Аметистовый блин

ключи от машины мне протягивает…

– Красивый жест! – обрадовался Сережа.

– Я брать сперва не хотел – и, как оказалось, правильно не хотел. Но сделал ошибку, – признался отец Амвросий. – Я ему говорю – мол, вам машина самому нужна, вы же за нее бешеные деньги заплатили! А он вдруг обиделся – я, говорит, «форд» покупаю, а сколько стоит этот «мерс» – для меня не деньги! Завелся, чуть мне в ухо не заехал. Я, от греха подальше, и согласился. Только, говорю, чтобы дарственная, как положено. На следующий день привозят мне дарственную… И иду я, Серенький, разбираться с документами. И обнаруживаю, что этот «мерс» – семьдесят затертого года, а пробег у него – как будто на нем сам Моисей сорок лет по пустыне во главе своего народа ездил… И состояние соответствующее. Наверно, этот… этот…

Не найдя для бизнесмена подходящего слова, бывший энергетик тяжко вздохнул.

– Наверно, он уж и не знал, как от своего «мерса» избавиться! А мне куда его девать? Договорился – стали понемногу ремонтировать. Так мы этот драндулет и зовем – «плод покаяния»…

– У меня в зале ребята из автосервиса качаются, я тебе телефон запишу, – пообещал Сережа. – Дорого не возьмут, а то я с них дорого возьму…

Тут он вспомнил, зачем, собственно, пришел.

– Пошли, там твой супец давно остыл, – увлекая отца Амвросия в дом, сказал он. – И расскажешь наконец, что там у тебя на шестнадцатом этаже вышло!

– Бабуси ушли? – вполголоса осведомился красавец-батюшка.

– Ушли.

– Тогда – ну его, этот суп! У меня там пироги с капустой есть и кофе сварим.

Сережа требовал немедленного доклада – и отец Амвросий приступил к делу прямо у газовой плиты.

– Ну, прибыл я на шестнадцатый этаж и пошел себе по коридору, – эпически начал он, разогревая в джезве молотый кофе с сахарным песком. – Иду, все мне дорогу уступают, кое-кто под благословение подходит. А я на номера поглядываю. И вижу – девятнадцатая комната вроде есть, а за ней – двадцать первая. Значит, вход в двадцатую – девятнадцатую.

– Все соответствует! – воскликнул необычно взволнованный Сережа. Почему-то ему было трудно усидеть на устойчивом кухонном табурете, он ерзал и пытался зависнуть на сиденьем.

– Не вопи. Перекрестясь, вхожу. Навстречу мне из-за стола поднимается человек, здоровается. Я на него гляжу с изумлением. Извините, говорю, я, кажется, не туда попал. А он мне так радостно – кого ищете, батюшка? Ага, думаю, не бусурманин, понимает обращение.

Отец Амвросий негромко рассмеялся.

– И принялся я образ на стенке искать, на который бы перекреститься. Естественно не нашел. И говорю – у меня встреча назначена, только я, должно быть, этажи перепутал. Я в этом здании помещение для фирмы освящал, а им после этого Господь удачу послал, дела пошли на поправку, и мне с прибыли пожертвование обещано. Они мне сами позвонили, пригласили обсудить это дело. Благотворительность, говорю, дает налоговые льготы, и нужно все как следует с юристами обсудить, чтобы и церкви хватило, и бизнесменов не обидеть. А