Как управлять Вселенной не привлекая внимания санитаров (СИ)

— Возможно, на дачу Егорова во Внуково, он у меня ключи взял. Но не думаю, что он поехал прямо ночью. Скорее всего, сегодня утром. Может, поэтому его и нет?

— Возможно. Он больше ничего не говорил?

— Нет, — пожала плечами секретарша. — Да я и не спрашивала.

Чижиков широко улыбнулся.

— Наталья Викторовна, спасибо вам огромное, вы нам очень помогли. Всего вам доброго.

— До свиданья, Евгений Николаевич.

— До свиданья.

Выйдя из офиса «Мебельного мира», Евгений набрал номер Самойлова. Он нисколько не сомневался, что ответит ему следователь Акимов из Внуково. Сыскарский опыт подсказывал: при наличии в деле одного отсутствующего человека, собиравшегося посетить место преступления, и одного неопознанного трупа — оба совпадут в одном лице. В данном случае в лице Самойлова Олега Ивановича.

— Слушаю вас? — ответил после долгого молчания мужской голос, и принадлежал он не Акимову.

— Здравствуйте, простите, а с кем я говорю? — немного растерялся Евгений.

— Я фельдшер скорой помощи Иван Лазуренко.

— Эво как, — удивился Евгений. — А я старший следователь по особо важным делам Чижиков Евгений Николаевич. А скажи-ка мне, друг Иван, откуда у тебя этот телефон?

— Так это… он у клиента звонил, вот я и взял. Мы его в больницу везем.

— А чего он сам не ответил?

— Так он без сознания.

— Вот и отлично. И долго он еще будет без чувств?

— Не знаю, мы диагнозы не ставим.

— Иван, а как выглядит твой клиент?

— Ну… молодой, около тридцати лет, рост метр семьдесят или чуть меньше, широкие скулы, волосы темные, глаза… Глаза зеленые.

Чижиков улыбнулся: «Бинго!». Описание человека из скорой в точности соответствовало описанию убийцы Егорова.

— Вот и отлично, а в какую больницу вы его везете?

— В восемьдесят шестую клиническую.

— Ясно. Так, Ваня, слушай внимательно и не говори потом, что не слышал. Если ваш пациент придет в сознание, о нашем разговоре ему ни-ни. А врачам передай — глаз с пациента не спускать! Я минут за пятнадцать-двадцать до вас доберусь. И пусть кто-нибудь на номере постоянно будет. Понял меня?

— Понял.

— Тогда хорошего тебе дня, — Чижиков дал отбой.

За время разговора он успел добраться до машины. Сев за руль, он завел двигатель и набрал Иванова.

— Слушаю вас, Евгений Николаевич, — Валера ответил молниеносно, словно только и делал, что ожидал звонка старшего товарища.

— Валера, а чего ты всегда такой жизнерадостный? — неожиданно для самого себя спросил Чижиков.

— А что? Случилось что-то? — вопросом на вопрос ответил Иванов.

— Случилось. Я нашел нашего душегуба.

— Да ну! И где?

— Он сейчас без сознания едет в машине скорой в восемьдесят шестую клиническую. Я еду туда же. А ты остаешься за старшего и направляешься во Внуково. Усек?

— Усек, а вам помощь не нужна?

— Нет, спасибо, я наряд себе вызову. Да! И раздобудь фотографию сына Егорова, — распорядился Чижиков и дал отбой.

Яркое солнце слепило глаза. Он сидел в парке на скамейке напротив небольшого пруда и наслаждался запахом цветущей сакуры. Вдалеке появилась темная фигура. Человек быстро приближался, словно парил над землей. Вскоре он смог разглядеть лицо − это был Виктор Цой. Он подошел к нему, сел рядом и закурил.

— Привет, — сказал Цой. — Курить будешь?

— Привет, — ответил он. — Буду.

Он взял сигарету и прикурил от услужливо зажженной зажигалки.

— Ты чего такой грустный.

Он не знал, почему грустит, и пожал плечами.

— Заболел? — предположил Цой.

— Да нет.

— Случилось что? — не унимался певец.

— Случилось, — кивнул он.

— Что?

— Я не помню. Я забыл нечто очень важное. И теперь мне придется за все расплачиваться.

— Так бывает, брат, — Цой затянулся, шумно выдохнул дым и затушил окурок о его ляжку.

Он удивленно посмотрел на певца.

