Салон "Забвение"

— Звучит заманчиво, но у проблемы есть и другая сторона. В свое время я слишком много держал в себе, и это одна из причин возникшего между нами барьера. Так что теперь я не собираюсь ничего от нее скрывать.

— Даже если правда сведет ее с ума?

— Приходится рисковать. Большое спасибо за помощь Мишель. — Кэл поднялся, собираясь идти.

— Куда вы теперь?

— Двое из моих кандидатов живут в Мачу Пикчу; я успею навестить хотя бы одного, прежде чем придет пора заняться Толбором.

— Дайте мне знать, когда пойдете в гости: если вы вдруг исчезнете, я позвоню в полицию.

— Договорились.

У двери Кэл неожиданно обернулся: Мишель с нескрываемым сочувствием глядела ему вслед.

Первый кандидат жил в центре южной окраины Мачу Пикчу. Перед тем как войти в здание с огромными окнами и цветочными клубами у фасада, Кэл позвонил Мишель и сообщил к кому направляется. Потом он навел Винсента на нужное окно и попросил дать максимальное увеличение.

На экране возник силуэт человека, сидящего к Кэлу спиной.

— Ничего не разберешь, — проговорил Кэл и медленно двинулся к дому, на ходу придумывая какой-нибудь предлог.

На стук долго никто не отзывался, но потом дверь скользнула в сторону, и в проеме появился темноволосый мужчина двадцати с лишним лет, сидящий в инвалидном кресле.

Кэл внезапно почувствовал невероятную усталость.

— Прошу прощения за беспокойство, — сказал он. — У меня собака сбежала, может, вы ее видели где-нибудь поблизости? Крошечная колли с большим белым пятном слева на морде?

Человек в кресле покачал головой. Кэл вежливо поблагодарил его и удалился.

— Мишель? Ложная тревога. Он сидел в инвалидном кресле.

— Может, это маскировка?

— В принципе, конечно, возможно и такое, но это не тот. Не знаю почему, но я в этом уверен.

— Кэл, — вклинился Винсент, — ты хотел знать, когда заработает жучок.

— Жучок? — удивилась Мишель.

— Подслушивающее устройство, потом объясню. Винсент, записывай все, что услышишь. И дай нам послушать первые пару минут.

— Тебе придется купить еще один настольный компьютер, чтобы запихнуть ему в память все, что я уже собрал, но будь по-твоему. Слушай.

В динамике раздались человеческие голоса, перемежающиеся чавканьем, скрежетом металла о стекло и мелодичным позвякиванием.

— Не в столе его надо было ставить, — пробормотал Кэл и зашагал вперед.

Наконец он смог разобрать слова.

— Я уже привык к вам, — говорил Толбор. — Почему бы вам не полететь вместе со мной на «Виттории»? Другого такого случая не представится.

— Вы, как всегда, убегаете в самый подходящий момент, — произнес другой голос, незнакомый Кэлу; реплика сопровождалась коротким смешком. — А я хочу остаться здесь. Может, это слишком сентиментально, но здесь я счастлив. Это мой дом, к тому же мы отсутствовали так долго.

Третий голос в знак согласия произнес что-то неразборчивое.

— Достаточно, Винсент, — сказал Кэл.

— Не очень-то они похожи на заговорщиков, — заметила Мишель.

— Полностью согласен. Возможно, так оно и есть. Но в любом случае предосторожность не помешает. Я отправляюсь к Толбору.

— Как хотите, — сказала Мишель и отключилась, Кэл обратился к Винсенту:

— Слушай, ты можешь самостоятельно следить за разговором? Ключевые слова — Содом и Гоморра. Если помимо этого тебе что-то покажется подозрительным, тоже скажи мне.

— Понял.

Когда Кэл добрался до дома, в котором жил Толбор, беседа еще продолжалась. Он слегка надавил на дверь, и она послушно ушла вбок. Кэл быстро проскользнул внутрь и закрыл ее за собой.

Квартира капитана была обставлена с исключительной роскошью: мебель из натурального дерева, у стены — дорогостоящая аудиосистема с цветным голографическим проигрывателем; сервиз из настоящего стекла.

— Винсент, они еще треплются? — спросил Кэл, прикидывая, куда бы лучше засунуть жучок.

