Пустая шкатулка и нулевая Мария. Том 7

Прекратите! Не хочу больше слышать!

Я смущаюсь сильнее, чем каждый из них. Внезапно мне на плечо ложится чья-то рука, и я оборачиваюсь.

– Вот ведь гады, правда? Нарочно обнимаются, чтобы мы, одиночки, им завидовали!

Харуаки Усуй, наш общий друг.

– Ага, аг – уээ!

Я было согласно кивнул – однако, глянув на одежду Харуаки, отдергиваюсь. Он тоже косплеит, но на нем почему-то женская школьная форма, да еще из другой школы. Его широкие плечи словно вот-вот разорвут эту форму; кроме того, она доходит ему только до пупка, так что из-под нее видна зеленая рубашка. Из-под юбки торчат мужские ноги, бугрящиеся мышцами от занятий бейсболом. Блин, хотя бы побрил их!

Как у него получается носить такое, да еще не стесняться? Он что, воображает, что он у себя дома и его никто не видит, или что?

– Эх! Я тоже хочу себе симпатичную девчонку! Ты мой единственный союзник, Хосии!

– Тьфу! – и я стряхиваю его руку со своего плеча.

– А? Ч-что такое, Хосии? Это было сурово.

– …Я все знаю, Харуаки, – произношу я необычайно низким голосом.

– …В каком смысле?

– Я слышал, ты сильно подружился с девчонкой из другой школы. Ты даже на свидание с ней ходил?

– Гх.

– …Ага! Это ведь ее форма, да? Той девчонки?

– …

Харуаки молчит, улыбка держится на его лице, как приклеенная. Похоже, я со своими догадками угодил в яблочко.

– И хватает же наглости заявлять, что я твой «единственный союзник», когда сам уже замутил с девчонкой. Это почти что предательство нас всех, одиноких парней! – стыжу я Харуаки, тоскливо улыбаясь.

– …Нет… то есть… смотри, да, мы ходили на свиданку, но мы не сказать чтоб встречаемся. Пока что всякое может случиться. Поэтому, ты понимаешь, я хочу еще немного поиграть роль непопулярного типа…

– Пфе! – и я делаю вид, что плюю на пол. – Ты прямо как богатей, который ради прикола притворяется бездомным!

И я издаю грустный смешок.

– Это, это не слишком ли перебор? Аналогия, по-моему, как-то не очень… и кстати, ты сам не лучше, Хосии!

– Я?

– Ведь Касуми мгххх!

Как только он произносит это имя, Коконе зажимает ему рот. Я невольно краснею и затыкаюсь.

Касуми Моги – девушка, в которую я влюблен.

…Вообще-то странно. Я об этом никому не рассказывал; как же Харуаки додумался до ее имени?

Слышу, как Коконе шепчет Харуаки в ухо:

– …Харудиот. Эти двое еще на самой хрупкой стадии… лучше их не трогать!..

– …А, ну да, конечно… но это же явно взаимное у них…

– …Заткнись уже! Если мы будем вламываться, можем нечаянно все испортить… Они оба даже не догадываются, что их любовь-морковь очевидна всем!..

– Серьезно? Они что, в начальной школе застряли? – спрашивает Харуаки.

Эй, ребята, я вообще-то здесь!

Н-но, «взаимное»? Ч-что он имел в виду? Это же невозможно. Ну да, Моги-сан часто мне улыбается… но это просто потому, что она веселая. И все время просит меня помочь, просто потому что я никому не отказываю в помощи. Ну да… именно поэтому.

Но.

Но, судя по тому, что эти типы сейчас говорят, может, она правда –

– Кадзу-кун?

– Иии! – взвизгиваю я, услышав неожиданный голос.

Резко поворачиваюсь.

– Хм? – тихо произносит девушка в инвалидной коляске. Это Касуми Моги; при виде моей явно избыточной реакции ее глаза слегка округлились. – Что означает это «иии»? Мне что, форма медсестры не идет? – она поджимает губы и смущенно опускает голову.

Я, я и понятия не имел, что Моги-сан тоже участвует в этом косплее… На ней розовая униформа медсестры.

Мое сердце колотится как сумасшедшее – настолько сильно, что я опасаюсь, что другие могут услышать. Я в такой панике, что даже не могу встретиться с ней глазами.

Просто не может эта форма ей не идти! То, что у меня фетиш по части слез, знают все, но еще у меня фетиш по униформам горничных и медсестер! (Проболтался.) И потом, это же Моги-сан, она будет прекрасно выглядеть, даже если на нее мешок для мусора надеть!

