Алая Завеса

— Отправимся наверх и взорвём стену, — ответила всем Ривальда, после чего все, даже Юлиан, уставились на неё недоумевающими взглядами.

— Неужто нет способа туда попасть, не портя имущества Департамента? — спросил Тёрнер.

— Есть, но это наиболее эффектный и эффективный, — парировала Ривальда.

Догадка Юлиана была подтверждена — зал заседания присяжных и впрямь находился на самом верхнем уровне здания Департамента. Это ввело его в глубокое заблуждение и в голове скрывался лишь один вопрос — «зачем». Зачем делать вход снизу и переноситься наверх?

Впрочем, наверху он лицезрел всё такую же стену, только там не появлялась чудесным образом дверь.

— Прошу вас расступиться, — сказала Ривальда и выставила вперёд левую руку.

Пробормотав что-то невнятное себе под нос, она распрямила пальцы и из них вырвался огонь, а после раздался и взрыв.

От взрыва никто не пострадал, кроме стены. Но и стена была ранена не фатально — образовавшийся вход был лишь немногим выше человеческого роста. А дыма от взрыва и вовсе не было.

— Позволь мне пройти первым, — сказал Люций Карниган и выставил для Ривальды барьер в виде своей руки. — Неизвестно, кто находится там.

— Но кто-то находится однозначно, — подтвердил из толпы Грао Дюкс.

Люций Карниган глубоко вздохнул и начал свой путь. Но уже через секунду остановился в неистовом отуплении.

— О, нет, — пробормотал он и замер.

— Что там? — в нетерпении спросила миссис Скуэйн.

— Вреда нам никто не причинит, — ответил Карниган и пропустил в зал остальных.

Юлиан прошёл последним и увидел то, что привело в ужас Люция Карнигана.

На том месте, где в прошлый раз находился как раз Карниган, в гордом одиночестве располагалась Ровена Спаркс.

Только она была мертва.

— Скажите мне, что это шутка, — пробормотала Ривальда и кинулась к телу своей подруги.

Но это была не шутка.

— Кто? Кто убил её? — восклицал Грао Дюкс.

— Я и следов убийства не вижу, — сказала Ривальда, досконально рассматривая тело Ровены Спаркс. Будто бы она просто села и умерла.

— Такого не бывает, — попытался поспорить Карниган. — О, Боже мой, Ровена, как ты могла… Я отменяю заседание. Надеюсь, такое право у меня есть.

Осознав, что случилось, Елена Аткинсон пустила слёзы, и её мгновенно кинулся утешать не менее обескураженный Грао Дюкс.

— Судя по всему, она от кого то скрывалась, — сказала Ривальда, осмотрев уже всё, что смогла. — Она пыталась спрятаться в этом зале. Думала, что сюда никто не сможет проникнуть.

— Похоже, ошибалась, — кивнул Карниган.

Только Ривальда Скуэйн и Люций Карниган сохраняли более или менее холодную голову.

— Либо же она была убита раньше, — сказала миссис Скуэйн.

— Что ты имеешь в виду? — поинтересовался Карниган.

— Например, яд. Сейчас мне это видится наиболее вероятным исходом. Наверняка, убийца преследовал её и она спряталась здесь. Но он мог отравить её и раньше. Сюда же она пришла умереть.

Юлиан присел на первый попавшийся стул.

— Ривальда, может быть не сейчас? — сказала заплаканная Елена Аткинсон. — Погиб близкий нам человек, а ты уже пытаешься найти причины смерти.

— Я могла бы плакать вместе с тобой, Елена, но Ровену твои слёзы не спасут. Когда, если не сейчас мне строить свои догадки? Покуда труп ещё тёплый, улик можно найти больше всего.

Елена предпочла ничего не отвечать, жадно уткнувшись в плечо Грао Дюкса.

— Заседание официально отменяется! — громко сказал Люций Карниган. — Срочно вызвать полицию и алхимиков, пусть установят причину смерти.

— Алхимиков? — удивился Стюарт Тёрнер.

— Да. Я доверяю Ривальде и тоже считаю, что Ровена была убита ядом. А это удел алхимиков.

Полиция подскочила довольно скоро, привезя с собой несколько алхимиков. Само собой, полицейскими руководил Якоб Сорвенгер, так же сохранивший холодную голову при виде столь жуткого зрелища.

