Как управлять Вселенной не привлекая внимания санитаров (СИ)

— Да. Я сейчас позвоню Сергею Владимировичу, он зам. Светланы Викторовны, и он все организует.

Евгений вернулся в кабинет Якутиной и засел за чтение истории болезни Мэлора. Пятнадцать минут спустя Чижиков почувствовал, как от замысловатых медицинских терминов в голове у него произросли густые разноцветные заросли латинских слов, в которых нервной конвульсией билась его сыскарская логика. От коллапса мозговой деятельности его спасла Оксана, которая принесла чай с лимоном и шоколадное печенье.

— Сергей Владимирович подойдет минут через пять-десять, — устанавливая поднос с чаем на стол, произнесла она.

— Спасибо, — улыбнулся секретарше Чижиков, взял с тарелочки кусочек лимона и аккуратно опустил в чашку. По поверхности чая разбежалось радужное пятно эфирных масел.

Когда Оксана вышла из кабинета, Евгений взял чашку и подошел к окну. Хотя он и застрял в медицинском чертополохе, но кое-что полезное все-таки узнал. Во-первых, вопреки его ожиданиям, оказалось, что Мэлор с раннего детства проявлял психические отклонения, однако они, скорее, проявлялись позитивно: мальчик рано начал читать и считать, хотя его восприятие мира сильно отличалось от общепринятого. Насколько Чижиков понял из прочитанного, Мэлор с раннего детства думал только числами. Как такое возможно, Евгений даже не пытался представить.

В возрасте пяти лет, почти сразу после исчезновения матери, Мэлор попадает в клинику с глубоким расстройством личности. В тот раз врачи выделили в его личности вторую личность, называющую себя «Эд». Вторая личность в моменты доминирования пыталась донести до врачей некую информацию. Но она была ужасно искажена и не поддавалась расшифровке. Чижиков несколько раз встречал в тексте ссылки на некие видеофайлы из картотеки, но решил повременить с их просмотром. Теперь, зная об убийстве Октябрины Егоровой, можно предположить, что Эд являлся некой движущей силой, пытавшейся заставить Мэлора вспомнить события роковой ночи. Как правило, в клинику Мэлор попадал на пике расстройства, когда Эд брал над ним верх. И все мысли о Пульте управления Вселенной являлись некой сублимацией желания вернуться на место преступления.

— Разрешите? — голос заставил Чижикова вздрогнуть.

Евгений обернулся и увидел в дверях крепкого седого мужчину в белом халате.

— Сергей Владимирович?

— Он самый, — мужчина улыбнулся, и на его щеках заиграли ямочки. — Вы хотели осмотреть палату номер тринадцать?

— Да, если можно, — Евгений поставил чашку на стол.

— Конечно, можно, пройдемте, — Сергей Владимирович открыл дверь.

Пока они добирались до тринадцатой палаты, Чижиков успел задать доктору пару вопросов и выяснить, что ничем особенным во время лечения Петров не выделялся. Более того, никаких новых привычек или резкой смены поведения он не проявлял. А еще у Петрова и Егорова был общий сосед Дмитрий Караулко. «А не мог ли он рассказать Петрову о Мэлоре?» — уточнил Евгений. Сергей Владимирович в ответ лишь рассмеялся: «Нет, такого быть не могло».

— А вот и наш Димочка, — сказал Сергей Владимирович, открывая дверь в тринадцатую палату. — Дима, знакомься, это твой друг Женя.

Чижиков вошел в палату и осмотрелся. Бледно-зеленые стены, две больничные койки, две тумбочки и решетка на окнах. На ближней к окну кровати сидел полный мужчина с наголо обритой головой и жевал простынь. На вид ему было лет сорок.

Увидев Чижикова, мужчина выпустил простынь изо рта и расплылся в широкой улыбке.

— Женя, котлету будешь?

Евгений, подумав, что сейчас ему предложат пожеванную простынь, покачал головой.

— Отдашь мне котлету, Женя?

— Он принял вас за пациента, — пояснил Сергей Владимирович. — Собственно, я этого и добивался, с докторами он всегда замкнут. Дима у всех выпрашивает котлеты, не обращайте внимания. Я выйду, а вы можете поговорить с ним, он у нас спокойный. Только задавайте короткие вопросы, требующие простых ответов. Он очень быстро теряет нить разговора.

— Я постараюсь, — кивнул Евгений.

