Радио Хоспис

– Пойду проведаю Ауча, – сказал Стас.

Бруно кивнул, не отрывая глаз от потолка. Скальп не отреагировал.

Как ни странно, за стойкой хозяина «Долины» не оказалось, там управлялся парнишка, которого Ауч нанял несколько месяцев назад для работы на подхвате. Стас не помнил, как его зовут.

Джукбокс крутил по кругу одну и ту же песню – «Девушка из Ипанемы» в исполнении Фрэнка Синатры. Стас предпочитал оригинал Жобима, но Синатра тоже был неплох. Далеко не все песни ему удавалось испохабить. Вообще занятно, что портил Синатра только те песни, которые до него уже успешно исполнялись. А остальные пел великолепно. Жаль, что выяснить правду о причине у самого Фрэнки уже нельзя. Он пропал без вести во время объединенного отступления. Скорее всего, его сожрали, хотя, возможно, он и теперь бродил где-нибудь за Стеной и голодная слюна капала с его клыков на высушенную грудь. Бессмертия можно добиться разными путями.

Стас нашел Ауча в маленькой каморке под лестницей, где тот держал бухгалтерскую документацию. Там же был вмурованный в пол сейф с кучей комбинаций, который открывался, как дверь в погреб. Как и предполагал Стас, Ауч был мрачнее тучи.

– Что, брат, зашиваешься?

– Не то слово, – проворчал Арчи.

– Ну ничего, зато выручка будет что надо. – Стас огляделся, куда бы сесть, но все горизонтальные плоскости были завалены папками и разрозненными бумагами.

– Да я не из-за народа. Зачем? Народ – это хорошо… Гашек справляется. Он хоть поляк и еврей, но расторопный. Погода эта все карты мне испортила. – Ауч тяжело вздохнул и отодвинул от себя очередную папку. – Представляешь, я же был уверен, что жара продержится как минимум месяц, и серьезно вложился в лед. Вах, как я вложился, старый дурак! Он неплохо шел, кстати. Но теперь хранилище заполнено на две трети, а лед практически перестали брать. Так, по мелочи кафешки и бары закупают. Даже на оплату хранилища не хватит, а там же еще арендованные холодильники, рабочая сила, охрана…

Стас удивленно пожал плечами:

– Даже не знаю, что тебе на этот счет посоветовать. Никогда не думал, что можно заработать на замороженной воде.

– Каждый год зарабатываю. Только раньше таких денег не вкладывал, – тоже пожал плечами Арчи. – А тут как пошла непруха, так и… Еще эта новая налоговая политика… В начале года думал расширяться, прикупить забегаловку по соседству…

– «Шейкер»?

– Да. Хотел сделать второй зал, двор расчистить, сделать летнее кафе под зонтами, а на зиму бар глинтвейнов. Уже даже нашел, где обогревающие жаровни закупить… – Арчи снова тяжело вздохнул. – А теперь не уверен, что смогу удержать саму «Долину».

Стас выбил из пачки две сигареты, прикурил, одну протянул Аучу. По всему выходило, что свежая погода, которой он так радовался весь этот день, могла лишить его друга дела, денег, вообще всего.

– Не торопись с выводами, Ауч. Жара еще вернется.

– Только на это и надеюсь. Только на это… Если такая погода продержится недели две, я пропал. Раньше думал, что от погоды всерьез зависят только фермеры всякие, а теперь…

Откуда-то из-под бумаг зазвонил телефон. Резко, неприятно. Стас вздрогнул.

Арчи нагнулся, вытянул аппарат, взял трубку. Сказал пару стандартных фраз и передал Стасу:

– Тебя.

– Этого только не хватало, – проворчал Стас и взял телефон. – Алле?

– Ребята из автопарка сказали, что по пятницам ты в «Долине», – раздался в трубке голос Югиры. – Ты как, трезвый еще?

– Практически.

– Тогда запоминай адрес. У нас еще один жмурик. На этот раз прямо в квартире. Ублюдок велел выехать на место нашей группе. Вроде как мы дальше других продвинулись. Экспертная группа уже выехала.

– Черт, – выругался Стас, – они там все вверх дном перевернут.

– Я уже отправил с ними Полынера и Спайкера. Последят. Сам буду, как только прорвусь через пробки. Я недалеко в принципе, в баре через два квартала. Могу и пешком.

– Там дождь, – предупредил Стас и услышал, как шепотом выругался Арчи.

