Испытательный срок

Типа возвращаемся мы. Ну, я бы, может, и не возвращался, только мне уже как-то фиолетово. Как Мархаэоль ушла, я весь какой-то не такой хожу. Типа тормознутый стал совсем, девочки даже это заметили. Каждое слово мне по два раза повторять надо, и то не всегда доходит. Потому что в голове только одна Мархаэоль крутится. Глупо выгляжу, короче. И все такое.

А Эллина ожила. Ну, правильно — дурь из себя пулей выбила и ожила. Раньше надо было стреляться, идиотке. Характер у нее как прежде сделался, даже хуже еще, по-моему. Что мне, по правде говоря, даже больше нравится. Лучше уж со стервой рядом, чем с непонятно кем вообще, чем с размазней какой-то бесформенной. И есть типа у нас теперь опять настоящий командир. Короче, с ней сейчас не очень-то поспоришь.

Я все сидел у грузовика, переживал сильно. Все про Мархаэоль думал — ведь я ж ее, получается, типа прогнал от себя. Не напрасно ли я так поступил? И чем больше думаю я, тем больше убеждаюсь, что не напрасно. Права она, что там ни говори, по-разному мы думаем, по-разному на жизнь смотрим, разные мы с ней люди, короче. А она, получается, даже и не человек вовсе, если уж точным быть...

Ну, пока я в этих мыслях плавал, внимания ни на что не обращал, и все такое. А Эллина уже командует подъем. Ну а я не услышал типа. То есть услышал, конечно, но думаю — ничего, перебьется. Привык я уже, что она вареная вся такая ходит. Ну и расслабился типа. А она как мне ногой даст, сука! Я ведь даже внимания не обратил, что она ко мне подошла, думал, спросить чего хочет. Спросила, зар-р-раза...

На ноги вскочил, хотел ей по морде прикладом дать, а рука не поднимается. Мордочка-то у нее... ну не под приклад теперь состроена типа. И все такое. А она, наверное, понимает это и пользуется, сука такая! Дернулась уже было меня самого прикладом угостить. Но в глаза мои посмотрела и, видать, вспомнила, что я убить ее за такие вещи обещал. В общем, не ударила.

Вышли мы, короче, идем. Хотя говорить так: «вышли» — неверно будет. Неоткуда нам было выходить, всё так возле грузовика и проторчали, с самого своего возвращения из Саакбарада. Я, правда, в тот зал слазил, откуда Маркулий в Багнадоф рванул и где Колобок с Коноваловым перед самым нашим отбытием побывали. Сам бы я не полез, Маркулий упросил.

Он ведь что рассказал? Когда грузовик, где его Катька везла, перевернулся, Маркулий из кузова-то и выпал. Глядит — бегут к нему какие-то. Я так думаю, Корпус это был. Ну. Маркулий спрятаться решил, в окно нырнул. И загремел вниз, прид-д-ду-рок! Догадываетесь, наверное, как он орал? Я сам не слышал, но вполне себе представляю, аж передергивает меня от одной только мысли об этом.

Ну, от крика его те «защитнички», которые с перепугу штаны не замочили, кинулись в то же окно, за ним следом. А Маркулий, когда падал, ногу повредил слегка. Как в Багнадофе оказался, она у него почему-то выздоровела, но в тот момент он бегать не умел. Хотя он и так-то бегать не обучен, все больше языком трепать горазд...

Когда на него «защитнички» посыпались, в башку его дурную ничего лучше не взбрело, кроме как отсюда прямо в Преисподнюю рвануть. Он сразу нужное заклинание отыскал и прочел его. А сразу отыскал потому, что это заклинание он, можно сказать, сам же и придумал. Маркулий говорил, что как раз на последней стоянке нашей ему в голову эта мысль пришла. Он ведь до того весь блокнот прочитал, от корки до корки, едва ли не облизал каждую страницу. И когда его осенило, он заклинание-то новое и вывел. А тут, когда приперло, оно и пригодилось ему.

Но когда Маркулий в Багнадоф соскочил, с шеи его костлявой крестик свалился. Может, это и хорошо даже. Помню я, как Эллину с Катей на маяке Хааргад этими крестиками-то прижгло — до дыма. Ну а теперь Маркулию крестик вдруг понадобился. И уговорил он меня за ним слазить.

Я его посылать подальше не стал, хотя и очень хотелось. Во-первых, если бы Маркулий туда сам полез — стопудово бы все кости себе переломал, хрень неуклюжая. А во-вторых — и не полез бы он туда вовсе. Боится потому что.

Наш Маркулий всегда трусом был. Он, оказывается, и в Багнадофе успел шуму наделать. Мы-то за ним сразу рванули, а у них там часа четыре прошло с момента его появления. Я хорошо помню, как там, к примеру, нас встретили. Ну, его не хуже встретили. Так, что этот старый хрен вынужден был и с маяка Хааргад когти рвать. И опять при помощи заклинаний своих. Короче говоря, Маркулий наш в Самате только и делал, что заклинания читал — то туда скакнет, то сюда. А на мосту его как раз и заклинило чего-то. Как раз тогда, когда и нас там конкретно прижало по полной.

Это сейчас Маркулий гордый ходит. Чего-то такое с ним в Харамишате произошло — не знаю, чего именно. Что-то силы ему придало. Сейчас Маркулий шагает — любо-дорого посмотреть. Хотел было я ему коноваловскую винтовку предложить, потом подумал — на фиг не надо. С винтовочкой он, конечно, еще увереннее себя почувствует, но вот перестрелка начнется, он нам тогда устроит. Потому как этот старый хрен скорее всех нас перестреляет или даже себя самого — руки у него не под винтовку заточены типа.

Вначале-то он на дыбы поднялся, когда понял, что к Данихнову его по-любому приведут, — задание у нас такое, извиняемся, старый хрен!.. А он — ни в какую! Ну, тогда Эллина хитро так поступила — махнула рукой и говорит, что, если он хочет, пусть катится обратно. У Маркулия челюсть об колени — бряк! Не, нормально, да? Обратно, через Битцевскую пустошь, через пол-Москвы — одному! Ну, не на всю же голову он больной, чтобы на это согласиться! Ничего, пошел, как миленький пошел. И сейчас даже как будто доволен.

А вот Катя мрачная какая-то стала, молчит. Спрашиваю:

— Чё ты?

Плечами пожимает, в сторону смотрит. Не отвечает. Разозлился я тогда, сказал ей что-то. Типа что она, наверное, жалеет, что от новой морды отказалась, когда Махват предлагал. Ну, это я ее позлить хотел, на самом-то деле, конечно, я так вовсе и не думаю даже. А чего? То одна физиономию кислую делает, то другая! Не, нормально, да? Я им что, сопли вытирать нанимался, что ли?! Ничё, пускай взбодрится, думаю. Но взбодрить ее не вышло. Она грустно так усмехнулась, отвечает мне: