Клетка для разума (сборник)

За всю свою предыдущую спокойную жизнь, с ее философией полного — именно полного — отказа от насилия, он никогда не совершал ни на кого мысленных нападений.

Итак, это просто рефлекс его тела, с его животным бешенством. «О Господи, — подумал он, — мне нужно следить за этим!»

Пока он принимал это решение, человек-гиена перекатился на бок и теперь лежал на бетоне, скорчившись, стоная и извиваясь. Модьун подошел к нему и с сочувствием посмотрел на подергивающееся тело.

Через несколько секунд он увидел, что пистолет лежит в метре от него. Модьун подошел, поднял его, осмотрел и увидел, что он заряжен.

Он не знал, что и думать. Поэтому спросил:

— Откуда у тебя это оружие?

Стон — вот какой он услышал ответ.

— А я считал, что пистолеты больше не выпускаются, — не отставал Модьун.

На этот раз ответ был более информативным.

— Ради Бога, — простонал человек-гиена, — я умираю, а вы задаете мне глупые вопросы.

Все оказалось не так уж плохо. По правде говоря, первоначальное чувство сильной вины отошло на задний план в сознании Модьуна. Оно еще было там, но стало более слабым, когда он с облегчением понял, что то, что он применил, оказалось газом, а не чем-нибудь иным.

И как результат — у человека-гиены начался обычный сильный приступ желудочных спазмов. Возможно, он чувствовал сильную изжогу и другие признаки отравления, которые испытывают животные и люди.

Это страшно, болезненно, но не смертельно.

— Через час с вами будет все в порядке, — успокоил его Модьун. — Однако, — он бросил пистолет в карман пальто, — у меня сильное подозрение, что вы собирались стрелять из этого пистолета. Это делает вас потенциальным убийцей, и поэтому я только запишу ваше имя…

Догадываясь, что ему не ответят добровольно, Модьун мысленно потребовал мгновенного ответа. И человек-гиена прореагировал:

— Глидллл.

— Все в порядке, Глидллл, — сказал Модьун, — мы не хотим дальше нарушать ваше право на свободу мысли, поэтому сейчас я не требую больше информации. Что-то не так в этом мире, и я не могу поверить, что вы лично ответственны за это. Но я буду знать, как связаться с вами, когда наконец приму решение.

После этих слов Модьун повернулся и пошел влево, туда, где заметил дырку в заборе, ведущую ко входу в столовую.

Когда Модьун достиг улицы, куда он сначала вышел, его четыре приятеля уже вышли из здания. Увидев его, Наррл, человек-лиса, облегченно вздохнул, и все остановились.

Несколько секунд они говорили вместе, и из этой смеси слов Модьун вскоре смог выделить всего несколько битов информации: они уже думали, что потеряли его. Модьун задумчиво посмотрел на них. Все они излучали ауру невинности, отчего он сразу и полностью поверил в их рассказ. Что бы ни случилось, они не были виновны в этом.

Модьун подумал, что этот инцидент приобретает совсем простое объяснение. Совершенно случайно он вышел через боковую дверь в тот момент, когда, по их словам, они остановились на несколько секунд и обернулись назад, чтобы посмотреть на что-то. Когда они повернулись обратно, его уже не было.

Но как вышло, что этот человек-гиена с автоматическим пистолетом ждал его снаружи на заднем дворе? Совпадение требовало напряжения воображения, но поскольку никто не знал, кто он такой и кем он был, то объяснение могло быть только одно: совпадение.

И от этой мысли Модьун почувствовал, как его напряженное тело начало расслабляться.

Он наблюдал, как четверо его приятелей заторопились на свое собрание. Сначала они добрались на движущемся тротуаре до улицы, по которой ездили машины. Один из них махнул рукой, и какая-то машина остановилась. Они забрались в него, закрылись дверцы, и через несколько секунд машина поехала дальше по улице. Вскоре Модьун Потерял ее из виду.