– Знаю. Ты вообще пил?

– Немного.

– Бери такси…

– Я на «студе».

– Не дури, Бекчетов.

– Югира, я в норме. Постараюсь как можно быстрее. Давай адрес.

– Улица Талейрана, дом шесть, строение два. Пятый этаж, квартира пятьдесят семь.

Стас заскочил наверх, попрощался с Бруно, убедился в невменяемости остальных и покинул «Долину».

На улице было уже не просто свежо, было знобко. Стас поежился, поднял воротник пиджака и спрятал руки в карманы, но все равно продрог, пока шел до «Студебеккера». Завсегдатая на углу уже не оказалось, хотя обычно он стоял со своим тромбоном до первых намеков на рассвет.

Забравшись в машину, он первым делом включил печку, впервые за долгое время. Вентилятор где-то за панелью тихо зашумел и потянул в салон сначала прохладный, но постепенно прогревающийся воздух. Когда полтора года назад, сразу после покупки (с рук) «Студебеккера», Шрам настоял на том, чтобы Стас отдал машину ему на растерзание, тот согласился не раздумывая. И с тех пор ни разу не пожалел. При таком почтенном возрасте для повидавшего многое на своем веку автомобиля «студ» работал как часы. Шрам тогда отказался принимать деньги за работу, и Стас по блату, «через друга тещи брата коллеги подчиненного», достал коробку довоенных сигар, настоящих, кубинских. Шрам сиял, как свеженачищенный самовар, и жался за каждую затяжку. Все равно половину сигар выкурили всей толпой. Теперь от всей коробки осталась последняя «торпеда». Шрам хранил ее для особого случая, но какого именно, похоже, и сам не знал. Потому и носил ее в специально купленном деревянном футляре при себе: особый случай мог произойти в любую секунду.

Машин на дороге поубавилось, и, поработав педалями сцепления и газа в пробке в районе Чехова, Стас добрался до Талейрана меньше чем за сорок минут. Он редко бывал в этой части города. Некогда богатая и престижная, она постепенно скатывалась в нищету. Здесь обитали мелкие биржевые игроки, сделавшие состояние еще на хлебной марке. Многие из них давно прозябали, догрызая последние крошки минутного взлета. Как ни странно, с обнищанием район терял и криминальную составляющую. Здесь редко происходило что-то значительное, так, то часы с кого-то снимут, то относительно дорогое, но тотально вышедшее из моды пальто. Со всем этим легко справлялись участковые полицейские, и до Управления дела такого разряда, как правило, не доходили. А впрочем, почему странно? Оттуда, откуда уходят большие деньги, уходит и крупный криминал. На смену приходит мелочь и неорганизованная преступность.

Высокие дома раннего конструктивистского ампира подпирали темное, перечеркнутое лучами ПВО небо. В лучах иногда застревала едва различимая стрекоза аэроплана или мощная туша уснувшего дирижабля, сложившего зеркальные крылья. При этом улица была узкая, на две полосы плюс стандартные тротуары, так что при взгляде вверх казалось, будто дома наклоняются друг к другу. Не самое приятное ощущение. В момент перехода с хлебной марки на обеспеченные государственные кредиты эту улицу ненадолго прозвали «ад летающих смертников». Непрочные, основанные на ежедневной ситуации, не подкрепленные для будущего капиталы рассыпались, как карточные домики. Ежедневно кто-то поднимался на крышу одного из этих домов и шагал в пропасть. Несколько раз в час пик погибали невинные люди, на которых рушилось тело банкрота. Убит телом банкрота – что может быть более нелепым?

Стас сбавил скорость, пытаясь разглядеть номера домов. Наконец нашел шестой и свернул в огромную арку. Строение «два» мало чем отличалось от строения «один». Тот же конструктивистский ампир, вырастающий над запущенным двором. Никому не нужные рекламные листовки и газеты липли к мокрому асфальту. Фонари горели через один, половина окон первого и второго этажей были забиты фанерными листами. Почти все окна выше были темны. Большинство экономило на электроэнергии, а кое-кому ее просто отключили за неуплату.

Под бетонным козырьком подъезда стоял и курил в кулак Ник Спайкер. Из-за его правого плеча виднелся приклад «Лес Пола». Спайкер был одет в военного образца куртку, даже в тусклом желтоватом свете фонарей были видны невыгоревшие места на рукаве и плечах, там, где раньше были нашиты погоны и шеврон.