Играя с Судьбой том 1 (СИ)

— Вот именно, — с нажимом произнес я. — А почему и зачем, вспомнишь?

Гай кивнул и уставился на носы своих черных лаковых туфель.

— Но ведь после огласки будет скандал, и твоя репутация... Ты этого хочешь? — растерянно выдавил он.

— Предлагаешь отказаться, и пусть сам выбирается? Мне отправить Рокше на рудники, лишь бы на репутации не осталось ни пятнышка?

Прижавшись затылком к стеклу, я закрыл глаза. Признать мальчишку за сына, конечно же, выход. Все привилегии класса торговцев автоматически сразу распространятся и на него. Ни о какой каторге не будет и речи: максимум, выплачу штраф — меня это не разорит. Но как воспримет новость сам Рокше?

Хватанув по небьющемуся стеклу кулаком, я скривился от боли в костяшках пальцев. Но она меня и отрезвила. Как бы ни воспринял Рокше мое решение, я заставлю его смириться. Подпишет бумаги, никуда не денется! Пусть дичится, фыркает, злится, но позволить расхлебывать последствия моих просчетов я ему не позволю.

Надоело мне ощущать себя выдающейся сволочью. А именно так я себя чувствовал во время нашего разговора на побережье и несколько дней до него: после того как узнал, что рыжий настоял, что дурака-работодателя нужно идти выручать. Угораздило же меня с почесухи выдать «а кто ты такой?», человеку, поступком приобретшего право спрашивать. Осознание собственной неправоты неприятно на редкость: словно окунули в бочку с дерьмом.

Хуже — как нажравшись дерьма — я чувствовал себя из-за Фори.

Показалось, Судьба улыбнулась, когда мадам Арима пришла ко мне на Раст-эн-Хейм. Регулярно бывая на Рэне, ища подходы к Ордо, я с удивлением узнал очень много о женщине, некогда допрашивавшей меня у Стратегов: мало того что умна и красива, так и с Аторисом Ордо ее связывала многолетняя верная дружба. Стоило увидеть ее в роли просительницы, и пришло озарение — вот кто забросит Ордо информацию. Я не спешил соглашаться, дабы она не почувствовала, насколько велик мой собственный интерес доставить ее на Рэну.

Против каких сил я ее выставлял при этом, меня не волновало. Ну, женщина. Ну, красивая женщина. Миниатюрная, стройная, гибкая. Из той породы, которую идиоты обожают носить на руках. Я идиотом себя не считал. Инструмент — вот чем я ее видел.

Только и эти планы спутала засада в порту.

Ладно рыжий, но почему и мадам меня не бросила на Лидари? Она же так рвалась к своему Доэлу! Почему на пару с Рокше они попросту не сбежали, бросив меня? Ведь могли же! Могли! Пусть они не знали, где камень — не о камне оба думали: обо мне, скотине! Без меня им бы было бы проще и легче... Возможно, все сложилось иначе, они разминулись с преследователями на минуту, на две, и благополучно бы стартовали с Лидари... на Рэну.

Для меня все было бы кончено, без сомнений. Но мне не пришлось бы в госпитале сидеть около нее, держать за руку, делать вид, что ничего не знаю. И сейчас бы я не чувствовал себя подлецом. Дважды подлецом — что не отказался ее использовать, и что не отложил визит на Рэну, боясь проиграть Анамгимару.

Больно было видеть, как, падая от слабости, Фори не задумалась и на секунду, выбирая между пребыванием в госпитале и возвращением домой. Все было решено заранее, решено давно. И я это знал.

Я смотрел, как Фориэ старается держать спину прямо и не показывать, что каждое движение дается ей с болью. Я видел пот на ее висках, закушенные губы, И, понимая, что это цена, которую ей пришлось заплатить за мою жизнь, я не смог не влюбиться, и относиться только как к инструменту.

Никогда! Никогда еще мне не приходилось так жестоко и подло использовать женщин!

— Мерзавец!

— Да понял я, понял! Не рычи... те, — быстро проговорил Гайдуни, приняв ругательство на свой счёт и от испуга став вежливым.

Я махнул рукой, не снисходя до объяснений.

