Канцелярская крыса (СИ)

Герти заметил, что Брейтман по какой-то причине перестал смотреть на него. Более того, отводит взгляд.

— Вы решили гарантированно остановить реакцию.

У Брейтмана дернулась щека. Удивительно, прежде он хорошо владел своим лицом. Точнее, лицом Питерсона, если на то пошло.

— Да.

— Для этого достаточно было уничтожить катализатор.

— Да.

— Я вспомнил, — тихо сказал Герти, — Та безумная авантюра с Муаном, которая едва не отправила нас на корм рыбам. Была ведь еще одна записка, верно? На этот раз адресованная не мне, а Бойлу, головорезу и владельцу притона. Как она звучала?..

— «В твой аквариум на Троат-стрит заплыли две рыбки. Если поспешишь, успеешь их перехватить», — криво усмехнувшись, продекламировал Брейтман, — Я не прошу прощения или снисхождения. Мы хотели спасти от катастрофы Новый Бангор. И, возможно, весь мир.

— Вы хладнокровно отдали нас на съедение пираньям! — рявкнул Герти, сам не ожидавший, что воспоминание о притоне Бойла, насквозь пропахшем тиной и рыбьей чешуей, всколыхнет в его душе подобный гнев, — И вы называете себя ученым! Нас могли нанизать заживо на крючья!

— Методы науки зачастую жестки, — признал Брейтман, — Поскольку мы не могли никаким образом убрать вас с острова, единственным вариантом, прекращающим реакцию, была ваша смерть. Нам пришлось пойти на этот шаг.

— Руками головорезов!.. — гнев все еще клекотал в груди Герти, злой и едкий, как кашель чахоточного больного, — Заманив в ловушку!..

— В Новом Бангоре живет триста тысяч человек, — ровным голосом произнес Брейтман, — Среди них есть в высшей степени странные, которых близкое соседство с хаосом изменило да крайности, но эти люди в том или ином смысле существуют. И обмен трехсот тысяч к одному показался нам на тот момент довольно разумным.

Он был прав. Даже понимая это, Герти не мог полностью задавить разгоравшуюся злость.

Катализатор.

Досадная крупинка, угодившая в стерильную лабораторную колбу. Крупинка, которую можно брезгливо достать ногтем и стряхнуть на пол. Беспомощная, вертящаяся в круговороте крупинка по имени Гилберт Уинтерблоссом.

— Ладно, — у Герти поникли плечи — Не будем об этом. Считайте, что я разделяю вашу позицию. Хоть и не совсем принимаю по некоторым соображениям. Что дальше? Эта попытка тоже оказалась неудачной, и после этого вы решили сделать все собственноручно?

В этот раз Брейтман не стал отводить взгляд.

— Да, — сказал он просто, — Как говорит старая британская пословица, если хочешь сделать что-то хорошо, сделай это сам. Вы извернулись, выскочив из пасти Бойла, но все еще оставались источником наших проблем. Мне пришлось взяться за это собственнолично. Кстати, с большим сожалением. Я изучал вас долгое время, мистер Уинтерблоссом, и вы показались мне по-своему весьма интересным явлением.

— Польщен, — сухо сказал Герти, — Что было дальше, я отчасти знаю.

— Я промахнулся.

— Верно. А сейчас вы сидите напротив меня и заявляете, что не собираетесь меня убивать.

— Так и есть.

— Вы хотите сказать, что-то переменилось за одну лишь ночь?

— Да, — Брейтман внезапно стал молчалив и задумчив. Настолько, что ответы из него приходилось едва ли не вытягивать.

— Стрелки вернулись на свое место? — с надеждой спросил Герти.

— Увы, нет. Как и раньше, они демонстрируют необъяснимую активность поля.

— Тогда почему…

— Я переоценил обстановку, — как-то по-будничному произнес Брейтман, складывая из пальцев подобие колодца, — Пришлось.

— Да почему же? — теряя терпение, спросил Герти.

— Вы сами сказали. Я промахнулся.

— И не могу сказать, что очень обижен на судьбу за этот факт, — пробормотал Герти, машинально потерев грудь, — Между прочим, это стоило мне лучшего костюма.

— Вы не понимаете. Я, конечно, куда лучше управляюсь с микроскопом, чем револьвером, но дать четыре промаха с расстояния в пару футов… Даже для меня это маловероятно.

— Я поскользнулся. Случайность.

