Не надо оборачиваться (СИ)

— Нежный, ну, пожалуйста, найди оборотней, — едва не плача, попросила Сорокина.

— Она тебе за это пообещает ничего не отстреливать, если что, — буркнул шеф.

— Если что? — попытался уточнить Нежный.

— Если то самое! Не строй из себя ещё большего идиота, чем ты есть! Отобьётся он! Частные фирмы его куда-то зовут, блин! Ты не понимаешь, что при желании федералы нам запросто навесят политическую статью? Экстремизм там всякий, терроризм и всё такое прочее? Это как раз по части твоего дружка подполковника. И дело с Лысым сюда отлично ляжет, даже если он не сможет ничего доказать.

— Ладно, с нами всё понятно, — Нежный тяжко вздохнул. — А Сорокина-то чего переживает? Она того Лысого в глаза не видела и слыхом о нём не слыхивала. А все её грешки, если, конечно, она не святая, остались в другом городе.

— Переживаю, потому что вы оба идиоты! — объяснила Сорокина, уже начиная всхлипывать. — Федералов мне сказал, что если мы будем саботировать его расследование, некоторые из нас погибнут от нападения оборотней, он это лично обеспечит. Неужели непонятно, что теперь, когда оборотни были у него в руках, а он их упустил, никто уже не будет возиться с компроматом?

— Да, сколько с ним знаком, он всегда предпочитает действовать жёстко, — признался Нежный. — И добивается успеха. Насчёт убийства нас — думаю, блефует. Но проверять на своей шкуре не хочу. Вот если бы точно знать, что для острастки первым убьют Бардина — тогда другое дело. Можно было бы немного потянуть время.

— Хрен там! — уверенно заявил шеф. — Такие, как Бардин, вечны. Их невозможно ни убить, ни уволить. Можно только на пенсию отправить, но именно его — ещё не скоро. Так что будем делать, Нежный? Перекрываем все выезды из города, вокзал, аэропорт? Ищем друзей и родственников этой Агаты и устанавливаем за ними наблюдение?

— Это федералы и сами сделают, — скривился Нежный. — У них для этого ресурсов побольше, чем у нас. А мы попробуем отыскать, где проживает или проживала до недавнего времени девица-страж, которую Агата вызвала на подмогу. Но для этого нужен компьютер, а ближайший — в управлении.

— Когда я был простым опером, мы как-то находили преступников без всяких компьютеров, и не хуже, чем вы сейчас.

— Так точно, товарищ полковник. Научите нас. Покажите, как это делается.

— Заткнись, Нежный! Я уже давно не опер. Я теперь не ищу сам, а приказываю найти таким, как вы. И сроки устанавливаю. Так что хватит симулировать, вставай и быстренько дуй в управление, к своим незаменимым компьютерам. И чтобы к утру…

— Шеф, компьютеры есть не только в управлении, — напомнила Сорокина. — У меня в машине лежит ноут.

— Кто там у тебя лежит?

— Ноут. Ноутбук. Переносной компьютер. Да и у Агаты есть компьютер, вон он стоит.

— Я думал, это телевизор, — признался шеф.

— Индюк тоже думал, — сказал Нежный.

— Что?

— Ничего, товарищ полковник. Вам послышалось.

— Ты уже говорил что-то о моих крыльях. У меня крылья, потому что я, по-твоему, индюк?

— У вас нет крыльев. А те, что были, вовсе не индюшачьи.

— А какие?

— Орлиные. Вы же орёл, товарищ полковник. Или нет?

— Вам что, обоим спецназ мозги вышиб? — мрачно поинтересовалась Сорокина. — Если это кого-то интересует, я уже включила комп Агаты и подобрала входной пароль.

— Да ты ещё и хакер! — восхитился шеф.

— Пароль там был «Агата», — предположил Нежный.

— Да, — подтвердила Сорокина. — Но на латинице и с буквой «эйч».

— Что это за буква такая? — обеспокоился шеф.

— Это, товарищ полковник, английская буква, — пояснил Нежный. — Вы, когда были простым опером, находили преступников без всяких букв «эйч», и не хуже, чем мы сейчас. А ты, Сорокина, подключи интернет. Если пароль подберёшь.

— Он сам подключился, автоматически. Ничего подбирать не надо.

— Отлично. Посмотри карту местности вокруг этого дома, и сформируй список адресов соседних домов, из которых сюда можно добраться быстрым шагом минут этак за десять. Очень уж быстро эта страж появилась. Наверняка где-то неподалёку живёт.

— Может, она просто случайно оказалась поблизости.

