Амулет (Потревоженное проклятие)

В неровном пламени свечей жуткие, корявые тени плясали на стенах и потолке моего узилища, но я ничего незамечал, в иссуплении кромсая металл скорее, скорее, ну давай же!

Минут через двадцать, когда я почти отчаялся, в оцинкованной броне кабеля появился первый пропил. Я замолотил железякой, стараясь попасть так, чтобы края удлиненного отверстия раздвинулись, разошлись. Под металлом была изоляция, легко мнущаяся от ударов. Прошло еще минут пятнадцать, прежде чем я расковырял оплетку, обнажив аллюминевые жилы. Теперь предстояло перерубить их, и опустить тот конец кабеля, который был под напряжением, вниз, к двери.

Пару раз я неосторожно замыкал провода своим орудием, меня осыпало искрами, в камере сильно запахло озоном и горелой пластмассой. Кабель был многожильным, и я не знал, какую из жил нужно замыкать на дверь, чтобы Паганеля ударило током, и поэтому решил вывести и присоединить к металлу сразу все концы.

Время теперь летело стрелой, я, как бешеный, бил, ковырял, пилил неподатливый металл, уклоняясь от искр, вжимался в стену, один раз даже упал, в сердцах хватанув железкой по двери — ну, зараза!

Наконец, все было готово. Теперь оставалось самое главное — загнуть висящие провода так, чтобы они хорошо контачили с дверью. Провозившись еще с полчаса, я зацепил один аллюминевый крючок за окошечко, а другие провода подготовил и вбил в узкую щель между железным уголком косяка и стеной.

Брызнули искры, меня здорово тряхнуло — даже стоя напротив двери, я ощутил, как сквозь подошвы промокших ботинок меня бьет током — сырые стены и влажная земля проводили электричество.

«Если уж меня, стоящего рядом с дверью, бьет током…», — рассуждал я, скидывая провода с двери: «…То и Паганеля должно ударить так. что мало не покажется!».

Теперь главное, чтобы силы тока хватило! Я вспомнил, как в армии был свидетелем несчастного случая — солдат-сварщик схватился за ручку сварочного аппарата, питавшегося от трехсот восмидесяти вольт, и тут случился пробой, энергия пошла на корпус, так его еле-еле откачали, такой силы был удар!

В моем кабеле напряжение наверняка на порядок больше — под двести двадцать или тристо восемьдесят обычно используют простые, тонкие провода, а не толстенные аллюминевые жилы! Будем надеется, Паганель получит то, что заслужил…

Дверь, видимо, сильно нагрелась от замыкания — в воздухе, перебивая запах горящих свечей и горелой изоляции, запахло горящей краской. Я отсоединил верхние провода, и почувствовал, что неприятные ощущения в ногах исчезли. Подумав, на всякий случай я скинул провод и с окошечка — где гарантия, что он не под напряжением? Не пальцем же мне его проверять?

Потренеровавшись в быстром подключении моей «машины смерти», я уселся на пол, перекусил, попил воды, вслух обозвал Паганеля сукой — мог бы догадаться купить пачку сигарет!

За едой я все думал, как же ловко и хитро было продуманно Паганелем все это дело!

Получалось следующие:

Где-то в конце августа Николенька, Борис и Профессор обнаруживают курган на берегу Тобола. Они делают первые, разведочные шурфы, и убеждаются, что это совершенно не тронутое, очень древнее, и очень интересное захоронение. Профессор отправляет Бориса в Москву, а сам, вместе с Николенькой, приступает к раскопкам.

Борис приезжает в Москву, заходит к Паганелю, в числе прочего рассказывает и о новом кургане, и сразу смекнувший, что к чему, Паганель тут же отправляет туда Судакова, поручив ему сорвать раскопки, а может быть и убить искателей.

Судаков каким-то образом устраивает обвал, Профессор остается жив, но цель достигнута, раскопки остановлены, Николенька везет Профессора в Курган, затем сам едет в Москву, имея при себе только амулет — единственный предмет из захоронения, который удалось взять. Не знаю, как и что там произошло во время обвала, но что-то очень сильно напугало Николеньку, и он, по приезду в Москву, останавливается у меня, чего раньше не делал, идет к Паганелю, но не берет амулет с собой, опасаясь чего-то.