— Вот и отлично, не буду мешать, — Сергей Владимирович вышел из палаты и прикрыл за собой дверь.

На долю секунды, на ее маленькую толику, Евгению показалось: это конец. Все. Он дома − в своей палате. Он выходил из нее по незначительному делу, настолько незначительному, что по пути про него забыл, и Сергею Владимировичу пришлось возвращать его назад. Евгений улыбнулся. Все-таки есть что-то правдивое во всех этих мистических историях про психбольницы. Взглянув в по-детски ясные глаза Димы, он спросил:

— Дима, хочешь котлету?

— На обеде, — кивнул тот.

— Я дам котлету, — Чижиков пытался быть предельно кратким. — Ты Мэлора знаешь?

— Мэлор, Мэлор, — заулыбался Дима и указал на соседнюю кровать.

— Он спал тут?

— Спал.

— И у него была тайна?

Дима зажмурился и промолчал.

— Женя даст две котлеты.

— На обед и на ужин?

Насчет котлет Караулко соображал стремительно.

— Мэлор, тайна? — Евгений бил все мыслимые рекорды краткости.

Дима опять зажмурился.

— Женя даст три котлеты.

— На обед, и на ужин, и на завтрак?

— И на завтрак! — пытаясь выглядеть максимально приветливым, Чижиков улыбнулся как можно шире и выпучил глаза, вследствие чего стал выглядеть крайне нелепо.

Дима широко улыбнулся и вновь зажмурился, но лишь на мгновение, а затем ткнул пальцем в тумбочку, стоящую в дальнем углу.

— Там, внизу, — произнес он.

— Что там? — спросил Евгений, вскочив с кровати.

— Внизу, — кивнул Дима.

Евгений подошел к тумбочке и заглянул внутрь — пусто. Тогда он отодвинул ее в сторону. Цепким взглядом оперативник сразу приметил отошедшую половицу. Присев, он подцепил доску пальцем, потянул на себя, и та с легкостью сдвинулась с места. Чижиков заглянул в открывшуюся нишу, но ничего разглядеть не смог. Осторожно засунув руку, он нащупал нечто, напоминавшее тетрадь. Чижиков аккуратно вытащил находку. Это действительно оказалась толстая шестидесяти четырех страничная тетрадь. Открыв ее наугад, Евгений увидел ровный убористый почерк, покрывавший листы тетради.

— Мэлор, — улыбнулся Караулко. — Мэлор, Мэлор.

— Сергей Владимирович! — громко позвал Чижиков и вновь запустил руку в тайник. Доктор появился мгновенно, словно только и ждал окрика.

— Что случилось? — спросил он, удивленно глядя на распластавшегося на полу Евгения.

— Ничего особенного, тайник обнаружил, — произнес Евгений и вытащил еще пару толстых тетрадей.

— Любопытно, — Сергей Владимирович взял одну из тетрадей и заглянул внутрь. — Видимо, творчество одного из пациентов.

— А им можно? — удивился Чижиков. Пошарив под полом, насколько хватало руки, ничего нового он не обнаружил.

— Более того, мы всегда приветствуем, когда наши пациенты пишут или рисуют, — пояснил Сергей Владимирович. — Если угодно, то это их способ общения с окружающим миром. Не все могут выражать мысли и эмоции вербально. Зачастую именно такое творчество приоткрывает нам тайну их болезней. Правда, мы стараемся всегда забирать такие дневники, поскольку они могут оказать неоценимую пользу при лечении.

— Ясно, — Чижиков встал на ноги и отряхнулся. — Я могу просмотреть записи?

— А вы думаете, они связанны с произошедшим?

— Я в этом почти уверен. Другого объяснения, почему Петров стал вдруг Егоровым, у меня нет. Уверен, дневники написаны Мэлором Егоровым, а Петров, видимо, случайным образом или с помощью Караулко нашел их и прочитал. Мог ваш Петров читать?

— Вообще-то, да, — кивнул Сергей Владимирович. — Пару раз я видел его читающим журналы в комнате отдыха.

— Хорошо, проводите меня?

— Да, конечно, пройдемте, — произнес врач.

— Постойте, Караулко, — остановился Евгений.

— Что с ним не так?

— С ним все нормально. Просто я обещал ему три котлеты.

— На обед, и на ужин, и на завтрак? — улыбнулся Сергей Владимирович, и улыбка у него вышла снисходительной. — Обеспечим.