— Может. Сделала список?

— Да. Уверен, что она не бежала? Потому что за десять минут эти твари могут пробежать насквозь весь город.

— С чего ей вдруг бежать? Только привлекать к себе ненужное внимание. Никакой срочности у них не было. Теперь из списка домов сделай список квартир.

— Сделала.

— Выброси из списка квартиры, где живут взрослые мужчины.

— Взрослые — это с какого возраста?

— С которыми уже можно трахаться. Допустим, от тринадцати лет. Или нет, лучше от пятнадцати.

— Нежный, ты трахаешься с тринадцатилетними пацанами? — изумился шеф.

— Товарищ полковник, займитесь лучше делом. Свяжитесь с местным участковым, и спросите, нет ли в здешних краях квартир, которые снимают бабы без мужиков.

— Ты совсем оборзел? Что ты мне указания раздаёшь? Может, ты теперь мой начальник?

— Никак нет, товарищ полковник. Но мне показалось, что вы не хотите, чтобы вас прикончили федералы под видом оборотней. Если я в этом не ошибаюсь, свяжитесь, пожалуйста, с местным участковым, и узнайте у него, какие квартиры в окрестных домах снимают бабы без мужиков. Это несложно. Вы же когда-то опером были, а мастерство не пропьёшь.

— Не бабы, а женщины, — поправила Сорокина.

— Участковый наверняка тоже не знает буквы «эйч». А для тех, кто её не знает, слово «бабы» намного понятнее. Ты уже получила список бабских квартир?

— Да. Что там его получать? Исключила те, в которых проживают лица мужского пола старше пятнадцати лет, и всё. Простенькая команда. Семнадцать квартир осталось.

— Ещё участковый две назвал, — добавил шеф, пряча телефон в карман. — А почему тебя интересуют одинокие бабы, Нежный? С чего ты взял, что среди оборотней нет мужчин?

— Одна баба с огромными сиськами перестреляла троих вооружённых боевиков. Другая, плоскодонка, запросто отобрала у меня пистолет. А где оборотни-боевики мужского пола? Их нет, если не считать старика Бонифация, которого тоже больше нет, так что его можно не считать. Да и какой из него, на хрен, боевик? Значит, ищем баб без мужиков.

— А может, у оборотней матриархат? И женщины у них сильные, а мужчины слабые и глупые? — спросила Сорокина, но явно без особого интереса. — Примерно как у нас сейчас.

— А я думаю, у них там все или почти все лесбиянки. Агата — почти наверняка, а эта страж — вообще самая что ни на есть типичная.

— Нежный, где это ты успел хорошо изучить лесбиянок? — не промолчал и шеф. — Небось, лесби-порно постоянно смотришь?

— Иногда, товарищ полковник. Заглядывая вам через плечо.

— А я подумала, что лесбиянка — собака Молли, — вспомнила Сорокина. — А ещё Бардин говорил, что в Венгрии, там, где убили дочку Хоттабыча, были две русскоязычные лесбиянки, причём одну из них тоже звали Агата. Это ему полицейский-венгр рассказал. Я, как услышала, ещё подумала, что имя редкое, а у нас в фигурантах две Агаты. В общем, странное совпадение. А ещё там был кто-то из Ван-Хельсингов, но он быстро уехал, сказал, что оборотни к этому убийству ни при чём, так что ему там делать нечего. Так что это точно не одна и та же Агата.

— Послал же Господь сослуживцев, — вздохнул Нежный. — Совпадение, как же. Ладно, проехали. Сорокина, посмотри фото всех, кто живёт в квартирах из твоего списка, и скажи, нет ли там дамочек, похожих на Агату.

— В соседнем доме живёт очень похожая женщина. Её зовут Зинаида…

— Плевать, как её зовут. Я должен сам посмотреть. Сорокина, помоги мне встать, пожалуйста, — майор, хоть и с трудом, сумел подняться. — Как приятно опереться на надёжное плечо товарища!

— Нежный, это не плечо, а грудь! — недовольно поправила его Сорокина.

— Всё равно приятно.

Лита почти всегда чувствовала, когда за ней кто-то следит, но сейчас это чутьё оказалось бесполезным. И так понятно, что из окна на неё смотрит или мать, или Зина, а то и обе сразу, и на этом фоне ей никаких посторонних взглядов не уловить, ни враждебных, ни безразличных. Она осмотрелась вокруг, и не заметила никого, кто бы ею интересовался. Осматривалась не очень тщательно — если следят профессионалы, всё равно не заметишь, а люди, что смотрят из окон, вообще для неё невидимки.