— Арвид, хочешь, я договорюсь с Айджидом Коэ? — предложил Гай внезапно. — Я уговорю его, а Равэ Оканни и так не откажется. Раз ты решил официально признать своего парня, подготовим бумаги и подпишем их хоть сегодня. Утрем нос Эльяне. Как представители Гильдий мы можем оформить все здесь. Вернешься на Раст-эн-Хейм уже с законно признанным наследником. Тогда с момента возвращения и до разбирательства в суде твой сын посидит под домашним арестом. Разве что от порта и до особняка его под конвоем проводят.

Я кивнул. Решение выдать Рокше за сына было спонтанным. Но я был твердо уверен в его необходимости. Официальное признание, документы, это — защита. Не самая надежная, но лучше, чем ничего.

Предложение Гайдуни очень кстати. Не придется врать самому. Старик Равэ меня знает давно, распознает обман, потребует объяснений, а так.... Уговаривая торговцев, Гай, добрая душа, добавит подробностей от себя. И через неделю историей о моем «незаконнорожденном отпрыске» будет наслаждаться весь Торговый Союз.

И, может, она остановит часть рьяных папаш, сватающих мне дочурок, надеясь воспользоваться если не моими деньгами, то связями. Жениться я не собирался. Семья это, в первую очередь, обязательства, а женского внимания и ласки мне и так перепадает достаточно.

— Хорошо. Если договоришься, я буду считать это достаточным извинением за все дерзости.

Гайдуни кивнул, цапнув из вазочки еще один персик, направился к выходу. Задержавшись у дверей, он отвесил шутовской поклон и покинул апартаменты.

Я сунул под язык пару таблеток и прислонился виском к стеклу, пытаясь облегчить головную боль, и ругая себя.

Нормальные люди «Поцелуи ветра» смаковали малыми порциями, даром что пилось оно как кристально-чистая, ледяная вода родника. Нормальные люди не забывали что достаточно двух-трех бокалов допиться до невменяемого, практически, состояния.

Не вино, не наркотик — волшебный нектар. Делаешь один глоток — забыты заботы. Два — старик почувствует себя юношей. Три — подхватит и вознесет к ощущению полной власти над миром. Покажется, Вселенная ластится к ногам и заглядывает в глаза, пытаясь угадать помыслы и желания.

Я пил, заглушая куражом чувство вины и страх. Форэтминское помогало забыть, что у каждого действия будут последствия: если вырвем суперпорт у Иллнуанари, это даст отсрочку, в лучшем случае год или два. Но в одиночку не выстоять ни нам, ни Лиге. Не имеет значения, как долго длилась вражда, про нее нужно забыть. Раньше бы нам объединиться...

Подойдя к столу, я потянулся к бутылке форэтминского, плеснул вина на дно бокала, глотнул. Через пару минут полегчало. Страх отступил, а вместе с ним и головная боль.

Подумалось, что лучше не откладывать разговор с Рокше. Пройдя по номеру, я нашел рыжего в кабинете. Парень сидел за столом с книгой в руках, делая вид, что в этом мире его занимает лишь томик стихов Ареттара. Я подошел, сел рядом, рассматривая пилота и понимая, что Гайдуни прав: Рокше можно назвать красавцем.

Вот только мы с ним совсем не похожи. Мало того, что рыж: у парня тонкие, схожие с ирдалийскими черты лица, миндалевидный разрез светло-серых глаз, и золотистый, а не бронзовый загар прилип к коже. Все, что есть общего — парень не привык униженно гнуться в поклонах, старается не перечить собственной гордости.

Заметив, что его внимательно рассматривают, юноша с шумом перелистнул страницу, попытался сделать вид, что читает дальше, но не выдержал и посмотрел мне в глаза.

Почувствовав, как вспотели ладони, я машинально обтер их о китель. Отчего-то вновь стало не по себе.

— Наш разговор с Гайдуни слышал?

— Слышал. А что, нужно было уши воском закапать?

Яда в его голосе было достаточно, чтобы любая змея в узлы завязалась от зависти.

— Тебе что-то не нравится?

Он пожал плечами, со стуком положил томик на стол.

— Арвид, спасибо за все, но вы обещали помочь узнать кто я и откуда, а вместо этого идете на обман, называете меня сыном.

— Я обещал не позволить упечь тебя на каторгу. Как видишь, я держу свое слово, ведь другого способа нет. А еще мне нужен наследник: человек, которому когда-нибудь я оставлю дом, деньги и дело. Ты подходишь.