Страна василисков (СИ)

В углу зрения поблёскивали тревожные значки пропущенных вызовов. Сердце сжалось, и мне вдруг стало ужасно, невыносимо одиноко. Фудзисаки пыталась дозвониться мне пять раз подряд: на шестой я попросту выключил ассистента. Мир без привычно достраиваемой реальности выглядел пугающе пустым и безжизненным, но я выдержал целых десять минут ужаса, прежде чем включить его заново. Звонков больше не было.

Только сейчас я понял, что у меня не осталось никого более близкого, чем Жюстина.

А теперь я отринул и её.

— Cлышь, красавица, — раздался незнакомый голос у меня над ухом; на плечо мне легла чья-то чужая рука. — Освободи-ка место, люди сесть хотят.

Вместо ответа я дёрнул плечом, стряхивая с себя руку. В следующий момент стакан жалобно звякнул и покатился по стойке, расплёскивая драгоценный виски, потому что меня грубо сдёрнули с табурета.

Передо мной стояли пятеро космонавтов в синих комбинезонах, показавшихся мне смутно знакомыми: где-то я такие уже видел. Один из них сграбастал меня за отворот плаща. Все пятеро были гайдзинами, цветом кожи и телосложением непохожие на обитателей Солнечной. Двое из них были женщинами; они стояли чуть позади, сложив руки на груди и презрительно глядя на меня. Взгляды мужчин, впрочем, были не лучше.

— Я с тобой разговариваю, красавица, — сообщил державший меня гайдзин; говорил он по-русски со странным акцентом, но за пределами Солнечной много где говорят по-русски. — Я тебя по хорошему просил, а? Хули ты ерепенишься?

— Убери руку. — презрительным тоном процедил я. — По хорошему.

— Ты смотри, — гоготнула одна из женщин, — оно ещё и разговаривает!

— А то что будет, красавица? — спросил космонавт, рывком дёрнув меня на себя; он был несколько крупнее меня, но ненамного выше. — Ты обидишься и заплачешь?

— Нет. — ответил я, смотря прямо на него. — А вот ты — очень даже.

Брови гайдзина сдвинулись.

— Слышь, красавица, — прорычал он, — я не понял, ты нарываешься, или чё?!

Подходящее окончание сегодняшнего вечера, подумал я.

И, размахнувшись, свободной рукой ударил космонавта под дых. Я был меньше и легче гайдзина, выросшего где-то в колониях или даже в Сибири, в неизвестно какой среде и в другом притяжении. Но для меня не было запрещённых приёмов.

От неожиданности гайдзин охнул, выпустив меня, и сложился пополам — прямо навстречу моему колену, врезавшемуся ему в солнечное сплетение. Он рухнул на пол, схватившись за живот, и его приятели тут же бросились в атаку. Я отшатнулся в сторону, уходя от удара, и подставил одному из них подножку: космонавт качнулся вперед, навстречу барному табурету, и я щедро добавил ему обеими локтями в спину. Его вскрик оборвался глухим ударом об металлическое сидение.

Третий космонавт зарычал и бросился на меня; я уклонился от кулака, летевшего мне прямо в лицо, и ударил его в горло. Гайдзин отшатнулся от удара, и я с размаху врезал ему кулаком в челюсть — так, что он рухнул назад, размахивая руками, и врезался спиной вперед в стоявшую неподалёку группу космонавтов в оранжевых комбинезонах, смазав одному из них кулаком по носу.

Космонавты в оранжевом были высокими и худыми, явно выходцами из Солнечной. Больше того, они тоже показались мне странно знакомыми. Как будто бы я видел их всего пару дней назад.

— Хлопці! — зычно воскликнула одна из них по-каллистянски, — Наших б'ють!

В «Ядерной лампочке» началась неконтролируемая цепная реакция.

Каллистяне — а это были именно они — с кулаками бросились на своих новых обидчиков, включая едва успевших подняться с пола — чтобы обнаружить, что за них тут же заступился ещё кто-то, и в мгновение ока вспыхнула драка.