— Все без изменений.

Стоящий рядом с окном компьютер выглядел очень соблазнительно, но наученный горьким опытом Кэл не стал пихать жучок под стол, а прилепил его под подоконник.

Ретранслятору нашлось место на внутренней стороне одной из ножек стола.

— Готово, Винсент. Слушай: проверка, один, два, три, четыре?

— Порядок.

На прикосновение Кэла компьютер не отреагировал. Судя по всему, Толбор отличался исключительной страстью к порядку, поэтому Кэл решил отказаться от тщательного обыска и ограничился поверхностным осмотром, тем более что вещей в комнате было немного. До отлета «Виттории» оставались считанные дни, и вероятно, большая часть имущества капитана уже перекочевала в его новое жилище.

На стенах висели две большие фотографии — Земля и Дедал, рамка к рамке. Кэл удивился, что нет ни одного портрета; но, очевидно, они тоже были уже на «Виттории».

В ящиках стола ничего интересного найти не удалось. Внимание Кэла привлек листок бумаги, вырванный из записной книжки. Он взял его, стараясь не оставить отпечатков пальцев, однако вскоре с разочарованием положил на место.

— Похоже, я все же на ложном пути, — сказал он.

— Это вы про листок?

— Да. Здесь, кстати есть и моя фамилия, но он непохож на список намеченных жертв; это те, кто рекомендован к работе на «Виттории».

— Мои поздравления.

Кэл прошел в спальню, и в этот момент неожиданно раздался звонок; сердце его чуть не выпрыгнуло из груди. Спрятаться было негде.

Глава 11. УБИЙСТВО

Звонок послышался вновь, и Кэл наконец-то сообразил, что это телефон. Но не успел он вздохнуть с облегчением, как Винсент сообщил ему, что беседа в баре закончилась.

Только через пару кварталов Кэл отдышался и смог поинтересоваться у Винсента, о чем же там говорили.

— Да, в общем, ни о чем, ничего подозрительного я не заметил. Ни об убийстве, ни о Содоме с Гоморрой никто не упоминал. Я могу дать тебе прослушать запись сейчас или вывести на печать, когда вернемся.

— Мы уже возвращаемся.

Окна в его доме ярко светились; когда Кэл вошел, Никки сидела на кухне.

— Привет, — тихо сказал он.

— Привет, — ответила она, не глядя на него.

Внезапно Кэл вспомнил, какой тихоней она была, когда они познакомились; за целую неделю он смог выяснить лишь то, что работает она в клинике Табера, и только потом узнал, что к тому времени она уже имела степень доктора медицины. Тогда отношения между ними были совершенно иными — и так продолжалось до тех пор, пока грубо не вмешалась неведомая пока что посторонняя сила.

Кэл нашел стакан и налил себе воды; внезапно он понял, что очень устал.

— Привычка — забавная штука, — сказала вдруг Никки. — Я весь день за тебя волновалась, особенно когда уже стемнело, а ты даже не удосужился позвонить.

Кэл решил пока не упоминать о том, что случилось сегодня на работе.

— У меня пока еще немного сознательных привычек, — сказал он. — Но постепенно они вернутся. А может, появятся новые. Кроме того, я рассердил тебя сегодня утром… А потом у меня были дела…

— Только не надо давать мне указания, Кэл; я сама во всем разберусь, а ты вечно все усложняешь.

— Ты имеешь в виду то, что я говорил тебе о своих чувствах?

— Не верю я, что у тебя вообще есть какие-нибудь чувства.

— Потому что я потерял память или потому что всегда был таким?

Глаза ее потемнели.

— Не представляю, как ты можешь любить меня и при этом забыть нашу свадьбу, рождение Линн, путешествие на Луну…

— Я помню ее гибель — и скоро минет год, как мы остались без нее.

Никки настороженно приподняла голову.

— Понимаешь, это как осколки разбитого зеркала. Но и этого мне достаточно, чтобы понять — потерять тебя для меня то же самое, что потерять Линн.

— Так почему же ты тогда…

— Хорошо, хорошо, ладно. — Кэл поднял вверх руки. — Забудем об этом.

Какое-то мгновение Никки буквально кипела от возмущения, но потом вроде бы успокоилась.