О Марсе и чайных чашках (СИ)

— Шерлок, — проговорил Джон оцепеневшим от ужаса языком, стараясь, чтобы его не было слышно на другом конце пещеры. — Они же не могут прочесть наши мысли, да?

В конце концов, до сих пор ни один миелофон, не важно, какой величины кристаллы в нем использовали, не удалось настроить на чтение мыслей, максимум на распознавание лжи и считывание поверхностных реакций. А если и удалось, то все это было настолько засекречено, что Джон ничего об этом даже знать не хотел.

— Да нет, Джон, при должной подготовке смогут, — ответил Шерлок отнюдь не успокоительно. — А мы — их. В этом-то вся и соль.

— Отлично, — усмехнулся Картер, видимо, почуяв отличный момент для реплики. — То есть этот занимательный тип еще и не объяснил вам, доктор Уотсон, в чем суть всего предприятия?

Удивительна человеческая психология! Только что Джон готов был Шерлока убить за то же самое, и тут же, внезапно, после слов убийцы — опомнился, собрался. С их с Шерлоком проблемами они потом разберутся. Как говаривал старлей Бикок, с которым Джон когда-то был очень дружен, «все разборки на базе». Если уж отправился на Марс с этим психом, терпи до конца.

Интересно, про этот вот день Шерлок тоже потом скажет, что это был лучший день в его жизни, как про ночь после бассейна?.. Может, и скажет, но Джон ему не поверит. Теперь он умнее.

— Не ваше дело, — холодно ответил Джон.

— Мне вас жалко, — покачал головой Картер. — Мне-то что? Я ему только дам ответ на вопрос, и все. А вам в его голове лазить. Честное слово, этого развлечения я бы не пожелал даже самому нерадивому из моих студентов.

Шерлок фыркнул.

— Ваших студентов я бы себе в голову и не пустил, Картер, даже самых способных, не льстите себе. И если мы закончили с любезностями, может быть, приступим? Мне не терпится показать вашим марсианским друзьям, что я был прав и вы преступник даже по их меркам.

— А вы ведь не настолько злорадны, Холмс, — покачал головой Картер. Синие тени бегали по его лицу, и выражения было не прочитать.

Джон подумал, что Картер прав. Шерлок обычно не настолько злораден, да и сейчас ничего злорадного в нем не было. Джон чувствовал шерлоково волнение, неуверенность, страх — да нет, ужас. Тяжелый, глубокий, внутренний ужас, родом чуть ли не из детства. Шерлок Холмс до дрожи в коленях боялся того, что сейчас произойдет; Джону показалось, что его сейчас даже вырвет от этого чужого страха. С той ночи в Дартмуре он уже знал, что бояться Холмс умеет, но настолько?.. Нет.

Но сильнее, чем предстоящего телепатического хаоса, Шерлок боялся чего-то другого. Частью этого страха было опасение, что церемония не состоится.

У Шерлока есть какая-то еще причина быть здесь, личная, понял Джон. И это не только стремление доказать, что он прав. Дело в другом.

Один из марсиан (никто из них не шевелился, а звук шел из-под панциря, так что понять, кто именно говорит, было невозможно) произнес очень чистым, холодным голосом без малейшего акцента:

— Предъявите ваш вопрос.

— У меня не вопрос, а обвинение, — Шерлок машинально шагнул вперед, но тотчас отпрянул, будто наткнулся на невидимое препятствие; Джон ничего не почувствовал. — Я обвиняю присутствующего здесь Зэкари Картера, также известного как Гд'веррдж, в том, что он убил своего собрата по клану и духовного брата Гджр’аргха не из соображений чести, а из корысти и ревности, — потом Шерлок запнулся и повторил последнюю фразу на марсианском.

Джон по-марсиански тоже немного говорил (во всяком случае, на упрощенном торговом суржике) и решил, что Шерлок произносит слова довольно чисто. Сюрприз за сюрпризом. Наверное, если когда-нибудь поднимут Атлантиду, выяснится, что Шерлок владеет и их языком тоже.

— Обвинения не принимаются, — проговорил тем же меланхоличным тоном марсианин. — Говорите на своем языке, мы поймем.

Джон догадался, откуда эта меланхолия: на самом деле грусти их собеседник не испытывал, просто произносил все слова с ровной, одинаковой и правильной интонацией, как искусственный голос. Это создавало впечатление грусти и легкой пустоты.