Чувствуя себя спокойным, но еще слегка несчастливым, Модьун направился в сторону квартир на террасе. Это состояние лишь слегка волновало его. «Тела, — подумал он, — вот это действительно удивительные творения!» Невероятно, но его тело уже начало скучать по его спутникам. Он чувствовал себя несколько счастливым в их компании.

Модьун пошел на это, чтобы показать, как одурманивают разум настоящего человека. Но Модьуна удивило, что обучающие машины никак не подготовили его к таким ловушкам. Тот, кто программировал их, уже забыл о таких подробностях. Или, наверное, даже зная о них, просто их игнорировал.

Модьун все еще мысленно тряс головой — хотя на самом деле его не беспокоили различия — когда добрался до улицы, где жили его приятели и где он тоже надеялся поселиться. С облегчением он увидел, что небольшая комнатка между человеком-медведем и человеком-ягуаром еще не занята. Так как она свободна, то теперь ему не придется объяснять, почему он переехал.

Теперь он не терял время на дальнейшие споры с машиной. То, что он делал, было одним из способов, посредством которых мозг человека контролировал положение дел. Сила, которая была мгновенно приведена в движение, уничтожила прочные электрические соединения специальной системы реле, открывающих дверь.

Поскольку он действовал с безупречной логикой, то он не повредил небольшую панель управления, посредством которой компьютер дистанционно контролировал этот крошечный дом. Модьун просто открыл дверь. Через несколько секунд, когда он повернул ручку и толкнул дверь, та распахнулась, полностью оправдывая его ожидания.

Теперь Модьун мог войти. Однако он не двигался с места. Внутри него появилось какое-то чувство, и оно шло от сознания к телу.

Модьун стоял на крыльце этого небольшой квартирки и смотрел с ее скромной высоты на часть города Хали, испытывая чувство, что лишь один он человек, а все остальные отличаются от него. Большая их часть просто приспособилась, но не изменилась внутри. Человек поднял их из глубин животной дикости, но это не оказалось для большинства трамплином для прогрессивного развития.

Чудеса биологии насильственно были применены к ним. После этого молекулярные цепочки оказались закодированными, чтобы сохранить изменения, и тысячи лет они справлялись с этой задачей.

Но и только! Модьун представлял себе огромные массы людей-животных, которые радостно общались, подходили к пищевым автоматам, забивались в свои квартиры, докладывая компьютерам, горячо обсуждали подробности того, на что они были запрограммированы, или, как это он только что узнал, выполняли приказания человека-гиены.

Какая удивительная случайность, что лишь человек-гиена из всех остальных людей-животных каким-то образом пробился через внутреннее кодирование.

Стоя здесь, Модьун предполагал, что это незначительный прорыв, что в человеке есть еще что-то, чего нет ни в одном животном.

И это ощущение засело у него в мозгу.

«Мы великие», — подумал он.

И тогда впервые он признался, что поступил хорошо, когда явился из-за барьера, чтобы узнать, что же время сделало с планетой Людей.

С такой оценкой своего пребывания здесь, за барьером, он вошел в эту маленькую квартиру, где проживет некоторое время, играя роль обезьяны.

Пока не прибудет Судлил.

Общение с человеком-гиеной, вооруженным пистолетом, в свете имеющихся фактов, казалось, к делу не относилось. Скрытый смысл заключался в том, что Модьун мог засветиться.

Но это, конечно, невероятно.

«Ведь никто не ищет меня, — подумал Модьун. — Я просто один человек-обезьяна, живущий, как приезжий, в городе Хал и».

Если пистолет предназначался для убийства, то собирались убивать вовсе не его. Простая логика, а значит, какого черта морочить себе голову над этим.

И он прекратил это занятие.

И проснулся в кромешной тьме, осознав, что в комнате кто-то находится, склонившись над кроватью с оружием..

5

У Модьуна не было времени подумать, как лучше отреагировать. Поэтому он превратил врага в камень.

Потом включил свет и встал. Склонившись над кроватью, застыл человек-гиена, сжимая крепко нож. Пойманный врасплох, когда наносил удар, и поэтому его положение было динамически неустойчивым.