Я обязан ей сказать!

– Она тебе здорово идет! Ты выглядишь прекрасно! – восклицаю я; она смотрит на меня снизу вверх.

– П-прекра-…

– Да! Ты прекрасна! Самая прекрасная девушка из всех!

– !!!

Она утыкается взглядом в пол; ее лицо покраснело до корней волос.

Что? Что с ней случилось? Я всего лишь сказал ей то, что думаю…

– Ну ты смотри, опять он за свое, наш ловелас Хосии.

– В последнее время я начала думать, что он это делает нарочно.

– Серьезно? Он просто чертов засранец, если так.

– Похоже, такие вот наивные мальчики добиваются своего чаще, чем можно ожидать. Они очень хорошо умеют вскрывать тайные желания домохозяек – я это в манге вычитала.

Харуаки и Коконе явно слов не выбирают.

– Э-э-э-это… – прерывает их Моги-сан.

Судя по ее заиканию, она смущена; однако тут же она берет себя в руки и решительно смотрит на меня.

– Да?

– Спасибо, что согласился быть сегодня «дежурным по мне», Кадзу-кун.

И она отвешивает поклон.

«Дежурным по мне»?..

Мне нравится, как это выражение звучит, но я понятия не имею, что оно означает. Однако и Харуаки, и Коконе, и даже Дайя смотрят на меня ухмыляясь. Так… кажется, я догадываюсь, что это за «дежурный по мне».

Моя задача – весь день быть с Моги-сан и всюду ее сопровождать.

После той аварии Моги-сан не может ходить. Она до сих пор проходит очень интенсивный курс реабилитации и в школу пока не вернулась.

Однако все ее одноклассники хотели, чтобы она все же поучаствовала в школьном фестивале. Мы хотели показать ей, что ее школьные друзья по-прежнему ее поддерживают.

Мы очень много думали, как сделать этот день радостным для нее и как добиться, чтобы все прошло гладко. Мы решили, что кто-то должен за ней приглядывать в течение всего дня, и, уж не знаю почему, этим кем-то единогласно выбрали меня.

Излишне говорить, что я согласился без долгих размышлений. Я в восторге от мысли, что проведу это время с ней, и будет просто замечательно, если воспоминания о фестивале помогут ей быстрей поправиться.

Продолжая смотреть на Моги-сан, я улыбаюсь. Она по-прежнему смотрит в пол.

– Всегда рад помочь, Моги-сан, – и тоже кланяюсь.

– А! Но… я не хочу навязываться, поэтому я обязательно должна тебя поблагодарить! – и она кланяется.

– Если тебе что-то будет нужно, проси, не стесняйся, ладно? Я сделаю все, чтобы тебе было весело.

Поклон.

– Аах! Не кланяйся! Я очень рада, что мы проведем фестиваль вместе! Огромное тебе спасибо!

Поклон.

– Хе-хе.

Поклон.

– Хе-хе-хе.

Поклон.

Поклон-поклон-поклон-поклон.

Непонятно почему мы продолжаем кланяться друг другу, неловко улыбаясь.

– Нна!

– Ай!

Это Харуаки меня стукнул.

– Больно же, Харуаки!

– Так тебе и надо! Забыл уже, что сам мне говорил пару минут назад, всего лишь за то, что сходил на свиданку?!

…Ну, должен признать, мне действительно повезло.

– Эй, Хосино! Ты можешь идти, остальное оставь нам! – малость грубоватым тоном кричит наш староста Рюу Миядзаки. Он вовсе не злится – это его нормальная манера речи.

– Ладно, мы пошли тогда, – отвечаю я Миядзаки-куну и берусь за ручки коляски. – Идем, Моги-сан?

– Да!

И я легонько подталкиваю ее инвалидную коляску.

Что за миг – снова знаменующий начало прекрасного дня.

– …А?

…С_н_о_в_а?

Моги-сан поворачивается ко мне, улыбаясь, и мое беспокойство улетучивается само собой.

Каждый нормальный школьный фестиваль заканчивается большим костром… это вообще-то вранье. Я понятия не имею, насколько это распространено на самом деле.

В мерцающем свете костра ученики танцуют «Оклахома миксер» [1]. Парочка из первого класса, чье объяснение в любви мы видели совсем недавно, радостно держится за руки. Похоже, у них все прошло успешно.