— Они поймут, — подтвердил Картер. — Английский им разбирать легче, чем акцент и неправильную расстановку интонаций. Уж извините, Холмс, но в совершенстве марсианский даже самые способные из моих студентов так и не освоили, а вы не на их уровне.

— Хорошо, — почти прошипел Шерлок. — Я понял вас.

Он сделал глубокий вдох и проговорил тем же самым ровным, скучающим тоном:

— Тогда мой вопрос звучит так: я хочу знать, почему Зэкари Картер убил своего духовного брата Гджр’аргха. Настоящая причина.

— Причины поступков — очень глубокие и тяжелые вопросы, — мелодично проговорил марсианин. Этот его полуискусственный голос был довольно высок, больше походил на женский, и было странно слышать его от такой образины с щупальцами. — Вы уверены, что готовы пойти так далеко?

— Да, — сказал Шерлок.

Затем марсианин обратился к Картеру, уже по-марсиански, и звучала речь гораздо длиннее. Картер ответил коротко, звуком, который, как Джон знал, обозначает согласие — ну, один из градиентов согласия, во всяком случае. Одна из бывших девушек Джона, лингвист-ксенолог, жаловалась, что у марсиан с отрицанием и согласием все еще сложнее, чем у японцев с местоимениями рода.

Марсианин еще раз что-то сказал, кажется, просто междометие одобрения. Второй марсианин неслышно выступил из тени. В одном из щупалец он нес корзину (самую обычную квадратную корзину с ручкой, похожую на корзину для пикника), откуда вытащил четыре бутылочки, каждую примерно с полпинты. Одна бутылочка заканчивалась длинной вытянутой пипеткой, три — нормальными человеческими горлышками и были покрыты фольгой.

Шерлок приблизился, взял две из трех бутылочек, вернулся и протянул одну Джону.

— Что это? — тихо спросил Джон.

— Это жидкость с марсианскими симбионтами, — проговорил Картер, который уже сдернул фольгу со своей и сделал несколько глотков. — Противно и не очень полезно для здоровья, но ничего не попишешь.

— Насколько неполезно для здоровья? — напрягся Джон.

С Шерлока станется принять какой угодно наркотик.

Картер, однако, понял его иначе:

— Не бойтесь, доктор. Я же стою перед вами, верно? — спросил он резко. — А я пил эту жидкость три раза. Через пару суток, когда оно все будет выводиться из организма, вам придется посидеть на унитазе. Если доживете.

Тут же Джон обреченно подумал, что унитаз в том номере, который снял Холмс, всего один. Да нет, послезавтра вылет, а на корабле — постоянная очередь в туалет… Черт, бесславное окончание идиотской эпопеи!

Но, с другой стороны, они правда могут не дожить.

Шерлок же уже глотал бесцветную жидкость так, будто это был какой-нибудь безвредный сок.

— Военные это вещество исследовали, конечно, — продолжил Картер. — Ну, что достали. Ничего особенного не нашли. Как оно помогает телепатии, не выяснили. Тут важно сочетание факторов.

Шерлок уже допивал и, чувствуя себя донельзя глупо, Джон все-таки сорвал фольгу (обыкновенную, пищевую; купили, наверное, в Большом Сырте) поднес бутыль к губам. Марсианин (тот, кто первый говорил речь; он был чуть побольше в размерах) тем временем тоже засунул пипетку четвертой бутыли себе под панцирь и, очевидно, потреблял.

Вкус был не такой уж противный, сладковатый такой и суховатый, хоть и жидкость. Чем-то похоже на мед с мелом. Больше было разговоров.

— Он усваивается довольно быстро, — продолжил Картер, когда Джон опустил бутылочку на пол. — Вы сейчас почувствуете. Но не волнуйтесь. Направлять работу Пещеры шепотов сегодня будет Гр’тшкан, он мой друг и очень опытный старейшина. И еще он будет моим проводником. Холмс, советую вам взять вашего проводника за руку. Людям тактильный контакт помогает.

Сам Картер подчеркнуто не касался своего марсианина, стоял, скрестив руки на груди. А вот Шерлок, на удивление, послушался: его ладонь в самом деле нашла руку Джона, как недавно, в темноте.

И тут же, словно по сигналу, на них обрушился слепящий синий свет, хуже любой тьмы. Так режет по глазам бритва (Джон видел один раз такое, и предпочел бы не вспоминать). Так все нервные окончания вопят, погибая, от невозможной перегрузки. Так выжигается сетчатка глаза, так мозг, не в силах справиться с обилием энергий и образов, стонет и глохнет, срываясь в штопор, словно атмосферный самолет.