова после того, как также внимательно проверила документы и у Михаила. – Нужно мне было к вашему начальнику сходить, так сразу примчались, голубчики.

Лёнино терпение постепенно начало подходить к краю.

- Так, гражданка Кравцова, вы обратились к нам за помощью – мы пришли. Показывайте вашего… нарушителя спокойствия.

Грозный вид Воронцова заставил старушку перейти на более уважительный тон.

- Это вы вовремя пришли, товарищ капитан. Он как раз к полудню начинает безобразничать. Чашки с серванта сносит, картины со стен скидывает, даже диван двигает. Зараза такая, совсем меня доконал! Но ничего, я тут у колдуньи одной была, она мне оберег сделала, он раньше по всей квартире бушевал, а теперь только на кухне безобразничает.

Лёня оглядел светлые, еще не успевшие испачкаться обои, и новый линолеум, которым были покрыт старый деревянный пол.

- Вы здесь недавно живете?

- Второй месяц пошел. Мне квартиру эту внук купил на шестидесятилетие. Он у меня риэлтором работает. – с гордостью подбоченилась Кравцова. – Прежний владелец умер, квартира бесхозная осталась, так Ромочка её на аукционе выкупил, ремонт сделал и мне подарил.

- А когда у вас барабашка проказничать начал? – спросил Миша, разглядывая оберег над закрытой дверью, ведущей на кухню.

- Так через неделю после того, как я въехала. Я сначала на трамвай грешила, но потом поняла, что тут что-то не так. Трамвай-то здесь каждый час проходит, а эта зараза только в двенадцать безобразия свои начинает, и до-полпервого.

Лёня тоже оглядел оберег над дверью, напомнивший ему фашистскую свастику, и повернулся к старушке:

- Нина Никифоровна, вы сейчас пройдете в гостиную с Мишей, а я посмотрю, что там творится.

Кравцова посмотрела на капитана так благоговейно, словно тот в одиночку собрался отправиться на смертельную схватку со всей нечистью города. Старжевский подхватил её под локоть и повел в зал, при этом его лицо явно давало понять, что не так он себе представлял гонки за барабашками, и что вместо десяти минут наедине с вредной бабкой он лучше бы действительно отправился на войну с городской нечистью.

Но Лёня не собирался подвергать лейтенанта ненужному риску. Для начала нужно было лично оценить обстановку. Совершенно не представляя, что его может ждать внутри, Лёня приоткрыл дверь и заглянул на кухню.

Там все было в порядке. Под потолком не носились летающие тарелки, картины с пейзажами спокойно висели на стенах, мебель стояла на своих местах. Тишина и благодать. На табуретке у окошка, подперев одной рукой бородатый подбородок и с тоской смотря на заснеженную улицу, сидел приземистый старичок в старой фронтовой форме.

Лёня вошел в комнату, закрыв за собой дверь. Недовольно нахмурившись, старичок обернулся на звук и потянулся к чашке, стоящей рядом на столе. Однако поняв, что его покой нарушила не хозяйка квартиры, он оставил чашку в покое и облегченно вздохнул:

- Неужели у неё наконец ума хватило кого-то полезного позвать.

Лёня прошел вглубь комнаты и сел на стул напротив дедушки. Честно говоря, барабашку он себе представлял немного иначе, старичок больше смахивал на домового, побывавшего в молодости на фронте.

- Здравствуйте. Меня Лёней зовут.

- Семен Иванович. – вздохнул дедушка.