Идентификация эльфа (СИ)

Местность, по которой пролегал их путь, резко контрастировала с внешним видом убежденного экзистенциалиста. Внимание кота привлекали не столько изящные дома либерийцев, среди которых не наблюдалось ни одного похожего, сколько чудесные сады, скверики и самые настоящие цветочные поляны. Даже такой законченный циник как Бегемот не мог остаться равнодушным к подобному зрелищу.

— У вас есть лесорубы? — вдруг спросил он своего спутника.

— У нас нет лесов, — не задумываясь, ответил ему крот, разум которого, несмотря на тяжелые обстоятельства, продолжал функционировать, хотя и в экономном режиме.

— Я почему–то так и подумал, — заявил кот, и остаток пути провел в глубоких философских размышлениях.

— Видишь ту бочку? Нам туда, — голос Гермеса дрожал от волнения, а рука, которой он пытался указать нужное направление, отказывалась ему подчиняться.

К тому времени они уже покинули жилой район и оказались на берегу полноводной реки. Берег был пологий и пустынный. Вниз по течению он упирался прямо в пристань, приютившую на ночь несколько небольших суденышек. На полдороге к ней находилась та самая бочка, на которую пытался указать крот. Это была внушительных размеров емкость, предназначенная для хранения жидкого топлива. Подойдя к бочке, Бегемот обошел ее по кругу и носком сапога постучал по металлическому корпусу, а потом удивленно уставился на своего провожатого. Бочка была закрыта с обеих сторон и явно чем–то до отказа заполнена. Ничего примечательного возле нее тоже не было.

Гермес не обратил на удивление своего спутника ни малейшего внимания, видимо, и не предполагая увидеть ничего иного, кроме закупоренной бочки.

— Эта бочка была открытой, — начал крот с самого главного. — Она не может быть закупоренной, потому что в ней живет Несмеян. Несмеян — это мой давнишний приятель, собутыльник, проще говоря. Когда меня выбрасывают из кабака, я обычно беру пузырь и наношу ему визит вежливости. Собеседник из него, по правде говоря, никакой. Он отдает предпочтение собственным монологам, да и те у него в основном о смерти. Но с другой стороны, иногда достаточно знать, что кому–то в этом мире хуже, чем тебе самому. Своего рода психотерапия. После его занудной бредятины мир становился светлее и приветливее, даже с перепоя. Вот и сегодня ночью я явился к нему. Посидели как обычно. Потом я дошел до кондиции и уснул. Под утро просыпаюсь, а тут такое. И Несмеяна нигде нет. Не мог же он сам себя в бочку закатать. Чувствую, — что–то тут не ладно.

Бегемот внимательно выслушал объяснения журналиста, еще раз постучал сапогом по емкости и посмотрел в сторону пристани.

— Когда прибывает мой пароход?

— Утром, наверное, уже скоро, — ответил крот и угадал ход мыслей кота. — Директор Миклош будет лично тебя встречать. Возможно, он уже на пристани.

— Ну, тогда отправляйся за ним. И пускай сразу нужных специалистов с собой прихватит. А я вас здесь подожду. Не люблю я этих торжественных мероприятий, — распорядился Бегемот.

5

Не прошло и часа, как возле бочки собралось больше народу, чем на пристани. Сам директор бюро общественного спокойствия с многочисленной свитой ждал, пока бригада спасателей вскроет емкость. За импровизированным ограждением гудела толпа репортеров и просто случайных зевак. На проплывший мимо пароход и скромно затерявшегося в толпе Бегемота никто не обращал внимания. Самой заметной фигурой пока был крот Гермес, допущенный на правах важного свидетеля за ограждение. Он успел где–то привести себя в порядок и теперь свысока поглядывал на своих менее удачливых коллег, изредка перебрасываясь с ними скабрезными шуточками, а заодно строя из себя важную птицу. При этом он язвил с поистине королевским высокомерием, тогда как в замечаниях его оппонентов постоянно проскальзывала зависть, а сами шутки ограничивались в основном глазами крота, все еще не восстановившими свой естественный цвет.

Но вот металлическое дно с треском отлетело в сторону и все присутствующие мгновенно умолкли. Казалось, даже на пристани хорошо слышно грохот посыпавшихся из бочки яблок. Потом из емкости достали тело несчастного Несмеяна, и толпа снова приступила к бурному обсуждению происходящего. Пока все переваривали первые впечатления от общей картины, никем не потревоженный Бегемот принялся рассматривать детали.