Я увернулся от чьего-то удара — это была одна из женщин в синем комбинезоне — и, размахнувшись, ударил в ответ: она вскрикнула и отшатнулась, но тут же бросилась на меня снова. Я охнул — её кулак врезался мне в плечо, — и ответил ей ударом в челюсть, отбросив её назад. Другой женщины нигде не было видно. Драка уже распространилась на весь бар: вопли, ругательства и удары смешивались с грубым ритмом музыки.

Кого-то, повалив на пол, пинали ногами. Я зазевался и получил удар в висок; в ушах зазвенело, и меня кто-то сгрёб за грудки. Я заметил только синий комбинезон и буквы — «LEPANTO EXPRESS» — на нашивке, когда меня с размаху швырнули на барную стойку. Я заорал от боли и попытался ударить напавшего, но промахнулся.

Космонавт зарычал и ещё несколько раз ударил меня об стойку, но затем вдруг выпустил меня; я сполз вниз, ударившись затылком об край табурета. Моего обидчика оттащили и начали избивать двое каллистян, но от этого было не легче: кто-то изо всех сил ударил меня ногой по рёбрам.

Это оказался тот космонавт, приставший ко мне первым: у него была рассечена губа, один глаз был подбит, а нашивку с комбинезона кто-то сорвал, но он в исступлении накинулся на меня, пиная ногами. Ещё один удар пришёлся по рёбрам, другой — в живот; я охнул, согнувшись, и следующий удар пришёлся мне в грудь.

Я схватил его за ногу и дёрнул вниз изо всех сил: гайдзин заревел, рухнув на пол, но я резко вскочил на ноги, едва не упав сам, и наступил ему ногой в пах. Космонавт завизжал, и я ударил его снова: под туфлёй что-то издало чвякающий звук.

— ПОЛИЦИЯ!! ВСЕМ ОСТАВАТЬСЯ НА МЕСТАХ!!

Перекрывая музыку, истошно заревела сирена, вспыхнул яркий свет, и в распахнутые двери «Ядерной лампочки» ворвались бойцы СПОР. С ног до головы они были одеты в бронекостюмы для подавления беспорядков — с противоударными пластинами, надвинутыми прозрачными щитками и сферообразными шлемами; руки, облачённые в перчатки экзоскелетов, сжимали дубинки, которые бойцы тут же, с превеликой радостью, пустили в ход.

Ослеплённые участники драки бросились врассыпную, сталкиваясь друг с другом, а их теснила серо-чёрная волна, раздававшая удары направо и налево. Кто-то пытался отбиваться: их, как по команде, сбивали с ног и начинали особо ръяно избивать дубинками, пока незадачливый нападавший не затихал. Его оттаскивали, в брешь становились бойцы из задних рядов, и шеренга СПОР продолжала движение.

Один из бойцов вдруг выроc передо мной, занося дубинку для удара; я чудом отшатнулся и дернул рукой, выбрасывая из рукава Линзу:

— Инспектор Штайнер! — проорал я, тыча Линзой перед собой. — Национальная полиция! Я свой!

— Инспектор, вы? — донёсся знакомый голос из-под шлема; рука с занесённой дубинкой опустилась. — Его не трогать, он наш!

Серая волна двинулась дальше, обходя стойку и оттесняя паникующих космонавтов в соседний зал, а боец поднял прозрачный визор и стянул с лица маску; это оказался лейтенант Кюршнер, собственной персоной. Я удивленно моргнул и сполз вниз по стойке; Кюршнер рванулся вперед и удержал меня.

— Инспектор, что с вами? — спросил он, помогая мне усесться на табурет. — Вы ужасно выглядите.

— Пустяки. — пробормотал я; рёбра саднили, в боку что-то болело, но меня это не особо волновало. — Давно не виделись.

— Взаимно. — кивнул Кюршнер. В его сферическом шлеме с откинутым забралом визора жест получился несуразным.