— Случайности играют не последнюю роль, когда речь заходит о Новом Бангоре, — произнес Брейтман с непонятной Герти интонацией, — Ну а вокруг вас случайностей происходит удивительно много.

— Неужели?

— Жэймс-Семь-Пуль. Этот человек был превосходным стрелком. Убил больше дюжины человек, всех с исключительным мастерством и меткостью. Не считая еще восьми, погибших во время перестрелки в «Полевом клевере». Вы остались с ним один-на-один. Безоружный клерк против вооруженного грабителя-психопата.

— Хотел бы я забыть эту встречу! — вырвалось у Герти.

Снова вспомнился хруст стекла и хлещущая по столам багрово-коричневая жижа, смесь крови, мозгов и вустерского соуса…

— Он умер. Вы живы. Случайность?

— Еще бы. Он по глупости выстрелил в люстру. Она-то его и убила.

— Случайная пуля. Разумеется. Теперь вы начали понимать?

— Кажется… Возможно.

— То же самое произошло и в притоне Бойла. Даже у человека на порядок более ловкого, хладнокровного и опытного не получилось бы выбраться оттуда живым. Вы выбрались. Это было частью вашего плана, мистер Уинтерблоссом?

Герти смутился, что в его ситуации было совершенно лишним.

— Тоже в некотором роде случайность. Экспромт. А потом эта рыба…

Долгий внимательный взгляд Брейтмана заставил Герти сглотнуть накопившуюся в горле слюну. Кислую и отдающую медью от тревожного предчувствия.

— Жук, угодивший в контакты «Лихтбрингта» и уничтоживший его за миг до обретения полного могущества — тоже случайность? Как минимум четыре раза вы должны были погибнуть. Со стопроцентной вероятностью. И четырежды остались живы. Таких случайностей не бывает. Только не на этом острове.

— Что вы имеете в виду?

— Только то, что у вас, кажется, есть могущественный покровитель, — Брейтман не удержался от усмешки, — Догадываетесь, кто?..

— Что за глупость!

— Остров не хочет вашей смерти. Не знаю, по какой причине. Но он оберегает вас.

— Но вы сами сказали, что Новый Бангор — это не разумное существо!

— А еще я сказал, что он совершенно непознаваем и его природа для нас неизвестна. Единственное, что я могу сказать наверняка, это то, что между вами и островом определенно существует мощная, хоть и непонятная, связь. Вы влияете друг на друга. Вы части одного уравнения, если можно так выразиться.

— Почему? — выдохнул Герти, подаваясь вперед, — Что ему от меня надо?

Брейтман молчал недолго, секунд пять, но этот промежуток показался Герти вечностью вроде той, в которой парил Новый Бангор.

— Я не знаю. Могу лишь предполагать.

— Предположите!

— Быть может, остров не отпускает вас и защищает потому, что ему от вас что-то надо. Вы должны выполнить какое-то условие вашего негласного договора. Какое, я не знаю.

— Какое? — каменными непослушными губами спросил Герти.

— Я думаю, остров ждет, что вы уничтожите Бангорскую Гиену.

Герти оставалось лишь порадоваться тому, что в его руках уже не было чашки с чаем. В противном случае она уже разлетелась бы осколками.

— Бангорская Гиена!..

— Слишком много знаков вокруг, — невозмутимо сказал Брейтман, — Вы явились на остров в один день. Уже это само по себе многое значит. Далее. У Гиены с вами, кажется, свои особенные счеты. Близкая родственная связь, уж простите неуместную иронию…

Герти ощутил ноющую боль в животе. Одна только мысль о том, что между ним и чудовищем, терроризирующим город, могла быть какая угодно связь, заставляла его корчиться, как от желудочных колик.

Внутренности, растянутые меж столбов подобно бельевым веревкам.

Пирамида из черепов.

Содранные тупым мясницким ножом лица.

— Гиена отчего-то представляется вашим именем, — безжалостно продолжал Брейтман, не замечая, какие муки испытывает Герти, — И это тоже странно. Из трехсот тысяч жителей острова она почему-то остановилась на имени Гилберт Уинтерблоссом. Это ли не странно? Далее. Охотится Бангорская Гиена не на юных девушек, а на молодых джентльменов вроде вас. Вашего возраста. Вашей комплекции. Более того, с вашим же цветом волос. Совпадение? В Новом Бангоре не бывает совпадений…