О чем говорили Николенька и Паганель, для меня на всегда останется тайной, но я точно знаю — Паганелю этот разговор не понравился, и он отправил по следу Николеньки Судакова, поручив ему выследить моего друга, и ранить его отравленной острогой. Далее им оставалось только залезть в квартиру после того, как Николеньку увезут в больницу, и забрать амулет Паганелю нужены были все предметы из кургана, чтобы потом ни кто не мог ни в чем обвинить его…

Но тут, видимо, у Судакова вышла осечка — Николеньку он ранил, но тот сумел уйти от слежки, и поэтому еще неделю, пока я сопровождал тело Николеньки на родину, пока шли похороны, поминки, словом, пока мы с Борисом не приехали поздно вечером к Паганелю, и он, и Судаков оставались в неведении относительно местонахождения амулета. И тут судьба сделала им подарок — мы приехали к Паганелю просить помощи, казалось, амулет сам идет к нему в руки! Пока мы с Борисом спали, утомленные и напуганные, Паганель достал из моего пальто паспорт, узнал адрес, сообщил его Судакову, предупредив, что завтра мы поедем туда, и поэтому нужно сделать все до, скажем, одиннадцати часов утра.

Как, каким образом Судаков вычислил адрес моей бывшей жены, для меня осталось загадкой. Могу только предпологать, что сегодня наверняка есть какие-нибудь кампьютерные базы данных, адресные сети или другие способы, позволяющие людям типа Судакова и Паганеля получать нужную информацию.

Словом, амулет похищен. Теперь Паганелю надо вывести из игры свидетелей — нас с Борисом. «Гениальная» затея со змеей здорово напугала нас, но этого Паганелю кажется мало, и он, совместно с Судаковым, пробует убить нас, сперва руками сатанистов в катакомбах подземной Москвы, потом руками бомжей, в овраге у Минской улицы. Неудача — в обоих случаях мы отбились от нападавших.

Тогда Паганель «сдает» нам Судакова со всеми, что называется, потрохами, втравливает в это дело Леднева, который догадывался о каких-то темных делишках Логинова, и сталкивает нас всех вместе ночью, у меня на квартире, причем ему, Паганелю, выгодно любое развитие событий: убит Леднев — хорошо, меньше будет болтать. Убит подельник Судаков — еще лучше, не придется ни с кем делиться. Убит кто-нибудь из нас — тоже хорошо, не будет совать свой нос, куда не следует!

И самое главное — естественность поведения Паганеля ни разу не дала нам с Борисом возможности усомниться в его честности!

После убийства Леднева и вмешательства ФСБ у Паганеля развязаны руки, мы с Борисом отходим в сторону, и он начинает готовиться к вывозу ценностей из кургана. Арендует машину, нанимает охранника и водителя. Судакова, которого ищет ФСБ, еще за прошлые дела, скрывается в глухом Корьево, но мы с Борисом очень «удачно» выслеживаем «мистера Рыбу», и он ускользает от нас и отправляется в далекий от Москвы Ряжск, где спокойно дожидается арендованого «Камаза». И все, все бы у Паганеля получилось — не окажись случайно в машине с Судаковым я!

Да и то, признаться, догадался, что происходит, я случайно — если бы не мое любопытство, все могло бы кончиться очень даже благоприятно для Паганеля. Думаю, после поездки он убрал бы Судакова, а потом преправил сокровища за рубеж — за миллионы, десятки миллионов долларов…

Конечно, у нас с Борисом был еще один шанс покончить с Судаковым — в Корьево, когда лишь приготовленный в стоге сена мотоцикл спас убийцу от возмездия. Но все равно…

Все равно — да здравствует Его Величество Случай!

Я тут же одернул себя — рано радоваться, еще не известно, как и что будет со мной, когда вернется Паганель. Кому из нас двоих улыбнется случай в этот раз?

Потянулись томительные минуты ожидания. Азарт работы прошел, навалилась тяжелая усталость, вернулась отступившая было боль, а за ней постепенно вернулся страх, — а вдруг мой план не сработает? Вдруг Паганель успеет отскочить, или заподозрит что-то? Он ведь легко может бросить меня здесь умирать от голода и жажды, или просто застрелит через окошко…

Я очень надеялся, что мой тюремщик вернется с Мартеновской улицы взбешенным, с одним лишь желанием — убить упрямого обманщика, то есть меня, и бдительность его будет притуплена.