Юлиану показалось, что в этом доме скорби он провёл ещё не менее четырёх часов, прежде чем что-то узнал. Он совсем плохо знал Ровену Спаркс, но, откровенно говоря, на душе скребли кошки. Душевное неспокойствие усиливал и плач женской половины присяжных, а так же и скупая мужская слеза, в изрядном количестве стекавшая с глаз Грао Дюкса.

Надо сказать, что все присяжные в скором времени отправились домой, особенно когда показалась полиция. Наверняка, не хотели светиться в своём полном составе перед простыми полицейскими и алхимиками.

К концу остались только Ривальда Скуэйн, Юлиан, Люций Карниган и неизменно их сопровождавший Якоб Сорвенгер.

— К вашим услугам Граци Сердо, — сказал один из алхимиков, старик, одетый в неуклюжий синий костюм.

— Что показали ваши исследования? — привстав, спросила Ривальда.

Однако в её голосе читались нотки недоверия к типу людей под названием «алхимики».

— Спешу вас расстроить, госпожа, — сказал Граци. — Но мы не нашли никаких следов яда.

— Как это возможно? — удивился Сорвенгер. — Не найдено абсолютно никаких следов смерти?

— Абсолютно! Она умерла сама по себе. Не болезнь, не травма, не яд. Смерть.

— Будто бы Смерть в аллегорическом обличии пришла за ней, — сказала Ривальда. — Которой захотелось забрать её ни с того ни с сего. Прости, Якоб, но полиция это дело не получит. Разбирайтесь лучше с делом поджога Золецкого.

Поняв, что сопротивляться нет никакого смысла, Сорвенгер лишь сухо и смиренно кивнул.

— И кому только она могла насолить? — подавленно спросил у пустоты Люций Карниган. — Уважаемый человек, святая женщина, любимая едва ли не всем городом…

— Нам будет не хватать её, — сказала Ривальда. — Но лучшей данью чести ей будет найти убийцу.

Сорвенгер опять кивнул.

— Нам пора расходиться, — сказал он. — Ривальда, я провожу тебя.

— Не стоит сегодня, — сухо парировала она. — Сегодня моё общество разделит Юлиан. Понятнее говоря — хочу побыть одна и всё как следует обдумать.

— То есть, у тебя появились какие-то мысли на этот счёт? — спросил Карниган.

— Много, — ответила она. — И одна хуже другой. Мы осудили слишком много человек, месть для нас нормальна.

— Последнее дело — мстить защитнику города.

— Но она не была защитником преступности. Поэтому мы должны рассмотреть всё.

Этот день по сути был закончен, несмотря на то, что только недавно перевалило за полдень. Ни о какой встрече с Пенелопой он сегодня даже не помышлял — сегодня явно не тот день.

Похороны Ровены Спаркс, как и полагается в приличном обществе, состоялись на третий день после её смерти. По этому поводу в Департаменте был объявлен траур, который освободил весь совет присяжных, включая Ривальду и Юлиана от работы.

Однако этот день Юлиан проводил не в доме у Ривальды Скуэйн, как он это делал вчера, а на кладбище. Он не сказал бы, что мечтал оказаться здесь, но спорить с миссис Скуэйн он не стал, так как не хотел выглядеть бессердечной сволочью в её глазах. Коим он, право говоря, никогда и не был. Пусть и дед периодически пытался внушить ему это.

— С грустью мир наблюдает за тем, как его покинул очередной достойнейший человек. Ровена Спаркс была не просто хорошей женщиной, она была выдающимся человеком и делала всё, что было в её силах для процветания и благополучия города. За честь города и правосудие она и отдала свою жизнь. И пусть на земле она более не может составить нам компанию, она всегда будет жить в наших сердцах. Город лишился одного из своих защитников. Мы всегда будем помнить миссис Ровену Спаркс как истинный образец для подражания.

Похоже, что Люций Карниган, только что выступивший с этой речью, был неизмеримо доволен собой и тем, как выглядел в глазах других. Несмотря на искрившее самолюбие, слезу он всё же пустил и она, похоже, была истинной и неподдельной.

Юлиан предпочёл остаться в сторонке, не мешая важным людям из этого города провожать Ровену в последний путь.

Именно тогда он и заметил стоящую тоже в сторонке Пенелопу Лютнер. Она была не в компании родителей, как ожидал бы увидеть Юлиан. Она была в компании нескольких своих ровесниц, скорее всего — одногруппниц из Академии.