Клетка для разума (сборник)

Модьун оценил ситуацию.

— Но какие у вас планы относительно меня и других человеческих существ? — спросил он.

— Никаких, — был ответ. — Что вы в силах предпринять против нас?

— У нас есть системы мысленного контроля, — сказал Модьун.

— Сколько вас здесь?

— Около тысячи, — неохотно признался Модьун. На какое-то мгновение — одно лишь мгновение — он был поражен незначительностью этого числа.

— Когда мы только прибыли сюда, — сказал Нунули, — здесь жило около четырех миллиардов людей. Вот это действительно могло представлять опасность. Но теперь, говорю вам, мы охотно позволим этой тысяче делать все, что им только захочется… включая противодействие нам. Но к чему им тревожить нас, если мы не будет беспокоить их?

Модьун обдумывал эти слова — как он вдруг понял — с чувством облегчения, которое испытывало его тело. Напряжение возникло в его в мышцах и нервах, и ответные сигналы, которые они посылали в мозг, были слишком сильными.

Наконец Модьун сказал:

— Но зачем вам вообще завоевывать нас? Что вы собираетесь делать с таким разнообразием разумных форм на планете?

— Что будет сделано с этой планетой, — официальным тоном произнес Нунули, — еще не решено. Решение будет принято на собрании специального комитета. — Существо повторило знакомый жест пожатия плечами, распростерло руки и сказало: — Иногда трудно выносить такие вопросы на повестку дня.

— Но почему вы завоевали нас? — не отставал Модьун.

Нунули вернулся к официальному тону:

— Нам были даны инструкции уничтожить правящую группу, после чего будет принято решение, как поступить с планетой. Наш способ завоевания Земли заключался в предложении человеческим существам улучшить их тела и мозг. Ваши предки оказались под таким впечатлением от открывавшихся при этом возможностей, что не заметили, что среди стремлений, которые поощряются при этом, оказался и всеподавляющий импульс к возврату к философскому существованию.

Так как этот процесс продолжался, то вскоре люди по собственному желанию оставили свою цивилизацию для животных и насекомых. Позднее, когда нам понадобился какой-нибудь вид животных, кто бы представлял нас, мы выбрали гиен. Разумеется, не представляя отчетливо ситуацию, они не лучшим образом выполняют наши распоряжения. Поэтому вам и причинили беспокойство…

Модьун подумал, что это был намек на два покушения на его жизнь, и это объяснение показалось ему неудовлетворительным, но он решил не комментировать его.

— Подобного, — продолжил Нунули, — больше не повторится — если только вы будете вести себя благоразумно.

Модьун, быстро оценив все сказанное, глубоко вздохнул и сказал:

— Едва ли это выглядит как завоевание.

— Человек фактически исчез. Это и есть завоевание.

Модьуну было трудно оценить эту мысль. Сокращение численности людей до тысячи казалось ему довольно разумным, после чего могло последовать сокращение численности Нунули и огромного количества животных и насекомых, кишевших по всей Земле.

Он так и сказал.

Нунули отверг эту идею.

— Нам были даны инструкции завоевать Вселенную и вырастить такое количество людей-рабов, сколько необходимо для осуществления этой цели.

— Но почему?

— Это решает комитет, — последовал холодный ответ.

В голове Модьуна начала складываться смутная картина иерархической структуры захватчиков. Он произнес:

— Этот комитет… вы связаны с его членами?

— Нет, это они связываются с нами. Мы лишь получаем инструкции.

— Значит, они не живут вместе с вами?

— О, нет! — ответил потрясенный Нунули. — Они живут за барьером, и никто не бывает там. Никто!

— Они похожи на вас? По форме, я имею в виду.

— Конечно, нет. Это было бы смешно. — Нунули внезапно возмутился. — Члены нашего комитета — особая раса.

— Сколько же их там?

— О, около тысячи, — последовал ответ.

— Понятно, — заметил Модьун.

Из слов, произнесенных затем этим существом, было очевидно, что оно ничего не понимает:

— Комитет не должен иметь больше членов. Он стал бы слишком громоздким.

