Испытательный срок

В первый момент Прыжок испугался. Он едва ли не почувствовал, как пуля ударила Мархаэоль. Но потом он вдруг ощутил тепло ее тела, прислонившегося к нему, — даже сквозь куртку ощутил. И не тепло даже, а жар. И когда Мархаэоль обернулась к нему, он понял, что пуля не причинила ей никакого вреда.

Сейчас, в данную минуту, Мархаэоль выглядела очень необычно. То есть не сама Мархаэоль, а ее взгляд — бешеный хоровод красных искр метался в золотисто-желтых глазах. Черты лица ее заострились, стали какими-то дикими, нечеловеческими. Она рывком притянула Прыжка к себе и впилась в его губы поцелуем. Какое-то непонятное отчаяние сквозило в каждом ее движении, в каждом вздохе и взгляде. Прыжок оторопел и даже и не подумал отстраниться. Ему показалось, что от губ Мархаэоль исходит невыносимый жар. И через секунду он убедился, что это так и было на самом деле.

Они стояли словно в огненном коконе, пламя бушевало вокруг них, Прыжок кожей лица чувствовал прикосновение лепестков огня. Огонь этот проникал в самую душу, и у Прыжка было чувство, что этот огонь намерен поселиться там навсегда. Это пугало. Но этого же одновременно и хотелось.

А потом все внезапно закончилось. И Прыжок почувствовал: что-то изменилось и Мархаэоль стала какой-то другой, не такой, как раньше. Она отстранилась от Прыжка и посмотрела ему в глаза.

— Уйдем со мной, — прошептала она. — Уйдем ко мне, в Харамишат. Огненный Дворец будет твоим. Вея провинция будет твоей. И весь Срединный Мир.

— Знаешь, — медленно сказал Прыжок, — если бы ты сейчас этого вот типа не сказала...

Мархаэоль вздохнула.

— Я не понимаю тебя, — пожаловалась она. — Мы с тобой мыслим иначе. То, что нравится тебе, для меня почти всегда безразлично. То, что нравится мне, остается непонятым тобой. Я понимаю, что некоторых вещей нельзя говорить, но они кажутся мне естественными. И мне странно, что ты их воспринимаешь иначе, чем я...

Мархаэоль говорила. А Прыжок никак не мог отвязаться от всплывшего вдруг воспоминания: Огненный Дворец, холодный взгляд Мархаэоль Игнт, пылающее платье, нестерпимый и все усиливающийся жар...

«Игрушка», — подумал он.

И вдруг Прыжок почувствовал, что очень устал от всего этого. Он понял, что это отнимает у него силы. Возвращаться в Харамишат он не собирался. А в этом мире не было места для Мархаэоль. Он знал, что будет скучать по ней. Он знал (точнее сказать, ему бы очень этого хотелось), что и она будет скучать по нему. Но иначе нельзя. Иначе, рано или поздно, может случиться так, что Срединный Мир окажется под властью Харамишата.

И еще Прыжок вдруг понял, что Мархаэоль права. Что он действительно далеко не всегда правильно понимает ее слова и поступки. Для чего, например, было ей убивать Коновалова?! Ведь с его помощью она могла бы осуществить то, что не удалось ей осуществить при помощи Прыжка.

— Слушай, Мархаэоль. — В глазах Прыжка появился какой-то необъяснимый интерес. — Слушай, а на фига ты его замочила?

Краем глаза Прыжок заметил, что Катя поглядела на него как на ненормального.

— Не, серьезно! — сказал Прыжок. — Чё ты, а? Ну завалил бы он нас с Катькой! Этого сморчка бы ухайдакал! А ты бы ему потом предложила... — Прыжок замолчал, пристально глядя Мархаэоль в глаза.

Мархаэоль молча выдержала его взгляд. Хотя у нее самой глаза в этот момент злобно прищурились. Словно Прыжок своими словами как-то оскорбил ее, задел что-то личное, известное лишь им двоим.

— Ну? — вопросительно произнес Прыжок.

— Нет, — ответила Мархаэоль, не отводя от него взгляда.

— Почему?

— Или ты, или никто, — ответила Мархаэоль.

— Брось! — поморщился Прыжок. — Нельзя так привязываться к своей игрушке. Игрушки имеют свойство ломаться. И все такое.

— Я знаю, — спокойно ответила Мархаэоль. — Но это сейчас не важно.

— Уходи. — Голос Прыжка сделался неожиданно тихим. — Уходи, Мархаэоль. Я знаю, что тебе нужно...

— Быть с тобой, — ответила она.

— Нет. Тебе нужен этот мир.

— Для того, чтобы быть с тобой. — Голос Мархаэоль звучал как-то безжизненно.

— Разве иначе никак нельзя?

— Зачем говорить? — Она пожала плечами. — Ты все равно мне не веришь.

— Ты сама не веришь тому, что говоришь, — сказал Прыжок.

— Ты хочешь, чтобы я ушла? — спросила Мархаэоль.

— Да, — сказал Прыжок. — Так будет лучше.

— Я уйду, — сказала она. — Но мы еще увидимся. И не раз.

— Как хочешь, — ответил Прыжок. — Может быть, со временем, когда я забуду...

— Ты не забудешь, — грустно улыбнулась она. -Ты никогда и ничего не забываешь.

Она поправила волосы и улыбнулась ему. А затем воздух вокруг нее задрожал. И Прыжок понял, что она уходит. Ему вдруг нестерпимо захотелось остановить ее, удержать, прижать к себе и не отпускать никуда. Но он не сделал этого. Ему захотелось окликнуть ее, сказать ей что-нибудь, попросить Мархаэоль остаться. Но он не сделал и этого тоже.

Прыжок молча смотрел, как тает в воздухе ее фигура, как бледнеют черты лица Мархаэоль. И когда она полностью исчезла, Прыжок сделал шаг, встал на то самое место, где только что была она, и провел по воздуху рукой. Словно бы желая убедиться в том, что Мархаэоль здесь больше нет.

— Ушла, — сказала Катя.

— Заткнись, — прошептал Прыжок сдавленным голосом.

Катя вздохнула и сочувственно посмотрела на Прыжка. Прыжок перехватил ее взгляд и помотал головой.

— Ничего не говори, — сказал он. — Пожалуйста...

— Друг мой! Поверь, что... — начал было Маркулий.

— И ты заткнись, старый хрен, — так же сдавленно пробормотал Прыжок и отвернулся.

Катя, осторожно ступая, подошла к нему и положила руку на плечо. Она понимала, что говорить с ним сейчас не стоит, но ей хотелось хоть как-то поддержать его. Катя догадывалась, что творится сейчас в душе Прыжка. И когда Прыжок дернул плечом, требуя убрать руку, она не обиделась. Только лишь повернулась к Маркулию, нахмурила брови и тихонько помотала головой, давая понять, чтобы тот не лез сейчас к Прыжку. Маркулий прикрыл глаза и кивнул.

И в этот момент прозвучал негромкий хлопок.