Хелот из Лангедока

у. Деревенские жители при виде всадника жались к стенам и заборам и низко кланялись. Греттир замедлил шаг возле уже покосившейся пустой виселицы -- ее так и не убрали.

-- Дианора! -- окликнул он свою спутницу. -- Смотри...

Девушка медленным взглядом окинула виселицу, затем посмотрела в горящее на ветру лицо Греттира.

-- Виселица... Зачем вы мне это показываете? -- Смотри, не отворачивайся! -- Греттир стиснул ее плечо. -- Здесь один из лесных бандитов хотел перерезать мне горло...

У нее дрогнули губы.

Греттир повернул лошадь к Ноттингаму, решив, что приютит девушку у себя и, быть может, приручит это дикое существо. Он уже рисовал себе приятные картины: вечер, камин, сладкое вино, голос Дианоры,

поющий под тихое бряцанье струн, и ее благодарные глаза, обращенные на него, Греттира,..

Но не успел он проехать и нескольких ярдов, как откуда-то с небес донесся веселый голос:

-- Посмотри, сын мой, вот едет норманн и везет с собой эльфа.

Другой голос, низкий и раскатистый, отвечал тоже из поднебесья:

-- Воистину, отец мой, наши эльфы не для норманнских волчар.

Из ветвей раскидистого дуба захихикало, засвистело и заулюлюкало. Трудно было представить себе, что такие звуки издает только один человек. Греттиру чудилось, что в ветвях скрывается по меньшей мере дюжина бородатых и волосатых злодеев.

-- Ха, сын мой, Господь обделил тебя умом, но не обидел чутьем на истину, -- пророкотал первый голос. -- А теперь ответь мне, отрок: не отбить ли нам эльфа у безмозглого норманна?

Дерево зашумело, и сверху прямо на дорогу спрыгнул великан со взъерошенными волосами и нечесаной бородой. В руках он держал длинный лук. Греттир остановил коня и оглянулся назад. Сзади он обнаружил внушительных размеров монаха с красной физиономией. Вооружен святой отец был изрядной дубиной.

-- Ты кто такой, а? -- поинтересовался монах, подбираясь к Греттиру сзади и бесцеремонно рассматривая его лошадь. -Вроде, мы с ним уже встречались, Джон?

-- Вроде, -- согласился Джон. -- А вот за то, что ты похитил девушку...

Он угрожающе потянулся к кинжалу.

-- Наши девушки не для таких, как ты, -- сказал отец Тук. -- Наши девушки -- невинные цветы, полевые, лесные, но никак не садовые.

Он протянул руки к Дианоре и бережно снял ее с седла. Грубой лапищей провел по ее щеке:

-- Не бойся, дитя мое. Здесь тебя не обидят. Джон уже норовил стащить с седла Греттира и прирезать его, когда Дианора слабо пошевелилась на руках отца Тука и тихо сказала:

-- Не трогайте его. Пусть идет с миром.

Джон и отец Тук обменялись недоуменными взглядами. Потом отец Тук пожал плечами и кивнул Джону, чтобы тот отпустил поводья лошади.

-- Желание дамы да будет для нас законом. Ты свободен, норманн, но помни, кому обязан жизнью.

Греттир пустил лошадь галопом, не оглядываясь. Его душила обида.

Завидев лесных стрелков, хозяин трактира "Зеленый Куст" выскочил на порог и расцвел.

-- Это ты, Тук, -- сказал Тилли, -- вот и молодец, что не