— Конечно, — поторопился заверить его Модьун.

И через несколько секунд добавил:

— Я вижу, что наших людей-животных посылают в космос к другим планетам. Очевидно, вы используете их как часть групп захвата?

— Конечно. Они действуют как дополнительные силы в нашем плане завоевания.

— Тогда слухи о том, куда направится звездолет, который уже готов к полету, просто камуфляж?

— На Земле, — сказал Нунули, — мы поддерживаем видимость демократии, первоначально установленной людьми. Поэтому мы и распускаем слухи и создаем видимость свободы выбора для большинства. Но действительно планеты, которые будут завоеваны, уже выбраны.

— Но в настоящее время, — заметил Модьун, — у вас еще нет плана, что же вам делать с людьми, которые живут на Земле… окончательного плана?

— До тех пор, — ответил Нунули, — пока комитет не примет решение по этому вопросу в соответствии с тем, что будет сделано с Землей. А что будут делать тем временем обитатели планеты, не имеет никакого существенного значения: Земля сейчас уже завоевана.

Существо сделало вывод:

— Я понимаю, что для нас может оказаться неудобным, что вы находитесь здесь поблизости, когда приближается время отлета. Поэтому я советую вам вернуться обратно за барьер.

— Мне кажется, — возразил Модьун, — что пока я нахожусь под личиной обезьяны, я не представляю для вас никаких проблем.

— Рано или поздно, — последовал ответ, — кто-то признает в вас человека, и это создаст сложности. Поэтому покиньте город… таков мой совет.

— Несмотря на то, что, как вы знаете, мы, люди, — не применяем агрессивных качеств, — продолжал настаивать Модьун, — у меня создалось впечатление, что если бы я захотел, то мог бы уничтожить всех Нунули на этой планете. Я ошибаюсь?

— Очевидно, — последовал раздраженный ответ, — мы должны будем доказать вам, что немногочисленность людей делает вас бессильными. Итак, я думаю, что на этом наша беседа должна закончиться. Вы можете выйти из этого здания тем путем, каким вошли.

Что Модьун и сделал. Уже наступило утро.

Когда он проснулся, он подумал, что не чувствует разницы между нынешним состоянием, когда он знает, что живет на завоеванной Земле, и прежним состоянием неведения.

Четыре миллиарда мужчин и женщин постепенно поумирали — и всегда по очень важным причинам, совсем не похожим на массовую резню. Или даже хуже, предположительно, остальным еще предстоит уничтожение.

Дело было сделано, и сделано тихо, самим человеком. Мог ли такой удел быть связанным с преднамеренным завоеванием?

Этот вопрос относился к области философии.

7

Размышления закончились.

Модьун отказался от дальнейших раздумий и встал с постели.

Закончив одеваться, он услышал шаги на маленьком крыльце.

Когда Модьун открыл дверь, он увидел стоявших на крыльце его четверых приятелей, одетых иначе, чем накануне: теперь на каждом из них были не только широкие брюки, но и подходящие пиджаки, под которыми — белая рубашка с высоким воротником, яркие разноцветные шарфы, завязанные вокруг шеи и свисающие вниз. Даже ноги их выглядели иначе. За день до этого они носили комнатные туфли неопределенного фасона. Но сегодня утром на его приятелях были блестящие черные туфли.

Модьун удивленно смотрел на всех четверых. Прежде чем он успел вымолвить хоть слово, человек-медведь начал веселым голосом:

— Мы подумали, что возможно ты захочешь пойти вместе с нами позавтракать.

Приглашение было радушным. И сам Модьун не колебался. Да и делать ему было особенного нечего до тех пор, пока из-за барьера не прибудет Судлил. Ему вдруг пришло в голову, что, возможно, какой-то интерес будет представлять путешествие по всей планете; когда он присоединится к человеческой расе, от него потребуют письменного отчета. Но с путешествием можно подождать. По крайней мере, до завтрака. Модьун улыбнулся.