В первую очередь кот обратил внимание на яблоки, каждое из которых кто–то не поленился надкусить. Сотни надкушенных яблок сами по себе уже давали немалую пищу для размышлений, а в придачу с трупом — и подавно. Само тело с характерной синюшной отечностью не оставляло ни малейших сомнений в причине смерти. Вопрос у кота вызывала только одежда жертвы, явно дорогого покроя, хотя и давно приведенная в непотребное состояние. Ответ на этот вопрос Бегемот получил сразу же. Просветил его Миклош.

— Этого человека звали Несмеян. Он иностранец. Когда–то был президентом небольшой страны Хаосии. Мне кажется, этот пост понадобился ему только для того, чтобы непрерывно ездить в гости к другим правителям. В общем, закончилось все тем, что однажды, возвращаясь домой, он не нашел своей страны. Она просто исчезла с политической карты мира, рассосалась, как вовремя обработанный чирей. К несчастью, последней страной, которую он успел посетить, была Либерия. Наверное, виной тому наша толерантность, — к тому времени никто другой с ним иметь дело не желал. В общем, пришлось оставить его у себя. Ему предлагали неплохие условия в зоопарке, но он мнил себя выдающимся философом и поселился в этой бочке. Небольшого пособия ему вполне хватало. К тому же и туристы приплачивали, как местной достопримечательности. Уникальный тип был, скажу я тебе. Мог часами говорить ни о чем. Особенно наркоманам это нравилось. Они к нему толпами «повтыкать» собирались. Он у них даже кем–то вроде гуру числился.

В этот момент к Миклошу и Бегемоту подошел Эрик Рыжий. Директор бюро представил кота и эльфа друг другу, после чего Эрик доложил первые результаты осмотра места извращения.

— Причина смерти — отравление, судя по всему, пестицидами. Уж не знаю, каким образом, добровольно или принудительно, Несмеян влил в себя эту гадость, но факт на лицо. В Либерии эта муть давно не используется, соответственно не производится и не ввозится. Возможно, этот факт поможет нам ухватиться за ниточку, ведущую к извращенцу. Еще одна странность, — все яблоки надкушены. — Тут, прежде чем продолжить, заместитель замялся. — Эксперт склоняется к выводу, что надкусы сделаны эльфом. Но без полноценной экспертизы не может утверждать это со стопроцентной гарантией. В дополнение свидетели утверждают, что вчера вечером видели на берегу какого–то молодого эльфа из возвышенных. Подходил он к бочке или нет, никто не видел.

— Эрик, ты не помнишь, кто это давеча считал, что убийство человека облегчит наше положение?

Эльф ничего не ответил, но его лицо приняло такое мрачное выражение, что никакие слова и не требовались.

Бегемот не совсем понимал смысл происходящего, но не спешил с уточняющими вопросами. К тому же в присутствии эльфа он чувствовал себя не совсем комфортно. Никаких предубеждений в отношении эльфов у кота не было, поэтому объяснить причины возникшей неприязни Бегемот не мог. Хотя Эрик, уловивший настрой заезжего эксперта, для себя объяснил все именно предубеждением. В общем, отношения двух сыщиков не сложились изначально. В дальнейшем почти все общение между ними происходило через Миклоша.

Не дожидаясь завершения всех необходимых процедур и не желая попасть в лапы стаи журналистов, Миклош передал управление процессом заместителю, а сам в сопровождении Бегемота незаметно покинул место извращения. Единственным, кто заметил его маневры, был Гермес. Он собрался было последовать за сыщиками, но кот одним взглядом остановил его.

Центральный офис бюро общественного спокойствия больше походил на элитный пансионат, чем на серьезное государственное учреждение. Ни единого признака силового ведомства, только спортивные площадки, теннисные корты, огромный бассейн и обязательный атрибут благополучия — поле для гольфа. Само здание бюро представляло собой старинный особняк, нафаршированный самыми новейшими технологиями. И только напряженные лица изредка попадавшихся на глаза сотрудников никак не соответствовали окружающей идиллии. Роль исключения, подтверждающего правило, играла личная секретарша Миклоша, миловидная древняя старушка по имени Ангела, которая была самим воплощением счастливой умиротворенности. Усадив сыщиков за стол, она подала им огромный фарфоровые чашки с ароматным травяным чаем и внушительных размеров блюдо с румяными пирожками. Случайно или нет, но среди разнообразной фруктовой начинки не оказалось яблочной. Поэтому о делах сыщики вспомнили только тогда, когда основательно набили свои желудки.