— Тебе не больно? — спросил тот.

— Больно, — ответил он. — Но это не моя боль. Чужая.

— Вот это и странно, — сказал Цой и со всего маха ударил его по щеке.

Мэлор открыл глаза и увидел высокого широкоплечего человека в белом халате. Склонившись над ним, он слегка похлопывал его по щекам. Откуда-то чуть слышно доносилась песня Виктора Цоя «Когда твоя девушка больна».

— Здравствуйте, — сказал доктор.

— Здравствуйте, — ответил Мэлор и почувствовал страшную сухость во рту.

— Как вы себя чувствуете?

— Слабость во всем теле и ужасно хочется пить.

— Сейчас, подождите.

Доктор наклонился к тумбочке, стоявшей у изголовья кровати, и взял стакан.

— Пейте.

Мэлор осторожно приподнялся, боясь ощутить очередной приступ головокружения. Взяв стакан, он в несколько больших глотков опустошил его.

— Доктор, что со мной?

Врач закусил нижнюю губу, поправил указательным пальцем очки и сказал:

— Думаю, физически вы здоровы. Похоже, причиной вашего обморока является крайнее нервное истощение. Скажите, как теперь вы себя чувствуете?

— Лучше, намного лучше, — ответил Мэлор и не соврал, он действительно чувствовал, как возвращаются силы.

— Вот и замечательно, — доктор повернулся и обратился к кому-то находившемуся позади. — Полагаю, минут десять вы можете с ним поговорить. Скоро будут анализы, и я решу вопрос относительно его дальнейшего пребывания в клинике. Надеюсь, я вам больше не нужен?

Мэлор подался вперед и только сейчас увидел человека, сидящего на табурете у окна. Невысокого роста крепкий мужчина в коротком кожаном пиджаке и засаленных джинсах. Мэлору бросились в глаза идеально ухоженные седые усы-пирамида.

— Нет, я думаю, нет, — ответил мужчина. Он встал и перенес табурет прямо к кровати. — Итак, позвольте представиться, я старший следователь по особо важным делам Чижиков Евгений Николаевич.

— Мэлор Алексеевич Егоров, — севшим голосом произнес Мэлор.

Он никак не ожидал встречи с полицией так скоро.

— Сын Егорова Алексея Анатольевича, как я понимаю? — на всякий случай уточнил следователь.

— Да. Сын.

— Отлично. Начнем с главного. Ты зачем в отца стрелял?

— Затем, что этот гад убил маму, — нить гнева мгновенно накалилась в груди Мэлора.

Почувствовав напряжение, Чижиков решил сбавить обороты.

— Постой, не горячись. Теперь все кончено, он мертв, и ты можешь все рассказать.

Евгению хотелось выведать у Мэлора максимум информации, пока тот растерян, но действовать нужно осторожно: парень может замкнуться в любой момент.

— Шестого июня девяносто шестого года мой отец Алексей Антонович Егоров убил мою мать Октябрину Ивановну Егорову выстрелом из травматического пистолета «Оса», — Мэлор заговорил спокойно и ровно, чем удивил не только следователя, но и себя. — Вчера я сбежал из Шуйской психиатрической клиники в Петрозаводске. Угнал машину и поехал во Внуково. В пути у меня случился приступ, и всплыли подавленные детские воспоминания. Я вспомнил обстоятельства убийства моей матери. Приехав во Внуково, я раскопал захоронение…

Тут Мэлор сбился, и дыхание его участилось.

— Ты не спеши, мы никуда не торопимся, — участливо произнес следователь.

— Все нормально, я могу продолжить, — ответил Мэлор, и его голос опять звучал совершенно спокойно. — После обнаружения могилы матери я вернулся в дом. Час спустя туда приехал убийца, подосланный отцом. Он хотел убить меня, но я его опередил…

— Подожди. У меня есть вопрос, — остановил его Чижиков. — А как убийца узнал, что ты на даче?

— Накануне я звонил ему из города Кириши, и мы с Эдом… — Мэлор запнулся. — Подождите, не было никаких Киришей… И Эда, ничего не было. Мои воспоминания ложь. Тогда откуда он узнал?

Взгляд Егорова застыл, а голос смолк, хотя губы по‑прежнему шевелились, произнося беззвучные слова.

— Мэлор, что происходит? Ты слышишь меня?

Чижиков несколько раз провел рукой перед лицом — никакой реакции.