Пустая шкатулка и нулевая Мария. Том 7

Давай думать о счастливых вещах.

– …Давай вернемся.

Давай думать об улыбке Моги-сан.

– …Давай вернемся… к радости школьного фестиваля.

Я возвращаюсь в мир счастья, пусть он и фальшивый.

Открыв дверь школы, я выхожу во двор. Я вижу костер. Я слышу «Оклахома миксер».

…Как же давно я был здесь в последний раз.

Но если уж я вернулся в этот мир, то должен идти к Моги-сан. Я должен сказать слова, которые до этого дня мне приходилось проглатывать.

Это будет мое прощание с ней, чье имя я забыл.

Как только я принимаю окончательное решение, в ногах появляется легкость, будто с них спало проклятие. Сердце медленно оттаивает после долгой пустоты.

Оно заполняется улыбкой девушки, которую я люблю.

– Кадзу-кун?.. – и девушка, заметив меня возле огня, катит ко мне свою инвалидную коляску. – Что тебя так сильно задержало сегодня? Ты такой бледный, ты хорошо себя чувствуешь? …Если хорошо, давай вместе смотреть на костер? – спрашивает она с мягкой, но немного натянутой улыбкой.

Конечно, она расстроена. Она ведь так хотела провести этот день со мной, а я нарушил обещание.

– …Прости меня.

– А?.. Не, все в порядке. Я знаю, Кадзу-кун, у тебя были причины…

– Прости меня!

Слезы текут у меня из глаз и не желают прекращаться.

– Эээ… не нужно так сильно извиняться за то, что было сегодня…

Не только сегодня. Я отмахивался от тебя и от этого мира очень, очень долгое время. Я посвятил это время не тебе, а ей, чье имя забыл.

Я так долго предавал Моги-сан этого мира.

Но я решил, что теперь буду жить здесь. Все, что тут происходит, – не что-то эфемерное, а серия важных шагов. Я не могу больше преуменьшать то, что происходит в этом мире.

Я не могу больше совершать самоубийства.

«Я люблю тебя, Кадзу-кун».

Я не могу больше отворачиваться от признания Моги-сан.

Это признание медленно, но верно действовало на меня. Оно изменило мое сердце, прежде занятое ей, чье имя я забыл.

Моя любовь к Моги-сан росла день ото дня.

Точно так же, как и в том, прошлом мире бесконечных повторов.

Повторы этого мира замазали ее.

Я утираю слезы и хватаю Моги-сан за хрупкие плечи.

– К-Кадзу-кун?..

Сегодня я наконец-то ей отвечу.

– Касуми Моги-сан, я люблю тебя.

Слезы вновь потекли у меня из глаз.

– Пожалуйста, будь со мной всегда.

Я больше не буду просить ее подождать до завтра.

Моги-сан в панике от моего внезапного признания.

Я знаю. В этот раз Моги-сан не призналась мне первой; мое признание стало для нее полной неожиданностью.

Несмотря на это, она улыбается.

– Спасибо.

Ее улыбка светлая, как подсолнух. Я так люблю эту улыбку.

– Я тоже хочу быть с Кадзу-куном всегда.

Мы беремся за руки и начинаем танцевать простенький «Майм майм» [2]. Как следует танцевать мы не можем из-за инвалидной коляски, но я все равно рад. Да, сейчас я счастлив.

Теперь я так и буду жить в этом бесцельном, повторяющемся мире. Кто-то может счесть это плохой концовкой, но меня она более чем устраивает.

Что может быть прекраснее, чем взаимная любовь, длящаяся целую вечность?

Ничего. Абсолютно ничего.

– Ха-ха.

Я счастлив.

– А-ха-ха-ха-ха.

– А-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха.

– А-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха.

– А-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха.

На этом мое долгое, очень долгое сражение закончилось

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

бы – как было бы хорошо.

Глава 2

Незнакомый город.

Точнее сказать – среднестатистический торговый квартал, утративший популярность из-за общей тенденции покупать в крупных торговых центрах. Как же этот город называется?.. Впрочем, неважно. Мое местонахождение не имеет значения для той одинокой битвы, которую я веду.

Под вечер улицы опустели; прямо посередине одной из улиц лежит юноша в школьной форме, Юкито Тедзима. Он без сознания, в руке сжимает нарядную куклу в виде девушки.

«Зеркальный тупик для двоих».

«Шкатулка», выполнившая желание Тедзимы: «мир, где существует только он и его идеальная девушка». Он пожелал мир, целиком посвященный ему и девушке на год старше, Судзу Амемии. Однако «шкатулки» всегда включают в себя и сомнения их «владельцев». Тедзима не верил, что его желание может стать явью, и он знал, что Судзу Амемия не захотела бы жить с ним в таком одиноком мире. Более того – хоть он и желал уединения, это желание шло не из самой глубины его сердца.

Это полусырое желание породило «шкатулку» – лабиринт зеркал под названием «Зеркальный тупик для двоих». Все, чего он достиг, – запер себя в доме с зеркалами и с куклами Судзу Амемии в натуральную величину, которые всегда говорили только то, что он хотел от них услышать.

Я вломилась в созданный им мир и долго бродила по зеркальному лабиринту, но натыкалась лишь на множество бездушных кукол. Поскольку никаких ключей к решению у меня не было, я задержалась там дольше, чем рассчитывала. Моя несколько отчаянная тактика, приведшая в конце концов к успеху, была – разбивать зеркала. Так, игнорируя все правила этого лабиринта, я в конце концов добралась до Тедзимы, который прятался в центре своего мира. Я убедила его сдаться и забрала «шкатулку».

В реальном мире прошел всего один день, однако субъективно я провела в «шкатулке» год. Неправдой было бы утверждать, что я не устала.

Кстати говоря, Тедзима и Судзу Амемия – вовсе не парочка. Во что бы он там ни верил, для его любимой он не более чем один из множества школьников, с которыми она перекидывалась парой слов. Реальная Амемия довольно симпатична, однако и близко недотягивает до идеальной девушки, на которую я натыкалась в зеркальном лабиринте.

Его «шкатулка» испускает слабое, дешевое сияние, точно оклеенная серебряной бумагой. Я роняю ее на землю и давлю ногой. Несмотря на свои размеры, «шкатулка» ломается почти без сопротивления.

Теперь мне придется начать все сначала.

…Сколько я еще буду это продолжать? Сколько еще смогу?

– Тебе опять не удалось заполучить «шкатулку».

Я сердито смотрю на автора этих слов, возникшего из ниоткуда.

– «О»!

Сейчас он принял вид отца Юкито Тедзимы, но очаровательная улыбка выдала его с головой.

– Почему бы тебе уже не сдаться? Второй раз тебе пустую «шкатулку» не добыть, да и овладеть ей ты не сможешь.

– Возможно. Но это не имеет значения; я продолжу искать «шкатулку», и я сделаю из «Ущербного блаженства» настоящее. Я сделаю всех в мире счастливыми.

– И ты согласна ради этой цели пожертвовать собой?

– Да. Потому что я –

– А_я___О_т_о_н_а_с_и.

На мое твердое заявление «О» презрительно усмехается и исчезает.

Не помню, сколько времени мы уже играем в эти кошки-мышки. В моей памяти остались только недавние события.

Все драгоценные воспоминания, которые, возможно, когда-то существовали, уже не вернуть.

К примеру –

– …Ах.

Теплое, уютное ощущение расплывается в моем сердце, когда какое-то имя почти что всплывает в памяти; но кусочек прошлого воспоминания исчезает прежде, чем я успеваю его ухватить.